— Саша!

— А, что?

— Что-что! Я тебя уже трижды позвала, — возмутилась Марина. — Ты узнал хоть что-то?

— Прости, задумался, — вздохнул я. — Да. Я поговорил с Молотовым…

— Погоди-погоди, — затараторила она. — С тем…

— Да, Марина. С тем самым.

— И он нам поможет⁈ — воскликнула она, а её лицо чуть ли не засветилось от радости.

— Ты пыл то поубавь, — немного осадил я её. — Никто нам тут помогать не будет. Работаем сами. Но, он дал мне номер человека, который может помочь в поисках Леонида.

— И?

— Да без понятия, — пожал я плечами. — Он никаких гарантий не давал. Сказал, что если тот жив, то найдет его в течении нескольких дней. Может быть. А может быть и нет. Тут нам остаётся только ждать, но я сразу скажу, что шансы на это невелики. Так что будем работать, рассчитывая на то, что парня не найдут.

Марина задумалась.

— Перекрёстный допрос полицейских, которые задержали Яну, — уверенно заявила она.

— Хорошая мысль, — не стал я ей перечить. Мысль и правда отличная. — Но, ты уверена, что сможешь вытянуть перекрёстный допрос с таким противником, как Стрельцов?

— А у нас есть выбор? — зло бросила она мне. — Мы можем вызвать других свидетелей. Людей хорошо знакомых с Яной. Убедить присяжных в том, что она невиновна! Надавим на эмоции…

— Дурная затея, — прервал я её размышления, но Марина сдаваться не собиралась.

— Почему?

— Потому, что, как только ты начнешь давить на жалость, люди моментально почувствую, что их пытаются обмануть, — сказал я. — По крайней мере те, у кого есть хотя бы зачатки критического мышления. А я что-то совсем не верю в то, что на этом деле на скамье присяжных будут сплошь идиоты.

— Тогда что будем делать? — спросила она.

Хороший вопрос на самом деле. И выбор у нас не то, чтобы прямо-таки очень большой.

— Будем давить на больное, — решил я.

— В каком смысле?

— Ты смотрела предыдущие выступления Стрельцова в суде? — спросило я её, на что получил утвердительный кивок.

— Конечно. После того, как ты мне сказал кто будет выступать против нас, я это первым делом сделала. Ну, те, какие смогла найти в открытом доступе. Не все его дела шли в присутствии репортёров, но…

— Да я понял о чём ты. Скажи мне одну вещь, ты помнишь хоть один случай, где защищающаяся сторона не играла от обороны?

— Во сейчас не поняла, — честно призналась мне Марина. — Ты о чём?

— Видишь ли, Марина, — медленно, почти что по слогам проговорил я, глядя в потолок. — Мы не будем защищать Яну от Стрельцова.

— В смысле?

— В прямом, — уверенно произнес я, вставая с кресла. — Мы заставим Стрельцова защищать самого себя.

Мы заставим Стрельцова защищать самого себя…

Отличный план, Саша. Просто превосходный. Нет! Серьёзно! Хочешь выиграть лишние очки, заставить прокурора отступать под давлением? Молодчина! Есть только одна ма-а-а-ленькая проблема.

Как, чёрт тебя подери, ты собрался это делать⁈

— Ещё раз, — произнёс я, потирая уставшие глаза. — Послушай меня. Ты должна задавить его! Наступи на самое больное…

— Думаешь я этого не понимаю! — вскинулась Марина. Она устала не меньше меня и это было заметно. — Тебе легко говорить. У него сын умер буквально на руках…

— Да плевать мне на него и его сына! — рявкнул я, окончательно теряя терпение. — Ты либо заставишь присяжных сомневаться в его объективности и непредвзятости, либо прямо сейчас поезжай ЦПЗ и скажи Яне, что не можешь её защищать, потому, что ты слишком сердобольная!

Марина поджала губы и опустила взгляд. Настроения не было никакого. Вот совсем. Сколько мы тут уже сидим? Глянул на часы и прикинул. Время уже за полночь. Выходит, что почти девять часов с того момента, как я вернулся обратно. И опять пропускаю тренировку в зале.

В последнее время они для меня превратились в подобие отдушины. Приходишь. Урабатываешься в хлам. Но физически. А мозги отдыхают. А сейчас не успевал даже этого. Но, поделать с этим ничего нельзя, приходится расставлять приоритеты.

Мы обзвонили всех, кого могли привлечь к этому делу на стороне Яны. Оформили их на дачу свидетельских показаний. Не факт, что воспользуемся всеми, но лишние карты в колоде иметь никогда не поздно. Даже взялись за тех, кто будет настроен откровенно враждебно. В особенности за двоих полицейских, которые и задержали Яну. С одним из них дело обстояло получше, а вот второй… его выставить с неприглядной стороны окажется той ещё проблемой. Примерный семьянин. Двое детей. Любящая жена. И стаж в шестнадцать лет в полиции с идеальным послужным списком. Настолько всё хорошо, что аж тошнит.

— Не думала, что это окажется так сложно, — пробормотала сидящая рядом со мной девушка.

— Что?

— Мешать людей с грязью, когда…

— Когда они не кто-то вроде Штайнберга? — угадал я её мысли.

— Угу, — только и кивнула Марина.

— Добро пожаловать в реальный мир, — вздохнул я. — Либо мы делаем всё, для того, чтобы победить, либо прямо тут садимся, складываем лапки и сдаёмся. Ты этого хочешь?

— Нет. Не хочу.

— Вот и я не хочу. Так что будь добра, придуши ненадолго в себе любовь к людям, а затем начнём заново…

И мы начали. И результат, если честно, был так себе. Марина хорошая девушка. Что ещё более важно, она хороший адвокат. Если бы касалось какого — нибудь урода по типу того же Штайнберга, то и проблем бы не оказалось. К несчастью, сейчас наш противник находился в иной плоскости. И ей было практически физически не заставить себя сделать или сказать то, что действительно было нужно.

Нет. Не так. Сказать-то она может и могла. Да только вот не так, как нужно.

— Ладно, — посмотрел я на часы. Экран показывал почти начало третьего утра. — Давай, что ли, по домам, а завтра… то есть сегодня, продолжим.

Так и поступили. До дома я даже толком не помню, как добирался. Только то, что приехал и рухнул в постель. Отрубился сразу. Хорошо, что хоть с залом проблем не возникнет. Я позвонил Руслану и сказал, что у меня слишком важное дело и в ближайшие несколько недель я, скорее всего, пропущу пару занятий. Не оправдывался. Просто поставил его перед фактом.

Думал, что тот начнёт рычать, как раньше и был готов послать его в таком случае куда подальше, но вместо этого получил в ответ вопрос: стоит ли оно того?

Я даже не раздумывал. Конечно стоит! Этого ответа ему хватило.

Поспав пять часов, встал, собрался и поехал обратно, вновь мысленно прокручивая в голове всё, что знал о Стрельцове и вообще обо всех свидетелях.

— Доброе утро, — проворчала Марина.

Я ей написал ещё когда ехал на работу, так что она ждала меня уже у входа в здание, держа в руках здоровенный стакан с кофе. Его можно было, так-то, и на работе сварить, но в кофейне за углом делали лучше, крепче и, что самое важное, у них имелась солёная карамель. Обидно упущение между прочим.

— Утро добрым не бывает, — зевнул я, принимая в руки стакан с кофе. — Спасибо.

— Да не за что.

Пока поднимались на лифте, обсудили то, к чему пришли вчера.

— Слушай, я вчера много думала, Саш…

— И, что надумала?

— Ты, наверно, прав. Я не уверена в том, что смогу вытащить жёсткий перекрёстный допрос.

Мысленно тихо выругался. Чего-то такого я и ожидал.

— Ну, тогда нам стоит…

— Это стоит сделать тебе, — уверенно сказала она.

Двери лифта открылись и мы пошли в сторону нашего отдела.

— У меня нет адвокатской лицензии, — напомнил я ей, уже привычно срывая бумажку, которую кто-то приклеил скотчем к двери с хорошо знакомой цитатой на латыни. Её сюда кто-то клеил стабильно раз или два в неделю и, как правило, она тут же отправлялась в мусорку. — Или ты забыла?

— Нет, но это не мешает тебе участвовать в процессе.

Я нахмурился. Вроде же штудировал справочники, а об этом слышу впервые.

— Это каким образом?

— В смысле, — удивилась она. — Ты же мой помощник. А, значит, в моём присутствии ты можешь работать, если на то есть письменное согласие нашего клиента на предоставление тебе права выступать в качестве её полномочного защитника.