— Что Яков Прокшинич ответил?

— Меня отпустил со службы спокойно, а вот за Вячко семь гривен серебром хочет. — ответил десятник.

Вчера под вечер последний как раз вернулся из Илемно, куда ездил с этим вопросом. Нужно было узнать, к чему готовиться и с чем придется работать. По поводу Лютомира и так сомнений не оставалось, удерживать нечем, он свободный и имущество все свое, тем более и не оправился еще. А вот Вячко был обельным холопом, полностью во владении боярина. И вот за его самого, а также за коня и боевую сбрую обозначилась цена. Справедливости ради, не слишком и высокая.

— Это ему семь лет служить у меня придется, чтобы выкупиться, если вообще ничего тратить не будет. — задумался Тимофей. — Согласится?

— Так у боярина и поболее надобно, почему бы и нет. — пожал плечами десятник.

Сам Тимофей был не против выкупить Вячко, тем более эти деньги он когда-нибудь вернет или останется на службе и дальше. Но весь этот разговор изначально начался с переживаний о его побеге. Пусть сейчас эта сумма уже давно не критична, но разбрасываться такими деньгами, особенно в серебре, не хотелось. Несомненным его плюсом было то, что он свой. Долго уже на службе у боярина, да и на Тимофея успел немного поработать в самом начале пути. Хоть сколько опытные воины необходимы для дальнейшего развития, а единственный профессионал сейчас перемещается на костылях.

— Когда сможешь взять в обучение новый десяток? — задал Тимофей интересующий его, но явно преждевременный вопрос.

— Как скажешь, так и возьму. Один десяток или два, это не такая большая разница. Охранять деревню дело не хитрое.

Хоть главной целью и была только охрана, но все же хотелось большего. Особенно в самом начале, когда вроде бы все получается и кажется, что можно взять еще и еще.

— А если наемников нанять, дорого выйдет?

— Они то тебе зачем, неужто воевать с кем собрался? — удивился десятник, а потом нахмурился. — Если ты на столько на боярина Якова Прокшинича обиду затаил, то сразу скажи. Потому что я на него не пойду. Хоть и поступил он не по людски, да и другие грехи на нем имеются, но биться с ним не стану. Свой он.

Никаких подобных намерений у него не было, но десяток воинов было слишком несерьезно для более менее приличного противника. За те пару лет, что он провел здесь в окружении местных, Тимофей узнал многое. В том числе и обсуждали, кто когда и как ходил в походы.

Оказалось, что серьезные силы для нападения в нынешних реалиях это всего около сотни человек. Большее число это уже княжеские разборки на высшем уровне и большая редкость. А вот шайки по одному или два десятка промышляют чаще всего. К примеру литовцев, про которых часто упоминал Лютомир, как одно из самых серьезных нападений последних лет, было чуть больше сотни. Это как раз то событие, в котором неревские бояре потеряли аж троих своих товарищей и братьев. В походе за Урал почти десять лет назад, в котором чуть не погиб Яков Прокшинич, чтобы распространить свое влияние и истребовать дань, новгородцев так же было всего чуть больше восьмидесяти. Естественно это были не зеленые новички, но количество не слишком впечатляющее.

Из последних событий вообще нигде не фигурировали более серьезные силы, а значит именно на это Тимофей решил опереться. Если он будет готов отбиваться от сотни, значит выстоит против любого врага, и даже небольшого объединения, кроме князя. А с ними уж он постарается не пересекаться интересами. Самый мощный кулак, если брать одного конкретного боярина, был у Нездилы Прокшинича, брата Якова, чуть больше пяти десятков его личной дружины и еще столько же в подчинении местных из Лук. Правда помимо своего количества они отличались и отличной выучкой, но он вроде как на стороне Тимофея. Точнее Якова Прокшинича, которому парень приносит прибыль.

— Не переживай. Не собираюсь я ни воевать, ни на боярина нашего нападать. — вздохнул Тимофей. — Я хочу сотню воинов, которые будут защищать Боротно, наши корабли и телеги с грузом, а также новгородские предприятия. Может быть и чуть больше, если…

— Что?! — вскрикнул Лютомир и аж поперхнулся.

— Ты спросил для чего люди, вот и объясняю. — спокойно продолжил Тимофей.

Взгляд Лютомира изменился с удивленного на подозрительный, а затем на веселый.

— Сотня? Ты хоть понимаешь сколько это будет стоить? Во всей Новгородской земле у одного боярина нету такой силы. Боротно столько не принесет, даже если все сладится в новых деревнях не потянешь.

— Так и воинов пока только десяток, и спрашиваю я только еще про десять. А дальнейшие планы я тебе раскрыл, чтобы ты задумался, что как делать и кем ты можешь стать, если справишься.

Тимофей взял в руки деревянный поднос, на котором осталась только пустая посуда и направился к столу, где его следовало оставить. Конечно, если он просто уйдет, то ему никто ничего не выскажет, однако следовало подавать пример остальным. А Лютомир погрузился в раздумья.

— Так вот почему он так хочет слаженного строя. — пробубнил десятник себе под нос.

Уборка урожая давно закончилась, но вот сама работа с собранным хлебом еще только подходила к своему завершению спустя больше месяца. Твердята, ответственный за эту работу мастер хоть и торопился, но дополнительные руки у него забрали и осталось всего лишь трое постоянных работников.

— Никогда бы не подумал, что буду так не рад собственному хлебу. — с кряхтением затаскивая ящик на пару брусков подставки сказал мужик.

— Это еще ничего. Я как-то на лето к псковскому купцу нанялся, так у него всего нас трое было, а ладей семь штук целых. — усмехнулся его коллега, проделывая ту же самую манипуляцию с соседним.

— Зачем мы вообще это делаем? Уложено же было нормально. — пожаловался первый.

К этому времени уже почти все зерно просушили и заполнили им аж два склада. С примерно пятнадцати гектаров удалось собрать больше 1100 пудов. Это был не рекорд, но очень приличный результат. На следующий год при посадке на этом же месте если и выйдет половина, то это будет большим везением. Первый урожай на новинах всегда был хорош, а здесь была практически она, разве что без удобрения золой, но с нормальной подготовкой земли и хорошей погодой.

— Да, мы давеча разговорились, вот я и рассказал, как купец товар хранил. — пожал плечами второй. — Он зерно если в ящиках держал, то всегда их на что-то ставил, чтобы ветерок внизу продувать мог. Говаривал, будто так меньше портится.

— Так это тебя благодарить за работу надо? — возмутился первый.

— А еще он железом эти ящики обшивал. Не все правда, не дешево это. — как ни в чем не бывало продолжал второй. — И мешки он тоже не на полу держал, а полочки небольшие делал. Одни доски поперек других клал, а затем уже сверху и мешки.

— Да уж, удружил ты конечно. — протянул первый, укладывая пару новых брусков для следующего ящика.

Тимофей в очередной раз опростоволосился. Он же знал, что товары на складах всегда хранятся не просто на полу, а на паллетах или стеллажах. И делается это отнюдь не только по причине удобства транспортировки, а для надежности сохранения. Поэтому услышав о подобном от пахаря, он моментально отдал распоряжение все на складах немедленно поставить либо просто на бруски, если это возможно, либо на паллеты, которые показал как должны выглядеть. И начали, естественно, с самого важного — зерна.

— Нам же его есть. — недоуменно повернулся второй работник. — Разве плохо будет, если меньше испортится?

— Ага, конечно. Продадут его и серебро в суму свою спрячут. — буркнул недовольный и схватился за следующий ящик.

— А тебя потом кормить чем будут, новый хлеб покупать? — усмехнулся коллега. — Твердята сказывал, что маловато вышло, не хватит нам и еще искать надобно. Иль кормят нас плохо?

Недовольный мужчина рывком затащил ящик на подставки и стал тупой стороной топора бить по немного съехавшим брускам, выравнивая их. Хоть это задание было ему и не по нраву, но Твердята придет и все внимательно проверит, а если что не так, заставит переделывать.