Счастье, это когда все устраивает, правда? Зоя в свои сорок два в зеркале — огонь! Ярко рыжая, с зелеными глазами и с молочно-белой кожей без морщин. «Ведьма, наверное» — завидовали женщины, которые не могли добиться такого без пластических операций. Дочка у нее, взрослая студентка, совсем не избалованная деньгами и положением родителей. Учится сама, без дополнительных вложений.

Муж. Зося посмотрела на собранные сумки к его сезонной охоте. Валера успешный бизнесмен, обаятельный, привлекательный. Зосин ровесник. Им восхищаются подруги: «Ах, какой мужчина! Я хотела бы от него сына…». Да, с сыном не получилось и вряд ли уже… Возраст, понимаете ли. Календарь больше не отмечен. Пора сдаваться женскому врачу. Почему так рано? «У нее должны быть еще года три» — женщина зажмурилась, скрывая разочарование в бездонных глазах.

Помассировав пальцами виски, будто у нее развивается мигрень, еще раз посмотрев на сумки. К горлу подступила тошнота. Валера у нее охотник. Он убивает оленей с красивыми глазами, зайцев с теплой шерсткой, лисиц с их непревзойденной хитростью, птиц и вовсе без счета. Просто так стреляет, без всякой необходимости. Хобби у него такое. Разгрузка. Валера уедет сейчас с друзьями на элитную базу, окруженную с одной стороны горами, с другой — густым осенним лесом. Чисто мужская забава — пострелять, набухаться… Шлюх поиметь.

— Валер, может… — у нее по нервам царапнуло тупым зазубренным ножом, от звука молнии на куртке мужа.

Вспомнилось видео, которое Валера ей с гордостью продемонстрировал несколько лет назад. Ей теперь периодически сниться сон, как муж добивает молодую волчицу с почти человеческим умным взглядом. Самка обречена, она это понимает. Из раны в боку сочится кровь. Шерсть на загривке вздыблена. Лапы перемотаны скотчем… Ни то, что сбежать, дернуться не может. Она смотрит на человека гордо, не сдавшись, не опустив взгляда. Показывает белые клыки, встречая пулю… Валера добил ее без жалости, без сожаления. Такие же бессердечные мужчины смеялись, похлопывали его по плечу, словно Кречет подвиг совершил, лишив жизни существо, не имеющее возможности защититься.

Тошнота уже не в горле. Внутри Зои бродит болотная жижа с ядовитыми испарениями. Мутит от запахов… Пахнет кровью и плесенью. Обоняние сбилось, сошло с ума. Такое в принципе невозможно, если каждый день в доме все до пылинки убирает работница.

Прислонившись спиной к стене, Зоя смотрит на мужа больными глазами, выпрашивая пощады для себя. И других… Немое послание, Валера легко отметает взмахом руки.

— Зося, не начинай, — сказал раздраженно, не обернувшись, продолжая проверять застежки на чехле ружья. — Сходи со своими девчонками на выставку, в театр. Куда, вы там обычно ходите? Все! Я уехал. Связи не будет. Вернусь, как обычно, через неделю. — Он быстро подошел, стуча подошвой высоких берц, напоминающих армейские. Зосе в ноздри ударил парфюм с агрессивными нотками. Муж чмокнул в щеку сухими губами и тут же отстранился, словно чужой.

Зою бил озноб еще долго. И так каждый раз. Каждую осень — в сезон охоты. Она пила кофе и занималась самовнушением, что так надо. Валера вернется и снова станет заботливым мужем и примерным семьянином.

«Жаль, что Зося не дура и никогда ею не была. Она пошла на эту жертву ради чего?» — посмотрела вокруг на мебель от известного дизайнера, белый пушистый ковер на полу. Взгляд переметнулся на руку с кольцом, стоящим целое состояние. Ее все устраивает. Разве это не счастье?

«Нет!» — над ней потешалась душа или сознание, не желающее смириться с действительностью. Валера вошел в возраст, когда мужчине захочется продлить свою молодость, поднять самооценку. За счет чего? Конечно, за счет молодой бабы рядом, с упругим задом и грудью. Почему-то Зося была уверена, что ее соперница уже появилась.

Снова память откинула ее назад, когда она узнала, ПОЧЕМУ на охоту не берут жен.

— Милочка, не будь наивной! У них там эскорт заказан. Я лично знаю, какая фирма им поставляет девок, — жена одного из партнеров похлопала ее по руке, снисходительно мазнув пустыми глазами по вытянутому побледневшему лицу.

— Валера не такой, — промямлила Зоя в шоке, хлопая глазками.

О, этот сочувственно – снисходительный взгляд Зоя не забудет никогда.

Потом она спросила у мужа и стало все ясно, до рези в боку, будто воткнули заточку. Без слов. Валера отвернулся, поморщившись, словно Зойка спросила из ряда вон выходящее, что не принято спрашивать примерной жене… О геморрое, например, или «сколько денег на нашем счету?». Красной линией между ними выступило: «Не лезь, Зая, куда не просят! Будь хорошей девочкой».

В тот день он пополнил ее карту на крупную сумму и подарил кольцо. Зося сделала вид, что откуп прошел. Она была умной женой. Зоя знала Валерия Кречета более двадцати лет. Ни один его поступок не был спонтанным. Если муж не хочет обсуждать свои осенние поездки на охоту, то лучше его трогать.

Что до любви, спросите вы?

Сложно отказаться от мужчины, с которым прожила столько лет, вросла в него, закоренилась. Отдать другой, более продуманной, фактически перевязав подарочной ленточкой. С какой радости? Да. Разума в Зое оказалось больше, чем любви.

И все-таки любовь была. Та, первая юношеская, которую сейчас можно рассмотреть только на старых распечатанных фото. Там девушка с развивающими волосами цвета октября, кидает вверх золотые листья. Валера — симпатичный брюнет смотрит на нее восторженно и ревниво, по-собственнически.

— Зось, может, ты себя накручиваешь? Слушай больше козу Вертипрахову. У нее муж гуляет на право и на лево, вот она и от злости всем подобную чушь втирает, что мужики — козлы гулящие, — Ольга Белович, не отрывала золотых глаз от картины, на которой изображен сытый упитанный кот размером с Останкинскую башню и малюсенькие люди разбегаются в разные стороны в панике. Брюнетка наклоняла голову то влево, то вправо, чтобы рассмотреть мельчайшие детали, которые пытался донести художник.

— Не доверяю я людям, которые записались в охотники, — вздохнула тяжко Антонина Савицкая. — Им что зверюшку убить, что человека… — процедила сквозь зубы зоозащитница. Тоня немалые деньги отдает в приюты для животных и устраивает благотворительные вечера на их лечение.

— Тоня-а-а! — шикнула на нее Ольга, показывая кивком головы на застывшую истуканом Зосю. По щекам женщины текли крупные прозрачные слезы, но она будто этого не замечала.

— Зой, еще ничего не доказано. Вот! — продолжила Белович, ткнув в рыжую подругу пальчиком. — Зачем понапрасну убиваться? Ты прямо, сама не своя, — подхватив Зосю под руку, повела в сторону фуршетного стола с закусками и пирамидой из бокалов с шампанским.

Ловко выдернув два фужера, она один всунула Зое в руку, а из второго отпила сама.

— Пахнет кислятиной, — поморщила нос Зоя Кречет и поставила обратно на столик. Взяв небольшой бутерброд с икрой, начала жеваться, совершенно не чувствуя вкуса во рту.

— Не знаю, нормальный шампусик, — пожала плечами Тоня, выпробовав половину содержимого бокала. — Ну, хочешь, я запрошу съемку? По-тихому, конечно, — она, приблизив красивое лицо дыхнула на Зосю винным ароматом. Заговорщически оглянулась по сторонам. — Наша фирма занималась там установкой охранки и прочей электроники. Зось, но если кто-то узнает, что я…

— Никто не узнает, Тонечка, даю слово! — словно проснувшись, жарко зашептала Зоя, обхватив запястье подруги, и совсем не замечая, что сжимает тонкую руку до синяков.

Валера был прав, поход с подружками на выставку действительно ее успокоил. Прошло три дня. Зося отвлеклась, занимаясь дизайном зимнего сада для дома Савицких. Ей утвердили смету и ассортимент саженцев. Зоя Кречет, несмотря на состоятельность их семьи занималась любимым делом, показывая пример дочери, что она не только домохозяйка, но и талантливая и успешная женщина.