— Ты никак не мог подготовиться к тем приемам, которые я буду использовать.

— Понимаю, — его рот дрогнул. — Вообще-то, я бы не отказался от такой пытки.

— Ты хочешь трахаться или нет? — теперь я думал об этом. В паху все напряглось, когда кровь прилила к члену.

— А ты всегда так прямолинеен?

— Ты бы предпочел, чтобы я написал это в письме? Может быть, официальное приглашение?

— Молодец. Как я мог этого не знать? — он наклонил голову и задумчиво уставился на меня.

Потому что я не общался ни с кем более чем на поверхностном уровне в течение... долгого времени. Века. Может быть, со времен Паоло. Я должен был быть сильным, самодостаточным. Даже с семьей я был осторожен. Почти смерть и жизнь в бегах сделали это со мной.

Я не хотел думать, что это Алессио может заставить меня ослабить бдительность.

— Просто ответь на вопрос, убийца, — я огрызнулся.

— Ты раздражен для человека, который только что хорошо кончил, как фонтан.

— И я бы хотел ответить взаимностью, если бы только ты ответил на этот чертов вопрос.

— Так мы трахнемся сегодня вечером? Завтра? Как долго? — он сложил руки на широкой груди, привлекая мое внимание к его мускулам, они такие горячие. Мне очень, очень нужно было увидеть его голым.

— Разве это имеет значение? — я буду трахать его столько, сколько потребуется, чтобы узнать имя того, кто его нанял.

— Ты не боишься, что я убью тебя во сне?

Нет, не боюсь. Он не хотел меня убивать. По какой-то причине он чувствовал, что должен это сделать, но ответ на этот вопрос я получу позже.

— Ты должен бояться, что я убью тебя первым.

Этот ублюдок фыркнул.

Гнев жарко вспыхнул во мне. Хватит. Пусть ходит с синими яйцами. Я не собирался умолять.

— Vaffanculo,(Пошел ты) Алессио, — я начал пробираться сквозь кустарник в направлении фермерского дома. Позже я вернусь, чтобы забрать оружие. В данный момент мне нужно было быть там, где его не было.

Я подумаю, что с ним делать, когда перестану злиться.

Когда я проходил мимо его винтовки, я выхватил ее, ничуть не замедляясь.

— Куда это ты собрался? — спросил он.

— Назови это страховкой, — сказал я через плечо. — Если тебе это нужно, ты знаешь, где это найти.

Я услышал его бормотание позади себя, но не смог разобрать, что он сказал. Тогда я продолжил идти в сторону фермы.

К черту все. Мне не нужно было это разочарование и замешательство. Моя жизнь и так была сложной. Мне нужно вернуться к цивилизации, к своей электронике. Найти того, кто был ответственен за бомбу в машине. Завтра я сяду на паром и исчезну. Мне уже было все равно, что делает Алессио.

И я определенно собирался выкинуть из головы эти два минета, посетив первый попавшийся ночной клуб.

Едва я переступил порог, как меня толкнула внутрь чья-то рука. Я споткнулся, и винтовка упала на пол. Какого черта?

Потом он толкнул меня к стене и прижался всем телом, прильнув к губам. Мне потребовалась секунда, чтобы осознать происходящее. Я даже не слышал, как он подошел.

Алессио целовал меня, засунув язык глубоко в мой рот. Во мне взорвалась похоть, раскаленная до бела потребность, настолько сильная, что я уже задыхался от нее. Я схватился обеими руками за его затылок и ответил на поцелуй. Он не был сладким или нежным. Мы словно пытались поглотить друг друга. Я использовал губы, зубы и язык, чтобы выплеснуть свой гнев и разочарование на его рот.

Он был горячим и влажным, соленый вкус моей спермы все еще сохранялся. Член у меня утолщался с каждым учащенным ударом сердца. Хочу еще — это была моя единственная мысль, когда я притянул его ближе. Я не мог насытиться им.

Потом его руки были повсюду, снимая с меня куртку, стаскивая футболку. Мы оторвались друг от друга лишь на долю секунды, когда он сорвал ткань с моей головы. Через мгновение он снова прильнул к моим губам, наши языки лихорадочно сражались, а ладонями он перебирал каждый участок кожи, до которого мог дотянуться.

Я начал сжимать бедра, не в силах сдержаться. Сквозь джинсы я чувствовал его эрекцию, и от каждого прикосновения к его твердости я видел звезды. Блядь, да.

Вскоре мы выстроили ритм, работая вместе, двигая и вращая бедрами, наше бешеное дыхание сбилось. Это было так хорошо. Если я не буду осторожен, я могу кончить вот так.

Я оторвался и обнял его за плечи. Алессио с раскрасневшейся оливковой кожей и одурманенным похотью лицом смотрел на меня сверху вниз.

— В постель. Сейчас же, — сказал я.

Он не стал спорить. Нагнувшись, он развязал шнурки своих ботинок и снял их. Я быстро проделал то же самое, но медленнее, потому что меня отвлекло зрелище его задницы, когда он шел по коридору в спальню. Cristo santo, (черт возьми) он был совершенен.

Дверь в спальню была полуоткрыта, когда я подошел, и я толкнул ее пошире.

Madre di dio. (Матерь Божья.)

Он растянулся по диагонали на маленьком матрасе, такой греховно прекрасный, высокий с темными жесткими волосами. Стройный и мускулистый, он не имел ни дряблости, ни лишнего веса. каждая мышца четко прочерчена, но при этом он не выглядел громоздким, как в спортзале.

На шее у него висел амулет на золотой цепочке, расположенный под ключицами. Он не показался мне суеверным человеком, но многое в нем меня постоянно удивляло.

Он все еще был в трусах, но я разглядел большую выпуклость за тканью. Я не мог дождаться момента, когда смогу взять его в руки.

Я медленно снимал с себя штаны и был поражен, как сильно хотел его. Его холодные глаза напряженно горели, пока он наблюдал. Он рассматривал татуировки, шрамы и следы моей прежней жизни. Большая часть моего торса была покрыта чернилами, отметинами, которые когда-то что-то значили.

Алессио потянулся к своей промежности и погладил эрекцию на трусах.

— Ты — произведение искусства, принц, — мягко сказал он.

Мне не понравилось, как эти слова обволокли мое избитое сердце.

Вместо этого я сосредоточился на его теле, и мое внимание привлек красный порез на его руке. По опыту я знал, как сильно могут болеть такие раны.

— Это не больно. Иди сюда, — Алессио заметил, куда я смотрю, и покачал головой.

— Надеюсь, жжет как сука.

Он скривил губы от удовольствия

— Кровожадный и горячий. Мне это нравится.

Я забрался на кровать обнаженный, и провел ладонями по его ногам, по бедрам, по животу и груди. Мне хотелось кусать его, пометить и поглотить.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Ты сказал, что мы будем трахаться.

— Готов быть снизу для меня, убийца?

— Если только ты не хочешь быть снизу, то да.

— Я не боттом, — сказал я, наклоняясь, и проводя языком по его ребрам, по грудным мышцам, по соску. Затем я вытянулся на нем и впился зубами в изгиб его шеи. Он вздрогнул и застонал, сжимая пальцами мои бедра.

— Никогда?

— Только один раз. Мне это не понравилось.

— Это потому, что это было не со мной.

Высокомерный засранец. Он думал, что сможет сделать лучше, чем Паоло? Ma dai. (Да перестань.) Я покрутил бедрами и прижал наши члены друг к другу. Трение было потрясающим. Жаждая связи с ним, я прижался к нему губами и просунул язык в рот.

Мы продолжали тереться друг о друга, набирая скорость, пока он не оторвался от моих губ.

— Minchia! (Твою мать!) — шипел он. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я кончу.

Я поднялся к тумбочке. Покопавшись, я нашел то, что мне было нужно.

— Ты отправляешься в бега с презервативами и смазкой?

— А ты нет? — я поднял бровь.

— Нет. Я не думал о том, какой член я собираюсь получить на Канне, когда собирал вещи.

— Ты вообще не получишь никакого члена, если не заткнешься и не снимешь трусы.

Это вызвало у него полуулыбку, и одна из его ямочек заиграла. Molto bello. (Прекрасный.) Моя грудь вздымалась, но я быстро отогнал все эти причудливые мысли.

Он стянул трусы с ног, и его твердый член шлепнулся на живот. Я смотрел, завороженный. Madre di dio. Он был просто идеален. Такой обхват и длина, с которыми тебя снимают в порно.