— В особенности потому, что его фамилия Волков, — добавил я не без усмешки, которую он тут же вернул мне обратно.

— Верно. В особенности по этой причине. И не переживайте насчет записи. Мой техник сказал, что её восстановить невозможно. Печальная случайность и сбой оборудования. Как я уже сказал, с этой проблемой я готов смириться.

Приятно, конечно, но мне вся эта ситуация не понравилась. Я в одночасье оказался должен совершенно незнакомому человеку.

А я не люблю оставаться должником.

— Ладно, — не выдержал, когда вы наконец вышли из ресторана. — Можешь говорить.

Видел же, что Марину прямо-таки распирает от желания. Как воздушный шарик, который вот-вот лопнет. Но, памятуя моё прошлое наставление, первой она не лезла.

— Саша, это был сам Молотов!

— Кто?

— Ты сейчас издеваешься? — не поверила она.

— Да нисколько.

— Вячеслав Молотов! Он хозяин «Параграфа».

— И?

— И? — удивлённо воскликнула она, доставая из кармана пачку сигарет.

— Если ты будешь повторять мои вопросы, мы далеко в этом разговоре не уедем, — попенял я ей. — И хватит уже курить. Бросила бы ты эту дурную привычку.

— Да бросишь с тобой, блин. Он легенда! Помнишь, я говорила тебе, что «Параграфъ» принадлежит бывшему юристу? Это он! Его ещё Молотом Справедливости называли. Натуральное чудовище! Я видела несколько его выступлений в суде, когда была студенткой. Он такие дела закрывал, что потом ещё по полгода все судачили. Половина моих знакомых приходит в «Параграфъ» чисто для того, чтобы его в зале застать.

— В зале?

— Ага. Он иногда сидит там. В углу. Читает. Говорят, что иногда может сесть к кому-нибудь за столик. Дать совет или подсказать. И обычно его советы — это залог победы. Полной и бесповоротной.

Маринка едва ли не подпрыгивала. Будто мелкая девчонка, который посчастливилось встретить своего кумира.

— Если он настолько крутой, то чего занимается ресторанным бизнесом, а не практикует дальше?

— Не знаю, — честно ответила она, а затем добавила: — Никто не знает, если уж на то пошло. Говорят, что это из-за его последнего дела. Единственное, которое он проиграл. Ну вроде как. Там непонятно. Мутная история. В итоге он пропал почти на два года, а когда вернулся, то открыл этот ресторан.

Интересно получалось. Ни одного проигранного дела? Это сильно. Хотел бы я похвастаться тем же, но даже у меня случались обидные проколы. Да и Марина расписывала его чуть ли не как бога юридического Олимпа. Такие люди просто так со своего трона не уходят. Уж куда чаще им «помогают» это сделать.

Я обернулся и посмотрел на ресторан. Хозяин заведения стоял у стойки и разговаривал о чём-то с девочкой-хостес у входа.

И вот такому, значит, человеку я теперь должен? Если честно, стало даже вдвойне неприятно. С другой стороны, отсутствие этой записи значительно облегчало мне жизнь.

— Ладно. Поехали на работу. Покажешь мне, что там за дела.

— Сейчас?

— А когда?

— Ты же только выписался.

— Это не повод не работать. Давай, поехали. Мне ещё нужно кое-что узнать.

Отвечать на немой вопрос в её глазах я не стал.

Когда приехали, Скворцова пошла в наш несчастный отдел, а я остался в лифте и поднялся выше. Вышел в холл, сразу заметив знакомое лицо за роскошной стойкой.

— Привет, Кристина, — улыбнулся сидящей за ней девушке.

— А, Саша, — вернула она мне улыбку. — Давно тебя не видела.

И будто специально чуть откинулась в своём кресле, отчего алая блузка ещё выразительнее обтянула небольшие, но крайне приятные глазу достоинства. Ещё и одну ножку на другую закинула, зараза такая. И снова туфли на шпильке. Красота.

— Ну куда мне на шестьдесят седьмой кататься, — не удержался я от усмешки. — Потрясающе выглядишь.

— М-м-м, какой неуклюжий, но милый комплимент, — рассмеялась она чувственным и звонким смехом. — Даже боюсь спросить, что последует дальше?

— А у меня есть варианты?

— Ну после такого обычно либо приглашают на ужин, либо о чём-то просят. — Она наклонилась вперёд, и я ощутил едва уловимый аромат её духов. Что-то цветочное с лёгким намёком на цитрусовые. Приятно.

— Знаешь, я вдруг вспомнил, что знаю один очень хороший ресторан…

— В «Параграфъ» не пойду, — тут же припечатала она с категорическими интонациями в голосе. Выглядело красотка сурово, но по эмоциям понятно, что ей весело.

Но насчёт «Параграфа» она не шутила.

Пришлось выкручиваться.

— Ну раз нет, то перейду к просьбе. Ты Романа Павловича не видела?

— Нет. — а затем она привстала и наклонилась над стойкой. — Он уже несколько дней не приходил. Кстати, знаешь, что?

— Что? — таким же заговорщицким тоном спросил я.

— Мне сказали передать тебе вот это сразу, как ты придёшь на работу.

Между двух пальчиков с идеальным маникюром был зажат сложенный пополам листок бумаги.

— Ну, считай, что работа выполнена, — забрал я бумажку и уже собрался уходить, когда ощутил то, что хотел.

Лёгкую нотку обиды.

— Я зайду, как подберу ресторан получше, — сказал, перед тем, как уйти, и ощутил веселье пополам с любопытством.

— Ловлю на слове.

На том и закончили.

В бумажке было всего два слова: «Позвони мне». И номер.

Прикинув в уме ситуацию, пришёл к выводу, что оставлять мне подобные открытки может только один человек. И, надеюсь, больничная койка у него удобная. Уж точно поудобнее моей.

В лифт я зашёл в прекрасном расположении духа. Надо будет и правда ресторан хороший поискать. Что-то мне подсказывало, что Кристине куда важнее, чтобы место оказалось интересным, нежели с распиаренной и известной вывеской над входом.

Радость долго не продлилась. Стоило только вспомнить про Руслана и пропущенные дни, как настроение упало. Ненавижу оправдываться, но тут, похоже, выхода другого не будет. Бросать тренировки у него я не хотел. Спорт мне необходим. Хотя бы потому, что мужику для нормального функционирования необходим тестостерон. Хорошая, нормальная еда. Женщины. Спорт. Всё это полезно, приятно и помогает держать себя в форме. Сплошные плюсы.

Где бы времени ещё на всё взять?

Ладно, Решено. Поеду туда сегодня вечером. Если откажется меня пускать, набью ему морду. Ну хотя бы попытаюсь. Меня едва не прикончили! Я в больницу попал! Так что пропустил не по своей вине.

К слову, о мордах для битья.

Я уже шёл к своему отделу, когда увидел ещё одно знакомое лицо. Гадёныш стоял у входа в архив. Похоже, что после всего случившегося накопившаяся злость требовала выхода, а тут просто-таки идеальный шанс для этого.

— Евгений, — зло улыбнулся я ему, и Розен, до этого болтавший с незнакомой мне девчонкой в входа в архив, замер с подозрением глядя на меня.

— Чего тебе, Рахманов?

— Можно тебя на пару слов? — процедил я сквозь зубы, беря его под локоть и буквально впихнув в открытую дверь архива.

— Э! Ты чего себе позволяе…

Толчок в грудь припечатал его к стене.

— Слушай сюда, скотина. Ты слил материалы по нашему делу в газету.

— Совсем рехнулся? Да что ты несёшь! — тут же набычился он, пытаясь строить из себя оскорблённую жертву, но по его эмоциям и так всё понятно.

— Рот закрой, — резко произнёс я. — Пётр рассказал мне всё. В частности, и о том, что ему очень и очень не понравилось, как ты его подставил. Из-за тебя у нашей клиентки могли быть большие проблемы, и чудо, что их удалось избежать.

Ну это, строго говоря, блеф, но он-то этого не знал.

— Рахманов, ты рехнулся…

— Заткнись! — приказал я ему с таким взглядом, что он реально замолчал. — А теперь слушай сюда. Ты, кретин безмозглый, подставил не только меня. Ты едва не подставил всю фирму. И то, что ты всё ещё ходишь здесь, это исключительно моя заслуга. Ещё хоть раз попытаешься вставлять мне палки в колёса, и я сообщу Лазареву, кто именно поставил важного ему клиента под угрозу. Сам понимаешь, что с тобой тут будет, если такой человек запишет тебя в свои личные враги. Но он просто сломает тебе карьеру, Женя. А я сломаю тебе лицо.