Я, как вы уже поняли, Зойку не сильно люблю. Однако в тот момент даже посочувствовал ей. Это же мрак и ужас, когда по тебе такое ползет. Тут меня тюкнуло: «Если один ползет, кто мешает другим то же самое делать? Значит, вполне возможно, пока я сейчас сижу, вылупившись на спину Адаскиной, точно так же мадагаскарский монстр лезет по мне». Даже почти наверняка лезет. А этот, Зойкин, его сигналы своими усами ловит.

Стараясь не привлекать внимания Клавдии, я принялся осторожно, но всесторонне себя осматривать. Там, где хватало глаз, никаких тараканов вроде не наблюдалось. Если, конечно, никто из них не умудрился пролезть в мои штанины. Стиснув зубы и собрав в кулак волю, я провел руками сверху вниз сперва по одной ноге, потом по другой. Кажись, порядок. Неисследованной у меня осталась одна лишь спина. Но в этом плане мы сконструированы очень неудачно. Башка не поворачивается до полного обзора спины. Я ткнул в бок Винокура, который сидел со мной рядом.

— Серега, глянь-ка, у меня на спине ничего нет такого?

Винокуров глянул.

— Нет. А чего должно быть?

Ну, я ему глазами на Адаскину показываю. У Винокура шары сделались квадратные. И он вдруг тоже начал почесываться. Нервное все-таки дело на тараканов смотреть. А мадагаскарский монстр тем временем уже почти вполне вплотную подобрался к шее Адаскиной. Я ждал: еще несколько тараканьих шажков, и Зойка завопит на весь класс. Я даже глаза зажмурил. И тут же действительно раздался вопль, но не Зойкин. Это орала Клавдия.

Я открыл глаза. Клава уже не сидела, а стояла у стола, и вид у нее был такой, будто она сейчас помрет. Никогда я еще не слышал, чтобы люди так орали. Совершенно не прерываясь. Как сирена. Весь класс застыл в нервном шоке.

Я перевел взгляд на Адаскину. Таракан как раз достиг ее шеи. Видно, почувствовав непорядок, Зойка провела по шее рукой и схватила таракана. Она, конечно, не знала, что хватает, однако мигом узрела. И тут же, отшвырнув подальше мадагаскарскую тварь, включила свою сирену.

Отброшенного таракана Зойкин маневр не застиг врасплох. Видно, у них там, в джунглях, еще и не такие непредвиденные обстоятельства случаются. Короче, он раздвинул свои крылышки и мягко спланировал прямо на нос Гальке Поповой. Но первой заорала не она, а ее соседка по парте Танька Мити́чкина. А уж потом и Галька включилась, предварительно перебросив таракана на Лешку Ключникова. Тут мне представился случай убедиться сразу в двух вещах. Во-первых, что тараканы противны не только мне. А во-вторых, что визжат не только девчонки. Наш Леха заверещал с такой силой, что перекрыл и Клаву, и Зойку, и Таньку, и Гальку. Таракан же короткими перебежками и перелетами продолжал путешествие по нашему восьмому «Б».

Дверь географического кабинета внезапно распахнулась. В нее влетел наш завуч Николай Иванович Камышин по прозвищу Ника. А Клава как раз вышла наконец из ступора и опрометью кинулась вон из кабинета за помощью. То есть, может, и не за помощью, а просто вон, так сказать, подальше от мадагаскарских чудовищ, но это значения не имеет. Главное в другом. Она к двери, а Ника — внутрь. Прямо как в задачке по математике про поезда, которые отправились навстречу друг другу из пунктов А и В и встретились в пункте С. Вот у Клавы с Никой и получился пункт С. Они столкнулись словно два поезда, ехавшие навстречу друг другу по одной колее. А надо добавить, Клава у нас высокая и худая, Ника же совсем наоборот: маленький, лысенький и толстенький. Он об Клаву ударился и мячиком отлетел в сторону.

Клава к нему подлетела, за плечи схватила, трясет и орет:

— Тараканы! Тараканы! Помогите! Помогите!

Ника немного от первого впечатления очухался и тоже как гаркнет:

— Молчать!

Все немедленно заткнулись. Даже Адаскина.

— Теперь объясните членораздельно, что у вас случилось? — скомандовал Ника.

Клава снова в него вцепилась, верней, она до конца от него и не отцеплялась. В общем, поволокла она упирающегося Нику к своему столу и, указывая пальцем на журнал, крикнула:

— Видали, что у нас в школе, оказывается, завелось! И вы после этого еще утверждаете, что у нас прекрасное новое современное здание?

Ника, судя по его виду, тоже порядком прибалдел. То ли у него дома вообще тараканов не водится, то ли ему конкретно такие никогда в жизни не встречались. Правда, он быстренько сориентировался и как захлопнет раскрытый журнал! А сверху еще по обложке кулаком врезал. Географичка аж подпрыгнула почти до потолка. И снова ну верещать:

— Как вы только, Николай Иванович, могли документом таракана прихлопнуть?

Ника и тут не растерялся:

— Я, Клавдия Михайловна, просто спас положение. А чудище это, — потыкал он пальцем в обложку журнала, — совсем не стихийно завелось в нашей школе. Оно явно сбежало из живого уголка при кабинете биологии. Припоминаю, Варвара Аветовна мне совсем недавно про ежика говорила. В том смысле, что его вроде бы тараканами кормят. Сейчас пойду и все выясню. А вас пока прошу соблюдать тишину и спокойствие, — строго взглянул он на географичку. — Таракан убит. Если не верите, убедитесь сами. Вам только надо журнал раскрыть.

— Нет уж, — решительно отодвинула от себя журнал Клавдия Михайловна. — Если хотите, сами убеждайтесь. А я вам, так и быть, верю на слово.

Ника, тоже воздержавшись от проверки состояния таракана, буркнул: «Еще бы вы не поверили», — и направился к двери. Однако выйти из кабинета он не успел.

В классе снова поднялся визг. Девчонки вскочили с ногами кто на стулья, кто на парты. Потому что по нашему проходу устроили тараканьи бега целых два мадагаскарских чудовища. Между прочим, некоторые мальчишки повели себя не лучше девчонок. Они тоже с оглушительным ором повскакивали на столы. Видимо, одно дело смотреть на тараканов в коробке и совсем другое, когда они рядом с вами носятся.

Хрясь! Хрясь! Ника раздавил обоих чудовищ.

— Прекратить писки-визги! — стал он наводить порядок. — Все по местам! И до моего возвращения сидите тихо. А я пошел за Приветовной. То есть, тьфу! За Варварой Аветовной, — спохватился он.

В другое время мы все покатились бы от хохота. Надо же: завуч назвал биологичку нашим прозвищем. Но тогда ни один из нас даже не улыбнулся.

Ника ушел. Едва за ним закрылась дверь, Галька Попова захныкала:

— Клавдия Михайловна, можно мне выйти? Не могу я тут больше сидеть!

Зойка Адаскина тоже мигом заныла:

— Клавдия Михайловна, я тоже не могу! Ведь это по мне ползло.

И слезы в три ручья. Адаскина это умеет. И широко пользуется для собственной выгоды. Но на сей раз Клава не разжалобилась. Наоборот, только сильнее обозлилась:

— А мне, в таком случае, тоже с вами выйти? Если тебе, Адаскина, страшно сидеть за своей партой, иди к доске и отвечай.

— Ой, Клавдия Михайловна, у меня от страха что-то в голове все перемешалось, — попробовали отбояриться Зойка.

Но Клава уже закусила удила. Полагаю, ей стало стыдно, что она при нас так испугалась. И теперь она вымещала свой стыд на Адаскиной.

Зойка поплелась к доске. Вернее, к висевшей поверх нее карте. А, главное, тема у нас была про охрану окружающей среды и правильное и неправильное использование природных ресурсов. Даже учебник можно не читать. И без него в общих чертах ясно. Но у Адаскиной после мадагаскарского таракана, наверное, крыша временно съехала. Стоит у доски, чего-то там мямлит, и все мимо.

— Садись, Адаскина, — сердито произнесла Клавдия. — Скажи спасибо тараканам. Если бы не они, я бы тебе сейчас в журнал двойку выставила. Но сегодня прощаю. Только учти: на следующем уроке обязательно тебя вызову.

Я, конечно, сразу просек: дело не в том, что Клавдии стало Адаскину жалко. Нет, она себя жалела. Ведь чтобы Зойке пару в журнал поставить, надо его как минимум открыть. А Клава раздавленного таракана боялась. И, в общем-то, я ее осуждать не мог. Меня бы, наверное, самого стошнило. Ну, понимаете, все, что угодно, только не тараканы.