— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — с каменным выражением лица с переднего пассажирского сиденья вылез Пётр Алексеевич Гусев. — У нас важный конфиденциальный разговор, вы не могли бы сесть в машину?

И с этими словами он открыл передо мной заднюю дверь внедорожника.

«Подставы нет?» — уточнил я у Акаи.

— Садись.

Я залез на сиденье, и дверь за мной сразу же захлопнулась.

Главный ликвидатор Усмани вернулся на своё место, а сидящий за рулём Костя подмигнул мне через зеркальце заднего вида.

Но, разумеется, больше всего меня интересовал четвёртый господин. Он сидел рядом со мной сзади и внимательно разглядывал меня серыми глазами. Нет, даже сканировал. На вид я бы дал незнакомцу лет шестьдесят: лысый, подтянутый и очень серьёзный. Одет он был в очень дорогую, но практичную броню, явно использующую осколок сердца монстра класса «А».

— Граф Акулов Дмитрий Николаевич! — выдержав тяжёлый взгляд, я протянул руку.

— Геннадий Станиславович Дубровский, — после секундной заминки крепко пожал мою ладонь мужчина. — Глава внешней разведки Нижегородской империи.

Внедорожник отъехал немного в сторону от ворот, и оба ликвидатора из него вылезли. Едва за ними захлопнулись двери, высокопоставленный гость открыл стоящий в ногах дипломат, что-то там нажал, и нас окружило звуконепроницаемое поле. Причём оно было значительно мощнее тех, что обычно ставлю я. А ещё, кажется, оно вырубило бы всю включённую электронику, так что никакие записывающие устройства тоже бы не сработали.

— Теперь, Дмитрий Николаевич, мы сможем поговорить спокойно, — сурово произнёс главный разведчик государства.

— Я вас внимательно слушаю, Геннадий Станиславович, — ровным голосом сказал я.

— Какие у вас связи в «Центре»? — в лоб спросил собеседник.

— Никаких, — пожал плечами я.

— Слышь, — раздался с переднего сиденья голос Акаи. — Давай-ка уменьши радиус кристалла досюда и врубай внушение на полную. Кажись, он думает, что ты сам на них работаешь.

Неприятно, но ожидаемо. Я быстро сделал то, о чём напомнила хранительница, и максимально сосредоточился.

— Дмитрий Николаевич, — после паузы и с очевидной угрозой в голосе продолжил Дубровский, — я работаю в разведке почти сорок лет. И за это время точно понял одну вещь: случайности и сами по себе далеко не всегда бывают случайными, но если случайностей две или больше, то они точно следствие чьих-то скрытых действий.

— Соглашусь с вами, — кивнул я. — Но только всё, что произошло, я к случайностям не отношу.

Разведчик снова помолчал минуту, пытаясь надавить на меня суровым взглядом и каменным лицом, после чего повёл подбородком и ткнул в меня пальцем.

— Тогда я бы хотел услышать от вас лично версию всех событий, связанных с «Центром», к которым вы имеете отношение.

Что ж… Кристалл на влияние и магию контроля до кучи. С последним, правда, перебарщивать нельзя, чтобы собеседник не почувствовал колебания энергии.

Можно, конечно, использовать козырного туза: усиленное влияние на одно разумное существо, но это чревато проблемами. Ведь наверняка гость приехал сюда с планом, и другие ребята, узнав, что он от него отступил, очень удивятся. Так что оставим на крайний случай.

— Итак… Начнём с того, что к первому контакту я вообще не имею отношения, он полностью состоялся благодаря патриоту империи, который решил внедриться в «Центр»…

Я продолжил вещать и сначала рассказал про первый уничтоженный лагерь неподалёку от Трои и про то, как мы «выследили» Светлану, а следом и отряд на реке.

Потом я сделал небольшое отступление и обозначил причину нашего интереса к Лос-Сантосу. После наврал про вербовку там рядового бойца «Центра».

— Его тоже нашёл тот патриот империи? — в первый раз перебил меня Дубровский.

— Нет, этот разговор я слышал лично. Я очень хорошо владею магией воздуха и могу слышать тихие голоса. Очень тихие и далёкие. В тот момент я как раз сидел в таверне и старался услышать, о чём общаются бандиты. Так что неудивительно, что услышал интересный разговор. Если мы измеряем ситуацию в случайностях, то возьмём здесь половину.

Разведчик на мою шутку не среагировал и продолжал, немного склонив голову, смотреть мне прямо в глаза.

Я прокашлялся и дальше поведал о том, что во время спасения рабынь, да и до этого тоже, не раз слышал о главе «Спарты» Александре. И что этот гад собирает вокруг себя кланы и явно что-то замышляет. Собственно, за ним мы вчера и следили.

— И пока мы следили, стало понятно, что они куда-то собираются ночью. И дело явно серьёзное. Ну, мы и пошли следом… тут я, Геннадий Станиславович, даже половины случайности не дам, максимум треть. И то только в том, что дни совпали. Итого в сумме меньше одной случайности, а не две или больше, как вы там насчитали.

— Ещё была атака на ретранслятор, — напомнил забытый мной подвиг Дубровский.

— Ну, тут вообще всё понятно, — развёл руками я. — Они же к нам сами пришли, и мы в тот день кристаллы на той стороне зачищали. Отсюда полтора километра всего. И я всегда в такие моменты врубаю слух на максимум, чтобы заметить приближение крупных монстров. Вот и услышал, что диверсанты пришли.

Я закончил и сам удивился, как всё красиво складывается. Вообще не подкопаешься.

— Конечно, — издевательски произнесла Акаи. — Только вот его состояние изменилось не так сильно, как ты там себе надумал.

«Ну вот», — немного расстроился я, но быстро взял себя в руки.

— Это точно всё, что вы хотите мне рассказать? — после очередной психологической паузы спросил Дубровский.

— Точно, Геннадий Станиславович. Но я мог что-то забыть, так что спрашивайте. Я не обижаюсь.

А вот после этих слов строгий взгляд собеседника вроде как смягчился.

Странный тип, но что точно стоит осознать как можно раньше, что сорок лет, которые он провёл в разведке, не идут ни в какое сравнение с моим поверхностным и зачастую интуитивным пониманием того, как работают всякие хитрые схемы допросов и провокаций. Так что расслабляться нельзя ни на секунду, да и этот смягчённый взгляд он запросто мог сымитировать.

— А что вы можете сказать о вашей массовой закупке всего подряд, Дмитрий Николаевич? Складывается ощущение, будто вы здесь крепость строить собрались, причём очень быстро.

— Ну… — немного «замялся» я. — Так получилось, что я слышал про кое-какие даты в разговорах между людьми «Центра». И вот теперь стараюсь к этому времени построить хоть какую-то оборону.

— Это похвально, — ровным голосом произнёс собеседник. — А денег у вас откуда столько?

Во — пошли вопросы на миллион. Что ж, пора врубать режим «оскорблённая невинность».

— За точными цифрами вам нужно обратиться к моим помощникам. — Я тоже подбавил металла в голос. — И, если вы предъявите мне официальные обвинения, они вам их назовут, равно как и источник финансирования.

— Дмитрий Николаевич, — вкрадчиво заговорил разведчик. — Ну мы же оба понимаем, что в вашей истории есть какое-то большое чёрное пятно. Ну же! Расскажите мне сейчас. Даже если это что-то… нелегальное, личное или относящееся к старым делам… в свете ваших заслуг мы закроем на это глаза. Может, у вашей семьи раньше была связь с Пермской империей, а вы сейчас стараетесь это как-то сгладить… А? Поделитесь!

Повисла пауза, и я всё ждал концовки «И вам станет легче». Не дождался.

— Ну, если вам прямо очень хочется, чтобы я себя очернил, — со вздохом «сломался» я. — Могу не для протокола вам сказать, что часть денег, много денег, я отнял у бандитов и побеждённых мной дворян. Да, там не всегда всё было совсем красиво… но у меня и вариантов не было. А насчёт «Центра» повторю. Всё, что я про них знаю, уже знаете и вы.

Выдав эту тираду, я прекратил пялиться на разведчика и, откинувшись на сиденье, стал смотреть в окно.

Молчал Дубровский минут пять, не меньше. Акаи при этом ничего не комментировала, видно, не хотела меня отвлекать от моего обиженного сидения.