Следом за ним слово взяла молодая женщина. Рианет еще не видела ее, но бело-синие обшлага рукавов говорили о том, что перед ними целитель-теоретик.

– Первый этап – это бой команды против команды. Боевой факультет против алхимического, арифманты против артефакторов. Две победившие команды войдут в лабиринт, но выйдет только команда-победитель.

Пораженный вздох заставил целительницу улыбнуться.

– Побежденных тоже выпустят, но после чествования победителей.

– Нечестно ставить алхимиков против боевых магов! – выкрикнул кто-то из толпы.

Взгляды скрестились на ректоре, на что тот лишь развел руками:

– Нечестно, согласен. Думаю, что в будущем мы изменим подход и турнирная команда будет одна на всю Академию. Тогда место найдется для всех. Но поскольку будущее еще не наступило, алхимикам придется выступить против боевых магов. Однако я не нахожу это настолько уж нечестным: в вашей команде все пятикурсники, тогда как у нас иная ситуация.

Затем капитанов заставили выйти вперед и поклониться собравшимся, после чего зал разразился аплодисментами. Нэйр, стоявший на возвышении, поймал взгляд Рианет и улыбнулся ей.

Сердце леди Дельсийе предательски зашлось. Она хотела верить в то, что Келберд не жалеет о своем признании.

– Ты сможешь раскинуть для меня карты? – спросила Рианет у Деорис, когда подруги покидали зал.

– А? Попробую, – рассеянно отозвалась госпожа Брихт. – Взросление дара проходит не так гладко, как бы мне хотелось. Ох, от этого места у меня мороз по коже.

Рианет проследила за взглядом подруги и кивнула. Ей тоже не нравилась стена памяти, устроенная ради поминовения погибших. Было в этом что-то чрезмерно нарочитое.

«Почему они не поставили памятник в парке? Там очень много скульптур, посвященных тем или иным событиям», – пронеслось в голове леди Дельсийе.

– Тебе кланяться и прощения просить, тогда бы и не морозило, – бросил кто-то, проходя мимо. – Звери краснопузые.

Раздавшиеся следом смешки заставили Рианет разозлиться. Запальчиво вскинувшись, она хотела было высказаться, но не успела.

– Прокляни свою магию, Лориттер. Ведь все пособники декана Леар были колдунами, а значит, сила – зло.

Обернувшись, леди Дельсийе увидела Уин Лейас. В глазах проклятийницы горел нехороший огонек, так что следующие ее слова обратили насмешников в бегство:

– Или хочешь, я сама ее прокляну?

Коридор стремительно опустел. Часть студентов умчалась вперед, а часть предпочла задержаться.

– Ты умеешь пробуждать в людях совесть, – восхитилась Деорис.

– И разум, – добавила Рианет. – В общежитие сейчас или на медитацию?

– Медитацию, – скупо ответила Лейас. – Дар крепчает.

– Я с тобой, – сказала Рианет. – Деорис?

– Не повредит, – согласилась госпожа Брихт, – как я и говорила, карты слушают меня через раз.

Остаток дня подруги провели в зале для медитаций. Тихий шелест дождя этому только способствовал.

Правда, Рианет не слишком усердствовала: ей мешали противоречивые мысли и эмоции. Итогом ее трехчасовых мучений стало решение отпустить все на самотек.

«Я заглядывалась на Нэйра, но запрещала себе об этом думать, – признала она. – Значит, нужно попробовать узнать друг друга. Попробовать стать кем-то важным для него».

– Честно скажу, – Деорис поднялась на ноги, – больше мне медитировать не хочется. Не чувствую пользы, одно только желание лечь и одеялом укрыться.

– Мне становится легче, – тихо ответила Лейас, – или мне нравится так думать. Мама перестала говорить, когда ей исполнилось тридцать. Не хочу молчать всю жизнь.

– Она совсем не говорит?! – ахнула Деорис.

– Ну не совсем. Она говорит «да», или «нет», или «не знаю», – Лейас чуть улыбнулась, – ей трудно строить фразы. Да и людей, которые хотят говорить с проклятийниками, не так и много.

– Неужели не снимаются проклятья? – нахмурилась Рианет. – Кто наложил, тот и снимет.

Лейас закивала:

– Мама полностью царствует над своим даром. Просто… Это неприятно – быть проклятым. Даже и ненадолго.

На это Рианет ответить было нечего. Особенно если вспомнить, что дети чрезмерно подвержены проклятьям. Такую подругу не позовешь к себе, да и сама будешь приходить как можно реже, чтобы не принести домой ничего опасного.

– Я снова выбрала неправильную тему для разговора, – хмуро произнесла Лейас. – Не умею общаться с людьми.

Уин поспешила покинуть зал, но Рианет перехватила ее за руку.

– Не выдумывай. Дело не в этом. Просто трудно подобрать слова. Мне понятно, почему твоя мама не может найти друзей сейчас. Но куда делись те, с кем она росла?

– Я бы не бросила Рианет, – кивнула Дея. – Ну в гости бы не звала, да. Но это и понятно. Зато сама бы от нее не вылезала.

– И я думала точно о том же самом, – кивнула леди Дельсийе. – Старшим трудно заводить друзей. Они просчитывают ходы, затевают интриги и смотрят, как выгоднее поступить.

– Я не знаю, что сказать, – Лейас развела руками.

– Ничего не говори, – предложила Деорис. – Пойдемте лучше в общежитие. Темнеет уже.

Рианет первой направилась к дверям и, едва лишь выйдя в коридор, сразу же увидела Нэйра. Он стоял, прислонившись к стене. В руке маленькая книжица, над плечом висит небольшой огонек, освещающий как страницы, так и широкие плечи, обтянутые академической формой.

Заметив вышедших студенток, Келберд погасил огонек и убрал книгу.

– Добрый вечер, позвольте сопроводить вас до общежития.

Говоря все это, он смотрел только на Рианет. Затем, подойдя ближе, он протянул руку.

– Позволишь?

Не понимая, к чему он ведет, леди Дельсийе коротко кивнула. И через секунду почувствовала, как он сплетает свои пальцы с ее.

«Мы будем идти за руку? Как настоящие влюбленные?!» – поразилась Рианет.

– Вы идете? – коротко спросил Нэйр, оборачиваясь на Дею и Уин.

– Да. Мы просто были слегка ошеломлены, – выпалила госпожа Брихт.

В парке разгорались колдовские фонари. То тут, то там перемещались группы студентов. И, на взгляд Рианет, их было слишком много.

– Тропы, проложенные внутри кустарника, закрыты, – негромко обронил Нэйр. – Профессора пытаются вплести дополнительную защиту, но пока что не выходит.

«Потому что среди профессоров нет мага душ. Или есть, но он не спешит открываться миру», – подумала Рианет.

– Декан хочет, чтобы вы начали учиться передавать силу, – Нэйр посмотрел на Рианет, – меня это не слишком радует. Я хочу делиться своей магией, но не могу представить ситуацию, в которой будет правильно осушить тебя.

– Меня точно нельзя, – сказала Лейас, идущая вместе с Деей. – Я в прямом смысле ядовита. И мне передавать силу тоже нельзя: отравление все равно будет, хоть и слабее.

Разговор снова утих. Рианет, чувствуя, как Нэйр бережно сжимает ее руку, тихо млела от счастья. Но предательский червячок сомнения все равно точил ее душу.

– Какие-то вы слишком тихие и задумчивые, – сдался наконец Нэйр и немного ускорил шаг.

Леди Дельсийе почувствовала себя виноватой. Она ведь даже не пыталась поддерживать диалог!

«Отношения – это так сложно», – огорчилась она. И тихо вздохнула, когда впереди появилась громада общежития.

Нэйр проводил до лестницы и хотел было откланяться, когда Рианет поспешно воскликнула:

– Подожди.

Привстав на цыпочки, она потянулась губами к щеке Нэйра, но он отстранился и коротко произнес:

– Не заставляй себя. Доброй ночи.

Развернувшись, он быстро поднялся по лестнице и исчез в полумраке общежития.

– Так, я поняла, на кого будем картишки раскидывать, – хмыкнула Деорис. – Кто-то должен мне восхитительную историю.

Растерявшись, Рианет окинула взглядом коридор и, отвернувшись от подруги, посмотрела на Уин. Та тут же вскинула руки:

– Я ничего не слышала. Со мной нельзя обсуждать подобные вещи: я начинаю завидовать, и дальше все становится очень плохо. Пока-пока!

Выпалив все это, Лейас практически убежала. Рианет проследила за ней взглядом, после чего с недоумением произнесла: