— Сколько? — уточнил Саня.

— Двадцать копеек штука, — бойко протараторила бабка.

— Дорого, — буркнул Русин. — Раньше с мясом по десять копеек купить можно было. А с повидлом и капустой вообще по пять.

— Так то раньше, — развела руками бабулька. — Сейчас времена другие, всё дорожает, касатик.

«Ну да, и на вокзале, пассажирам втридорога продается», — мысленно дополнил бабкин спич Максимов.

— Берите, не пожалеете, пирожочки свежие, ещё горячие, очень вкусные, — зачастила старушка.

— Хорошо, — Максимов достал две смятые рублевые купюры и протянул бабке. — Дайте нам десяток.

Бабка цапнула морщинистой лапкой деньги, наклонилась к сумке, развернула бумагу, шустро накидала промасленных пирожков в газету, передала Русину.

— Приятного аппетита, касатики.

— И тебе бабуля не хворать, — буркнул недовольный Саня.

Когда бабка отошла, Андрей кивнул Громову.

— Пойдем брату позвоним. А вы пока посидите тут, чай попейте, бутербродов с пирожками поешьте, только никуда не уходите.

— Халасо, — прочавкал с уже набитым ртом Саня. — Нэ онуйса и ам осавим.

— Где переговорный пункт находится, знаешь? — поинтересовался Максимов, когда они с Вадиком отошли.

— Конечно, — пожал плечами Громов. — Тут недалеко почта, вот там и кабинки с телефонами, всё как обычно.

— Показывай, где твоя почта находится.

Через десять минут они вошли в здание почты. Очередей не было, и сотрудница почты, получив оплату, отправила их в третью кабинку.

Оказавшись в кабине, Максимов вручил трубку Громову:

— Звони.

Вадик набрал номер и освободил место Андрею.

— Слушаю, — после двух гудков ожила трубка. Голос был незнакомым, зычным и твердым.

— Здравствуйте, Дмитрия Громова можно? — вежливо поинтересовался Максимов.

— Можно, если осторожно, — хохотнули в трубку. — Тебе чего, юноша?

— Позовите его, пожалуйста, — попросил Андрей. — Скажите, сосед беспокоит. С которым недавно на графские развалины ездили. Он поймет. Дело очень важное и срочное.

— Ладно, — посерьезнел голос, уловив тревожные нотки в голосе Максимова. — Что-то случилось?

— Я всё Диме расскажу подробно.

— Секунду, — попросил невидимый собеседник и крикнул: — Громов, подойди тебя к телефону.

— Кого ещё там черти принесли? — где-то далеко возмутился Дима.

— Не знаю, пацан какой-то. Говорит, ты вместе с ним к графским развалинам ездил, — сообщил мужчина.

— Слушаю, — взял трубку Громов-старший.

— Привет, Дима, — поздоровался Максимов.

— Здорово, Андрей. Что произошло? Проблемы с братвой Чёрного? — в голосе опера чувствовалось напряжение.

— Нет, с ними пока никаких проблем, — сообщил Максимов. — Мы тут кое-что другое интересное накопали по маньяку.

— Млять! — в сердцах выругался опер. — Ты же мне обещал, что лезть не будешь.

— Обещал, — вздохнул Андрей. — Виноват, не спорю. Просто возникла такая ситуация, что я не мог не вмешаться. Это вообще не я раскопал, а мои друзья. Они с меня предварительно слово взяли никому не рассказывать. Пришлось дать. Бросить их тоже не мог. Поехал вместе со всеми, присматривать за товарищами, чтобы не вляпались никуда. Потом убедил их, позвонить тебе.

— Вместе со всеми? — сразу выделил главное опер. — Где находитесь и сколько вас?

— Шесть человек, — сообщил Максимов. — Находимся на жэдэ станции «Митяевка», Вернеры, я, Серега Цыганков, Русин и…

Андрей сделал многозначительную паузу.

— Вадька, понятно, тоже с вами, — буркнул старлей. — Он же с вашей компанией не разлей вода.

Стоящий рядом Громов-младший смущенно потупился.

— Тоже, — грустно подтвердил Андрей. — Он, кстати, как и я, был за то, чтобы тебе сразу всё рассказать. Но остальные решили сначала съездить сами. Пришлось подчиниться воле большинства.

— Вы, — раздался глубокий горестный вздох. На пару секунд наступила тишина. Опер явно пытался сдерживаться, но все равно взорвался:

— Я вас всех ремнем выпорю, сыщики, хреновы! Лерку в первую очередь, не посмотрю, что девка. Знаю, кто у вас заводила. И родителям скажу, чтобы от души добавили для ума. Идиоты малолетние, предупреждал же русским языком, не суйтесь.

— Максимов мудро промолчал. Вадик погрустнел, представив будущий разговор с Димкой и родителями.

— Что у вас там? — уже спокойно поинтересовался опер.

— Мы тут кое-что нашли. Нужно, чтобы ты приехал, лично покажем, — сообщил Андрей. — Возможно, логово маньяка. Или одно из его убежищ. Не сто процентов, но много факторов на это указывает.

— Где, конкретно, вы находитесь? — насторожился старлей.

— На перроне станции, напротив главного входа. Сидим, чай из термоса пьем, бутербродами закусываем, пирожки вот с мясом у бабки купили, едим.

— Никуда не уходите. Мы к вам едем. Могу прислать наряд, вас в линейное отделение проводят, там посидите, до нашего приезда.

— Не нужно, — отказался Максимов. — Ребята не поймут. Будем сидеть на скамейке, ничего с нами не случится.

— Да плевать мне на твоих ребят! — вспылил опер. — Мало ли чего они не поймут!

Помолчал немного и добавил тоном ниже.

— Хорошо, будьте там, никуда не уходите. Парням с линейного, я скажу, чтобы приглядывали. Это надеюсь, не шутка? Я сейчас к Олеговичу и парням побегу. Если какая-то фигня, вы меня сильно подставите.

— Не шутка, — уверенно ответил Андрей. — Всё серьезно, сам увидишь.

— Тогда я сейчас перезвоню в линейный, и мы едем. Сидите там, ждите нас. Понял?

— Так точно, товарищ генерал, — молодцевато гаркнул Максимов.

— Пошути у меня ещё, лично леща выпишу, — зловеще пообещал Дима и повесил трубку.

Ребят Максимов заметил издалека. Они сидели на той же скамье: Саня, Рудик и Серега. В груди похолодело от страшного предчувствия. Леры не было! Максимов ускорил шаг, почти переходя на бег. Вадик держался рядом, обеспокоенно посматривая на товарища.

— Где Лера? — рявкнул Андрей, приблизившись к ребятам.

— Отошла на минутку, по личным делам, — удивленно ответил Рудик.

— Какого хрена, вы её отпустили одну? — злобно прошипел Максимов. — Сказал же, держаться вместе,никуда не отходить.

— Я хотел её проводить, она отказалась, — сообщил брат. — Сказала, что взрослая и сама разберется. Да ты не волнуйся, она на вокзал пошла. В туалет сходит и вернётся, никуда не денется.

— Идиоты, — простонал Андрей. — Сидите уже здесь. Я сам за ней сбегаю.

— Чего сразу идиоты? — возмутился Русин. — Она же в здание вокзала пошла. Там народ, ничего с ней не будет.

Максимов его уже не слушал. Развернулся и побежал к центральному входу. В зале ожидания сидело несколько человек. Дед в вязаной шапке и куртке, пожилая женщина в беретике и пальто мышиного цвета, девчонка с родителями, двое парней, мужик лет сорока.

— Где тут туалеты? — спросил Максимов, притормозив рядом с женщиной с беретиком.

— Вон там, — она махнула рукой по направлению к дальнему углу, где виднелась ниша с двумя дверьми.

— Спасибо, — Андрей сорвался с места.

— Неужели так прихватило? — недоуменно подняла брови женщина в беретике.

— Неймется им, молодым, — неприязненно буркнул дедок в вязаной шапке, провожая взглядом удаляющуюся спину Максимова. — Всё бегут куда-то, торопятся, суетятся.

Андрей притормозил возле двери с буквой «Ж». Прислушался — тишина.

— Лерка, ты скоро там?

Молчание. Ни единого шороха.

Андрей распахнул дверь. В туалете никого не было.

— Черт подери, — выдохнул ошеломленно. Сердце сжало ледяным обручем.

Максимов развернулся и со всех ног рванул обратно.

— Вы тут девушку лет семнадцати не видели, высокую яркую блондинку? — крикнул развернувшимся в его сторону пассажирам.

— А так ты её возле туалета искал, — улыбнулась женщина. — Девушке плохо стало, сознание потеряла. Хорошо, что рядом отец был. Заскочил в туалет, взял на руки и к выходу понес. Сказал: в больницу повезет.

От ужаса у Андрея зашевелились волосы.