С одной стороны, это классно. Но будь у меня такая бабушка, не знаю, что сделалось бы с моей фигурой. Правда, на Агате такая диета почему-то никак не отражается. Видимо, у нее удачная конституция. Сколько ни ест, все равно худая. И родители у нее тоже худые. А вот Василиса Георгиевна совсем нет. Хотя, по-моему, ест меньше всех остальных Дольниковых. В основном она только готовит.

На третье нам дали чай и яблочный пирог. Ну, полная смерть фигуре! Только съев три куска подряд, я вдруг вспомнила о твердом решении совсем не есть сладкого в ближайшие две недели. Потому что, когда даешь себе подобные обещания, обо всех пирогах или пирожных даже думать противно. А потом, когда перед тобой ставят что-нибудь вкусное, это само собой съедается.

Но вот кто у Дольниковых настоящая жертва кулинарных талантов Василисы Георгиевны — это их пес по кличке Бесик. Понимаете, у него порода, которой совершенно противопоказан лишний вес. Левретки, если не знаете, — это такие дохленькие существа на тонких ножках. Вот Агатиной бабушке всегда и казалось, что собака у них постоянно не доедает. В результате Бесик превратился в шарик на ножках. И бедные ножки перестали этот шарик выдерживать. Пришлось, как говорил Агатин папа, «во имя спасения жизни» сажать Бесика на диету. В форму его кое-как привели, но он теперь все равно вечно голодный. Вот и сегодня за обедом так нас извел своим попрошайничеством, что Агате пришлось запереть его у себя в комнате.

— Ну, сыты? — посмотрела на нас Василиса Георгиевна.

Мы кивнули.

— Если потом еще захотите, скажете, — продолжала Агатина бабушка. — А теперь пойдите с ним погуляйте. Слышите, как животное мучается.

Из-за закрытой двери и впрямь доносился жалобный вой Бесика. Но, по-моему, он хотел не столько на прогулку, сколько с нами пообедать.

Впрочем, когда Агата пристегнула ему к ошейнику поводок, он радостно выскочил на лестничную площадку. Дождавшись лифта, мы втроем спустились на улицу. Бесик потянул нас во двор. Там Агата его отпустила, и мы уселись на лавочку.

После ночной грозы все давно уже успело высохнуть, и стало совсем тепло. Дул теплый ветерок. Ветви старых деревьев шумели над нашими головами ярко-зеленой свежей листвой. Правда, сидеть нам вскоре наскучило. Да и Бесик, не обнаружив знакомых собак, оперативно отметился возле всех важных столбов и вернулся к нам.

— Пошли походим, — предложила я. — Мне просто необходимо растрясти обед твоей бабушки.

— Пошли, — вновь посадила Бесика на поводок моя подруга.

Мы двинулись вниз по переулку к Цветному бульвару.

— Агата! — раздалось вдруг позади нас.

Обернувшись, я глазам не поверила. Нам махал рукой Артур. Я ткнула Агату в бок:

— Только не отпугивай его.

Она очень странно на меня посмотрела, но ничего не ответила.

— Гуляете? — приблизился к нам вплотную Артур.

— Да вот вышли пройтись, — постаралась как можно небрежней произнести я. И, не дав ему опомниться, продолжила: — Тем более время неожиданно освободилось. Изольда репетицию Театральной студии отменила. Нам с Агатой пришлось всех обзванивать.

Артур, кажется, заинтересовался. И, почему-то глядя на Агату, будто она, а не я, сейчас с ним говорила, спросил:

— А у вас, значит, и Театральная студия есть?

— Между прочим... у нас, — выразительно посмотрела на него я. — Если не ошибаюсь, ты теперь тоже учишься в нашей школе. Или опять куда-то переходить собрался?

— Совсем нет, — теперь он с улыбкой глядел на меня. — Мне у вас вполне нравится. А у вас... Это я так, по привычке.

И он опять улыбнулся. Мне!

— А ты, случайно, не хочешь к нам в студию записаться? — решила я не упускать подходящего момента.

Он задумался:

— Да пока не знаю. До конца года-то всего месяц остался.

— Это как раз ничего не значит, — решительно заявила я. — Походишь, посмотришь, а в следующем спектакле получишь роль. Правда, Агата? — повернулась я к ней.

Но она промолчала. Неужели так трудно было меня поддержать? Ладно, не хочешь, одна попробую справиться. И, не давая ему опомниться, и продолжала:

— У нас там очень интересно. Это не какой-нибудь банальный драмкружок, а настоящий театр. И зал у нас с кулисами и вращающейся сценой. И, между прочим, мы с Агатой всегда играем главные роли.

Я вновь повернулась к ней за поддержкой. Но она почему-то стояла с каменным лицом, будто неживая. Ну, хоть несколько слов выдави из себя! Когда мне еще такой удобный случай представится. Еще немного поговорим, а потом будет вполне уместно предложить ему пойти вместе с нами.

— У нас вообще в студию очень строгий отбор, но тебя Изольда наверняка примет, — мне пришлось своими силами поддерживать разговор.

— Наверняка? — переспросил Артур. — Вообще-то я раньше не увлекался театром.

— А ты приходи, — я уже шла напролом. — Посмотришь. Тебе обязательно должно понравиться. Следующая репетиция у нас во вторник.

— Приду, — кивнул он.

Едва сдержав ликование, я предприняла новую вылазку:

— A y нас еще и телекружок есть. Ведущая — профессиональная телевизионщица. Лучшим из нас на будущий год будет предоставлено право поработать в молодежной передаче на одном из каналов.

— Да-а? — протянул Артур и вновь покосился на Агату.

Нарочно она, что ли, его внимание привлекает? Застыла столбом и молчит. Это уже становится просто неприличным.

— И туда ты можешь пойти вместе с нами на следующее занятие, — снова принялась уговаривать я. — А если понравится, на следующий год все вместе будем заниматься.

Агата по-прежнему делала вид, что наш разговор ее вообще никак не касается.

— Адаскина! — вдруг раздалось за моей спиной.

Стоило мне обернуться, как я немедленно поняла, почему Агата обратилась в соляной столб. По-видимому, она давно уже заметила спускающихся от Сретенки по переулку Клима, Тимура и Будку. Бесик с радостным лаем натянул поводок. Видно, ему хотелось пообщаться с Климом. Везет сегодня Агате! Нарочно не придумаешь. Боюсь, у них теперь конфликт с Климом затянется. «Хотя, — пронеслось у меня в голове, — если мне удастся быстренько завести отношения с Артуром, то Круглый поймет, что был не прав. И у них все наладится. Надо объяснить это Агате. Пусть знает, что теперь она просто вынуждена мне помогать».

— Адаскина! Надеюсь, вы всех обзвонили? — проорал Сидоров.

— Не твоего ума дело, — огрызнулась я. — Вы, между прочим, не захотели нам помочь.

Сидоров, пропустив мое замечание мимо ушей, продолжал, кривляясь, вопить:

— Адаскина, фотографии покупать надумала? Учти: цена растет.

Ну, никуда от него не денешься. Изо всех углов вылезает. Прямо как таракан.

— А что за фотографии? — к моей досаде, заинтересовался Артур. — Какой-нибудь компромат?

— Да нет, — я поторопилась разубедить его. — Просто этот дурак мечтает продать мне снимок своей физии.

— Бывает, — хмыкнул Артур.

Ребята, так и не остановившись, прошествовали мимо нас.

— Прощай, Адаскина! — не унимался Сидоров. — Поливай фикусы!

Ну прямо безнадежный вариант. Артур проводил всю компанию задумчивым взглядом. Агата так и не вышла из столбняка. Только глаза у нее стали совсем грустные. Тут я внезапно сообразила, что делать, и быстро произнесла:

— Ой, а пойдемте ко мне посидим. У меня сейчас никого дома нет.

— К тебе? — переспросил Артур.

— Это тут, совсем близко, — я махнула в ту сторону, где находился мой дом. — Посидим, поболтаем и разойдемся. Ну, вперед?

Артур посмотрел на Агату. Я вся внутренне сжалась. Только бы она от расстройства не выкинула какую-нибудь глупость. Однако она лишь вяло ответила:

— Если хотите, пошли.

— А почему бы и нет, — подхватил Артур.

— Бесика домой отвести? — посмотрела на меня Агата.

— Не надо, — горячо возразила я. — Он ведь любит ко мне ходить в гости.

Агата кивнула, и мы пошли на Сретенский бульвар. Дорогой она продолжала молчать. Артур, кажется, удивлялся, но никаких вопросов не задавал, и говорить пришлось по-прежнему мне одной. Правда, я ничего не имела против. Наоборот, воспользовавшись ситуацией, постаралась как можно подробнее рассказать ему про наш школьный театр, и как мы в прошлом полугодии ставили «Золушку», и что мы сейчас репетируем, и про ребят, которые с нами играют, и вообще про наш класс.