— Контракт на твоего отца? Снайпер на крыши Сидерно? Это был я, — говорит не громко, но отчетливо Алессио.

С моих губ сорвался недоверчивый возглас.

— Это был ты? На крыше? Это значит... — и тут я все понял. Все кусочки головоломки соединились в единую картину, и жесткая правда и суровая реальность тяжестью легла на мои плечи.

Я отдернул пальцы с руки Алессио.

Ужасное ощущение боли в сердце, опустошение, разочарование охватили меня когда я выпрямился. Алессио стрелял в моего отца. Нет, Алессио практически убил моего отца.

Но я не мог в это поверить. Алессио должен был рассказать мне. Мы даже говорили о покушении. Я спал с этим человеком, целовал его и занимался сексом с ним. В конце концов, я доверял ему.

Я отдал ему все.

Секундочку. Чего-то не хватает. Причины, какого-то объяснения. Это был слишком большой секрет, слишком важный, чтобы он не поделился им со мной.

— Мне нужно поговорить с Алессио наедине, — я сжал руки в кулаки, ногти впивались в кожу.

— Ни хрена подобного, — огрызнулся Фаусто. — Я не оставлю тебя с ним наедине.

— Он не причинит мне вреда. Оставь нас, папа.

— Ты можешь быть уверен в своей безопасности, но я — нет. Я не оставлю тебя наедине с этим куском дерьма.

— Ради всего святого, Фаусто. Дай мне эту чертову комнату! — сорвался я.

Я никогда не разговаривал так с отцом. Он бы наказал меня за любой намек на неуважение, еще до того как я покинул бы дом. Но сейчас я совсем не думал об уважении. Сейчас я был готов к разгадке. Необходимо было получить ответы от Алессио. Наедине.

— Мы с Марко будем снаружи, — Фаусто оттолкнулся от стола и встал. Он снял со спинки стула свой пиджак и надел его, поправляя манжеты.

Они ушли, и дверь мягко закрылась.

У меня зазвенело в ушах, когда на меня нахлынули воспоминания. Алессио, преследующий меня на Санторини, стоящий на крыше здания напротив и смотрящий на меня сверху вниз. Точно такая же позиция, как и при убийстве моего отца. Cazzo (блядь), почему я раньше не собрал все воедино?

Потому что я не думал, что он стал бы скрывать от меня что-то подобное.

Я знал, что мой отец был для Алессио просто работой. Большим заработком. Он не знал меня в то время, поэтому я не винил его за то, что он согласился на контракт. Но я винил его за то, что он не рассказал мне об этом.

Сердце болело от предательства, и каждый вдох становился мучительнее предыдущего. Мне не хотелось заводить этот разговор. И не хотел, чтобы он был реальным.

Как, черт возьми, это произошло? Только сегодня утром мы с Алессио смеялись и целовались, остановившись выпить кофе по дороге сюда. Держались за руки, когда я ехал по холмам Сидерно.

Он знал и ничего не сказал.

— Я должен был тебе сказать, — заговорил Алессио первым.

— Значит, это правда, — вырвалось у меня, обида и гнев усилили мой голос.

— Да.

— Почему ты, блядь, не сказал мне?

— Потому что ты бы ушел.

— Вместо этого ты солгал и позволил мне трахнуть тебя, делить с тобой постель, свою жизнь и ты заставил меня... — влюбиться в тебя. Мне удалось сдержать слова, ибо он не заслуживал их.

— Я не лгал, — ответил он.

— Ты эгоистичный кусок дерьма, — встав, я обошел стол, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты знаешь, что утаивание правды — это то же самое, что солгать. Мы говорили с тобой о покушении! У тебя было много возможностей признаться мне.

— Я не смог, — нахмурив брови он смотрел на меня, шрам на его лице исказился. — Я не хотел потерять тебя.

— И ты надеялся, что я никогда об этом не узнаю.

По крепко стиснутым зубам было ясно, что я прав. Он похоронил этот секрет, думая, что правда никогда не выйдет на свет.

Но ведь я поверил этому человеку. Опустошённый смертью Паоло я доверил свое разбитое и израненное сердце Алессио. Я строил планы, как мы переедем в Испанию и вместе создадим империю.

А он все это время скрывал от меня правду.

— Я был там в тот день, и видел, как пуля угодила в него, — я пронзил его суровым взглядом. Фаусто находился на волосок от смерти. Если бы не военная медицинская подготовка Зио Марко, Фаусто истек бы кровью в машине по дороге в больницу.

— Знаю. Я видел тебя.

— Не сомневаюсь. Сверху, с крыши, — усмехнулся я. — В одиночестве, хладнокровный снайпер не сводящий взгляда со своей цели, получающий зарплату за убийство.

Алессио вздрогнул.

— Нет, я видел тебя. Как только ты вышел из машины. Ты был и остаешься самым красивым мужчиной, с густыми темными волосами и светлыми глазами. Я был сбит с толку и потрясен, — он пожал плечами. — Поэтому я промахнулся.

— И я что, должен почувствовать себя польщенным?

— Знаю, ты мне не поверишь, но мне жаль, Джулио, — Алессио потер грудь, потрогал корничелло, который всегда носил на шее.

Жаль? Ему жаль лишь то, что он попался и я узнал его тайну.

— Выкладывай остальное. Кто нанял тебя, чтобы убить меня? И лучше не говори мне, что ты не можешь раскрывать своих клиентов.

— Энцо Д'Агостино, — тихо ответил он. — Потому что я облажался с твоим отцом.

Я уперся ладонями в стол отца, опустив голову в знак поражения. Вот почему он не мог сказать мне, и почему контракт отменили, как только Джиа и Энцо полюбили друг друга. Джиа и Фрэнки сошли бы с ума, если бы Энцо убил меня, а оба их мужчины хотели, чтобы их женщины были счастливы.

Cazzо (блядь), как же я не собрал все воедино?

Какой же я дурак. Я вел себя как влюбленный дурак.

Я весь дрожал от ярости и агонии. Я был проклят. Первый мужчина, которого я любил, взорвался на моих глазах, его останки рассыпались на парковке, как конфетти. Второй мужчина, которого я полюбил, лгал мне, хранил такой большой секрет, что я не мог этого простить.

Теперь мой отец знал, Зио Марко, а скоро все узнают, каким идиотом я был.

— И я, блядь, привез тебя сюда! — хлопнул я ладонями по столу. -—Хотел познакомить с моей семьей. Как же я гордился, как же я хотел, чтобы они познакомились с тобой. — Гнев наполнил всю мою душу, Я едва понимал, что делаю, когда поднял пустой стакан на столе отца и швырнул его в стену.

Бокал разлетелся на мелкие кусочки, осыпав осколками пол. Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге появился отец. Он окинул меня взглядом, проверяя, все ли со мной в порядке.

Cristo santo, папа, наверное, в ужасе от моего выбора. Неужели я буду постоянно его разочаровать?

Мне хотелось побыть одному. Я не мог вынести жалость в глазах отца. Не мог справиться с мыслью, что снова потерпел неудачу. Что не был идеальным сыном и наследником, о котором мечтал отец. Что я влюбился в человека, который не уважал меня настолько, чтобы сказать правду.

Словно в оцепенении, я вышел из комнаты. Но нужно было принять решение, я был Раваццани до мозга костей. Как бы нам не было больно или трудно, мы всегда делали то, что должны.

Остановившись возле отца, я сказал:

— Я хочу, чтобы он уехал. Пусть его отвезут в аэропорт и посадят на самолет. Мне все равно куда.

— Джулио, пожалуйста. Дай мне все объяснить, — Алессио вскочил на ноги, но я проигнорировал его. Моя душа заледенела, в сердце не было ни сочувствия... ни прощения.

Я встретил взгляд отца, так похожий на мой собственный. И прочел в нем его намерения, ясные как день. Мне стало дурно от такой возможности, и я сказал:

— Не убивай его.

Когда папа хмуро взглянул на меня, морщинки вокруг его глаз стали глубже.

— Figlio,(Сын) это единственное...

— Не убивай его, папа, — повторил я. — Пусть живет. Поклянись мне жизнью своих детей.

О, Фаусто это не понравилось. Сжав челюсти, папа кивнул один раз.

— Te lo prometto. (Клянусь.)

— Вот мобильный Нино Бускетты, — я передал телефон отцу. — Может быть, твои люди смогут найти в нем что-нибудь полезное.

Затем я вздохнул и встретился взглядом с последним возлюбленным. Алессио умолял глазами меня передумать, по выражению его лица я видел мольбу поговорить. Я все проигнорировал.