— Вы же знаете, Леанар, что обычно следует за глупейшей попыткой выяснить, кто круче вне арены? И что, даже не попытаетесь оправдаться? — В бесцветном до этого голосе ректора появилась ядовитая насмешка.

— Зачем? Вы же давно хотите от меня избавиться, лорд Рейн, с самого первого моего дня в Академии. — В девушке проснулась какая-то отчаянная безрассудная смелость, она устала бояться и прятаться. Раньше она никогда бы не посмела так разговаривать с ректором Академии. Мужчина, видимо, тоже не ожидал от нее такой дерзости. Равномерный бег его пальцев, вращающих нож, нарушил свое движение, и по руке потекла тонкая струйка крови, но он не обратил на это никакого внимания. Лишь резким движением отложил нож в сторону.

— Раз уж вы так уверены в исходе данного происшествия, может, все-таки, соизволите объяснить своему непосредственному начальнику причины вашего неподобающего поведения?

— Объяснить? Извольте! В нашей Академии отпрыски элиты Империи, почему-то считают возможным издеваться над более слабыми курсантами. Не знаете почему? И почему-то только среди факультета охотников и ловчих принято оберегать своих. Мне все равно свои это первокурсники или чужие, они заслуживают защиты и поддержки не меньше охотников! И бросить своих соратников в беде может только человек не достойный называться ни охотником, ни ловчим! Боевое братство должно существовать не только среди тех, кто побывал на грани, но и среди тех, кто только готовится к этому! Если Вы вообще помните, что такое боевое братство! — Практически прямое подтверждение того, что ее сейчас отчислят, всколыхнуло в сердце девушки какую-то яростную безрассудность. Все то, что годами копилось в душе, вырвалось наружу безудержным порывом. В серых глазах загорелось пламя справедливости. Девушка стояла, гордо выпрямив спину и расправив плечи, несмотря на терзающие ее раны.

Внезапно ее отбросило назад силовой волной, такой же, что не так давно остановила сражение с Рени. Анна спиной ударилась о дубовую дверь, и из ее горла вырвался наполненный болью стон. Девушка медленно сползла по стене на пол, опустившись на четвереньки, чувствуя, как вокруг нее завиваются потоки магической силы, выпущенной ректором на свободу. По кабинету летали бумаги, сорванные со стола магическим ветром, книги падали с полок, стулья, опрокинутые порывом, валялись на полу.

Какое-то слепое отчаяние, смешанное с первобытной яростью заполнило ее сознание. Практически не осознавая, что она делает, Анна схватила рукоять засапожного кинжала и резко выпрямилась, заводя руку за голову для броска. Она не успела разжать пальцы, выпуская кинжал, как ее руку сдавила мужская. Девушка еще ни разу не видела такой скорости движений. Рука лорда Рейна сжимала ее с такой силой, что девушке казалось, еще немного и у нее сломаются кости. Его зеленые глаза смотрели на нее, казалось, не видя, настолько их застлала едва сдерживаемая ярость.

Анне стало по-настоящему страшно. Только сейчас она поняла, КАК и с КЕМ она разговаривала. Лорд Рейн мог убить ее не то, что одним движением, одним взглядом. Ректор Академии Охотников и Ловчих был не только первоклассным ловчим, но и архимагом первого, то есть, высшего ранга. Потрясение от осознания произошедшего заставило девушку резко побелеть. Почему-то ее внимание не могло сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на стекающей по ладони ректора струйке крови, смешивающейся с ее собственной.

— ВОН! — До нее не сразу дошло, что рык, вырвавший из горла ректора, был приказом выметаться.

Не дожидаясь повторения, девушка выскочила из кабинета с такой скоростью, которой никогда не развивала даже на учениях. Удар от захлопнувшейся под влиянием магии двери был такой силы, что с потолка посыпались мелкие камешки. Только оказавшись в своей комнате, Анна вспомнила о том, что полученные раны было бы неплохо обработать. И с недоумением обнаружила все еще зажатый в своей руке засапожный кинжал.

От женских казарм до лазарета идти было слишком далеко, а полученные раны и полное отсутствие физических сил не позволили бы ей пройти и половины пути, поэтому девушка, пошатываясь, побрела на второй этаж в надежде найти там кого-нибудь из подруг целителей. Ей повезло, Лэсси с четвертого курса как раз только пришла с занятий. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы доковылять до идеально заправленной кровати подруги. Что было дальше, девушка уже не помнила.

Лэсси, давно привыкшая к таким эксцессам, заручившись помощью своих однокурсниц привела Анну в порядок за каких-то пару часов. По крайней мере, кровь была остановлена, ожоги смазаны целебной мазью, а раны перебинтованы. Самые незначительные повреждения девушкам даже удалось убрать совсем с помощью магии, но общее состоянии охотницы было таким, что это не принесло сильного облегчения.

Понимая, что приказ ректора об отчислении, скорее всего, уже доставили ей в комнату, и нужно паковать вещи, девушка наскоро попрощалась с подругами и побрела к себе в комнату. Маршрут, занимающий в обычном состоянии каких-то несколько минут, сейчас занял целых полчаса. С трудом добравшись до своей двери, Анна трясущимися руками открыла замок и сразу же нашла взглядом письменный стол. Небольшой свиток, перевязанный синей лентой и опечатанный личной печатью ректора, лежал на нем, словно приговор суда.

Чтобы не мучить себя еще больше, девушка так быстро, как только могла, пересекла комнату и одним движением сорвала сургуч со свитка. Едва прочитав первые слова, она застыла в немом изумлении, выпавший из рук свиток плавно опустился на пол. На форменном бланке академии после всех положенных формальных фраз уверенным размашистым почерком ректора было выведено: «Приказываю допустить до Самостоятельной охоты курсанта Леанар». Подпись и оттиск печати не оставляли сомнений в подлинности документа.

***

Анна села на поваленное дерево и, в очередной раз, сняв сапоги, вылила из них воду. Спустя пару минут условного отдыха девушка с усталым стоном побрела дальше. Видимо, в отместку за предоставленное разрешение на Охоту девушке выдали карту с отправной точкой, находящейся в глухой деревеньке, окруженной болотами. Крайний весенний месяц располагал к обилию воды и мошкары, поэтому вот уже несколько часов девушка боролась и с тем и с другим. Пока безуспешно.

На самом деле, едва лишь получив снаряжение на выход у кастеляна, Анна застонала от разочарования. Места определенные ей для экзамена располагались вдали от густонаселенных земель. Это значило, что найти там блуждающего было очень маловероятно. Поэтому, едва выйдя на заданную отправную точку и раздавив шарик-локатор, который должен был сообщить куратору о том, что она добралась до места начала испытания, девушка круто повернула на север, где жилых земель было больше. Такое резкое изменение района поисков способствовало тому, что почти неделя, прошедшая с начала Охоты, представляла собой сплошные мучения.

Все начиналось не так уж плохо. Суровая зима проморозила землю достаточно глубоко, не давая талым водам насыщать ее, а жаркое весеннее солнце выпарило влагу, образующуюся от таящегося снега. Первые два дня пути по весеннему, почти летнему, лесу самым страшным испытанием был гнус, не дававший ступить и шагу. Но не зря Анна училась на факультете Охотников и Ловчих! Припасенная еще в Академии гвоздика, вкупе с сорванными веточками рябины спасали вполне себе неплохо. Все значительно усложнилось, когда чуть подтопленный мшарник превратился в настоящие болота. Давно уже каждый свой шаг охотница выверяла с помощью длинной жерди, прыжки с кочки на кочку остались в прошлом, а о том, чтобы ступать по сухой земле не могло быть и речи.

В сапогах, вторя звукам болота, хлюпала вода, сырая одежда холодила усталое тело после того, как Анна неосторожно перенесла вес на казавшуюся крепкой кочку и ушла в воду по пояс. Трехсуточный паек, выданный кастеляном, девушка добросовестно растянула на целых шесть суток, но вчера закончился и он. Развести костер, чтобы согреться было попросту не на чем и не из чего, поэтому Анна хоть и медленно, но неуклонно продолжала идти вперед.