— Но это ничего не значит! — вновь вскинулась она. — Саша, послушай, она невиновна! Я в этом уверена. Прочитай её показания. Она заявляет, что наркотики принадлежали её парню. Она даже не знала о том, что эта сволочь хранит их у неё в квартире!

— Это она так сказала?

— Да! — едва не выкрикнула Марина, а затем осеклась под моим взглядом.

Вывод напрашивался сам собой.

— Ты уже с ней говорила.

Я не спрашивал. Не было нужны. Это было видно, как по её лицу, так и по её эмоциям.

— Ну говорила и что? Саша, она невиновна…

— Марина, задача адвоката не в том, чтобы доказать виновен человек или нет. Особенно в уголовном процессе. Наша задача в том, чтобы выиграть дело. Понимаешь?

— Так мы и можем помочь ей! Как Свете и…

— Не можем, — отрезал я.

Чёрт, вот, как ей это объяснить? Блин, я ведь и сам отчасти виноват. Дал ей вкусить этого безграничного чувства благодарности от человека, жизнь и будущее которого мы буквально вытащили из дерьма. Марина ощутила вкус победы над куда более сильным противником. Что ещё хуже, эта чувство смешивалось с искренним состраданием к клиентке. И теперь, осознанно или нет, она стремится вновь ощутить это. Любой другой адвокат на ее месте, которому эмоции не застилают взор, сразу же поймёт, что дело гиблое.

Проблема наркотиков существовала и в этом мире. Вряд ли, наверно, во вселенной есть место, где в конечном итоге не появлялось бы что-нибудь подобное. Вот и здесь, наркотики такой же бич современного общества, каким я запомнил его по своей предыдущей жизни. В Российской Империи с этим боролись активно, жёстко и с такой строгостью, что любой здравомыслящий человек трижды подумает прежде, чем связаться с этой отравой. А вот, к примеру, в том же Китайском царстве народ с ума сходил от находящегося в свободной продаже опиума. Его там даже официально продавали, а денюжки поступали в казну. И плевать, что десятки тысяч людей каждый день умирали от этого зелья. Население там было настолько огромным, что этого даже не замечали.

А ведь эти уроды его ещё и продавали за рубеж в огромных количествах.

И Марина решила защищать ту, кого, по сути, взяли с поличным. Нет, тут без вариантов, о чём твёрдо и сказал Марине.

И, естественно, изрядно её разозлил.

— Это мой отдел, если ты не забыл, — в её голосе появилась злость. Как и во взгляде. — И это я решаю, какие дела мы будем брать, а какие нет! И вообще! По-моему, ты забываешься. Ты мой помощник, а не наоборот, а, значит, должен делать то, что я тебе говорю! Или…

— Или, что? — искренне удивился я.

— Что? — глупо переспросила Марина, так, как видимо просто не ожидала подобного вопроса.

— Я тебе спросил, что ты тогда сделаешь, — повторил я. — Ты хотела начать мне угрожать. Так, давай. Вперёд.

Скворцова зло смотрела на меня. Грудь вздымалась в такт возмущённому дыханию, а скрытые за стёклами очков карие глаза горели злостью.

— Мы возьмём это дело. Я так решила!

— Ну, значит, ты дура.

— И ты будешь мне помогать, — ткнула она мне пальцем в грудь.

— Потому… что?

— Потому что в противном случае, я напишу тебе дерьмовую характеристику, — выдала она и даже нос задрала. — Вот! Понял? Я начальник отдела, а ты мой стажёр. Если скажу, что ты плохо работаешь, то… чего ты ржёшь⁈

Мне потребовалось секунд десять на то, чтобы отсмеяться.

— Прости, прости. Знаешь, что? Я сейчас пойду и поем. А ты сиди тут, остывай и думай над тем, что сейчас сказала. Понятно? Дальше слушать твои истерики я не собираюсь.

А затем развернулся и пошёл на выход, успев услышать лишь возмущённое «Саша!!!» перед тем, как закрыть за собой дверь.

Есть на самом деле не хотелось. Настроение порядком испортилось. Нет, не из-за её слов. Что я, дурной подросток, чтобы из-за бабской истерики расстраиваться? Побесится и перестанет. Нет. Куда сильнее меня расстраивало то, что она будто специально не позволяет себе смотреть на ситуацию трезво.

Шансы на то, что это дело можно выиграть… ну, ладно. Не то, чтобы нулевые, но малы настолько, что я не очень-то и хотел за него браться. И, если уж честно, то мне как-то слабо верится в то, что эта, как её… Яна! Что Яна жила с парнем под одной крышей и не знала, чем он занимается.

Прошёл по этажу к лифтам и поднялся на шестьдесят четвертый. Там находился кафетерий компании, куда больше смахивающий на довольно-таки приличный ресторан. Пока шёл, стал свидетелем странной сцены. Два десятка мужчин и женщин собрались в конференцию зале. У всех на лицах улыбки. Выражения лиц радостные. Они что-то отмечали. Вон, даже пара бутылок с шампанским на столах стояли.

— Слышал, да? — спроси меня проходящий мимо парень. Имени я его не помнил, но несколько раз видел. Если не ошибаюсь, то он работал в архивах здесь же, на шестьдесят четвёртом.

— Что слышал?

— Ребята сегодня закончили слияние для двух компаний, — поведал он мне. — Говорят, что они больше двадцати миллионов для компании заработали.

Я даже присвистнул. Солидно, однако. Если комиссионные за такую работу составили два десятка миллионов рублей, то я даже боялся представить, какая была сумма сделки.

— Круто.

— Ещё как! — не скрывая своей зависти произнес парнишка. — Они ведь премии за эту сделку получат…

Угу. Двадцать мультов — солидный пирог. Пусть сами по себе премии в процентном отношении были совсем небольшие, но от такой суммы. Кто-то явно хорошо сегодня заработал.

— … ладоря этому стажёру. Только представь, как он сейчас наверное рад.

— Что? — переспросил я его, прослушав часть сказанного. — Ты сейчас о чём?

— Я говорю, что там парень из новеньких стажёров отличился. Нашёл то ли какую-то ошибку, которая не позволяла провести слияние до этого, то ли наоборот, сам придумал способ. Я не знаю точно. Но ходят слухи, что это всё именно благодаря ему. Кажется его зовут…

Спасибо, Ватсон. Я уже в курсе, как его зовут.

Только сейчас заметил урода. До этого скрытый за другими фигурами, Евгений Розен стоял там среди остальных с бокалом шампанского в руках и принимал поздравления от остальных сотрудников.

Глядя на мгновение чужого триумфа, есть мне расхотелось окончательно. Чёт как-то дерьмово сегодня день начался…

Остаток дня я проработал за собственным столом в общей зоне. Доделывал бумаги по делу Гвинчидзе. А когда рабочий день закончился, даже не стал заходить в отдел и просто ушёл.

— Чё-то ты злой какой-то.

Не обращая внимания на слова Анны, я ещё раз врезал по груше.

— Неправильно.

— Отстань, я и без тебя з…

— Если бы знал, как надо, то сюда бы не приходил, — менторским тоном произнесла Анна, сидя прямо на полу и что-то рисуя в блокноте. — А ты не знаешь, вот я тебе и говорю, что ты бьёшь неправильно.

Зря, наверное, я пришёл сюда. До зала добрался уже поздно вечером, ближе к одиннадцати. В этот раз Руса не оказалось. Вместо него внутри сидела Аня, занимаясь бумажками. Она-то и открыла мне дверь, позволив позаниматься. Думал, что выпущу пар и успокоюсь.

Фиг там. В итоге стало только хуже. Раздражение никуда не делось.

— Знаешь что? Пожалуй, с меня на сегодня хватит, — бросил я ей и, стащив зубами перчатку с руки, принялся снимать вторую.

— Как знаешь, — пожала она плечами, продолжая что-то рисовать в блокноте.

М-да. Диалог, конечно, так себе. Помывшись и переодевшись, собрал вещи в сумку и направился на выход…

— Слушай, может, всё-таки объяснишь, в чём дело?

Аня всё так же сидела на том же самом месте и продолжала увлеченно рисовать что-то в блокноте. Что характерно, когда я мимо проходил, она даже головы на меня не подняла.

— А тебе-то какое дело?

— Мне интересно, какая муха тебя укусила. Обычно ты куда собраннее. — Она подняла взгляд и прикусила кончик карандаша. — Вот я и думаю, что что-то у тебя явно не так. Решила, что если расскажешь, может быть, тебе полегче станет.