Так что теперь она ходила курить на крышу. На мой резонный вопрос, а почему не делала так раньше, получил логичный ответ. Лень. Ей просто не нравилась необходимость каждый раз при желании покурить подниматься на крышу, где имелась курилка для сотрудников. Так что теперь она дефилировала туда с обиженной мордашкой, каждый раз картинно вздыхая и сетуя на то, какой я тиран.

Ничего, пусть мучается. Может, и вовсе курить бросит.

— Как у нас дела? — спросил я её, положив сумку на свободный стол.

— Отлично. Я сдала документы по делу Шабина в архив, — отозвалась Марина, даже не посмотрев на меня.

Хм. Что-то не так. Прислушался к её эмоциям. Вроде всё нормально, но только… нет. Всё же что-то не так.

— Марина? В чём дело?

— Всё в порядке.

В её голосе послышались нотки раздражения.

— Марина?

— Саша, давай займёмся работой, окей? — вскинулась она. — Я просто не выспалась.

Угу. Конечно. Она врала. Только вот я не мог понять, почему именно. Ладно. Сыграем по твоим правилам. Не хочешь говорить сейчас, пытать не буду.

У нас впереди было следующее дело. Вопрос к городской администрацией с нарушением. Там, на первый взгляд, вообще ерунда. Нет, если я прав, то бумажной работы будет гора, но не то чтобы это особо меня пугало. Единственное — какой-то прибыли от этого дела я не ждал. Да и вряд ли удастся получить прямо-таки «чистую победу». Скорее уж добиться справедливого компромисса. Посмотрим, короче. Только вот я почему-то не смог найти документов по нему… а, точно. Они же у меня на рабочем столе на шестьдесят втором остались.

Предупредив Марину, что сейчас вернусь, направился к лифтам и спустился на шестьдесят второй.

И сразу же понял, что что-то не так, едва только стоило зайти в общий зал, где располагались места для младших сотрудников.

— А, Рахманов! — прозвучал похожий на медвежий рык голос. — Решил-таки почтить нас своим присутствием?

Картина маслом. Народу полный зал. Все стоят как по струнке. И атмосфера такая, что ножом резать можно. Кажется, что стоит достать лампочку, и она тут же загорится, настолько сильное напряжение витало в воздухе.

— Да я это, за бумагами по делу, — пожал плечами.

Для наглядности даже в сторону собственного стола рукой указал. Мол, вон они. Две папки. Лежат такие, только и ждут, когда я заберу их отсюда подальше.

— Во-о-о-от, — хмыкнул начальник младшего персонала. — Хоть кто-то тут занят делом! Не то что вы, бездари!

О, ну спасибо большое. Только такой похвалы мне сейчас и не хватало. Теперь все присутствующие смотрели на меня как на врага народа.

Игнатов развернулся, кажется, вовсе забыв о моём существовании. Вместо этого повернулся к стоящей перед ним девушке. Лицо знакомое. Я довольно быстро вспомнил её. Вроде бы она работала тут восемь с половиной месяцев, если не ошибаюсь.

— Объясни мне, Крылова! Почему я должен узнавать об ошибках в документах после звонка с шестьдесят пятого этажа?

Так. Похоже, что кто-то накосячил.

— Григорий Владимирович, я… — запинаясь, начала девчонка. — Я всего лишь забыла поставить дату и…

— Ты ленивая идиотка, — рявкнул на неё Игнатов. — Даже не так. Ты не просто ленивая. Ты тупая! Сколько месяцев ты здесь, Крылова? Восемь? И за всё это время не смогла вбить в свою дурную голову, как именно нужно готовить документы? А если бы из-за твоей тупой ошибки бумаги не были бы приняты прокуратурой? А затем из-за этого слушание было бы перенесено? И компания потеряла бы важного свидетеля! Как⁈ Как можно быть настолько тупой и забыть поставить дату для последующего согласования, Крылова⁈ Восемь цифр! Всего восемь!

Уже практически нависающий над готовой упасть в обморок от страха девушкой, Игнатов повернулся к собравшимся в зале. Ни дать ни взять медведь, готовый вцепиться клыками в раненую лань.

Нет, ну прекрасно. Она сейчас расплачется. И вообще, что это за бред? Ну забыла она поставить дату, и что? Он же сам сейчас сказал, что бумаги всё ещё у нас. Раз ему сообщили об ошибке, то и исправить её дело буквально пяти секунд. Ладно, она затупила, но распекать вот так, при всех?

— Ну Крылова. Что скажешь в своё оправдание? — вновь повернулся к ней Игнатов.

— Григорий Владимирович, я… я случайно. Я просто…

— Да, Крылова, — практически ласково произнёс Игнатов, отчего девушке стало ещё страшнее, — ты просто дура. Это уже третья ошибка за последний месяц. Третья. И четвёртой я не допущу. Ты уволена.

Я в этот момент правда испугался, что она в обморок свалится. От неё полыхнуло таким всеобъемлющим ужасом, что у меня волосы на затылке дыбом встали. От того ещё более отвратительно ощущались эмоции Игнатова. Смесь довольства и холодного удовлетворения от происходящего.

Хотелось прикусить себе язык. Желательно вообще откусить его, чтобы не ляпнуть лишнего, но… Блин, ну не могу я вот так стоять и смотреть на подобное. Эх, жаль, что хорошие мысли приходят слишком поздно.

— Григорий Владимирович, строго говоря, это не её ошибка, — проговорил я, чем привлек к себе всеобщее внимание.

Примерно так смотрят люди на идиота, решившего подергать тигра за хвост. С чувством страха и мрачного азарта. Жутко, но ведь в случае чего это не им задницу откусят. Да и зрелище может оказаться весёлым.

Игнатов медленно повернулся в мою сторону с выражением лица, как у того самого голодного тигра.

— Ну-ка, Рахманов, повтори.

М-да, приехали…

Все уставились прямо на меня.

— Что ты сейчас сказал, Рахманов?

Голос Игнатова был низким и угрожающим. Да и смотрел он на меня… в общем, нехорошо так смотрел. Не по-доброму.

Ладно, чего уже там. Раз назвался груздем…

— Я говорю, Григорий Владимирович, что это не ее ошибка, — повторил свои предыдущие слова. — Вы сами сказали, что она готовила документы по запросу. И согласование было бы позже. Если это так, то она и не должна была ставить точную дату. Она там в принципе не нужна, так как будет известна позже. Так что если Крылова и не поставила дату в черновике, то в этом нет ничего страшного. Пусть просто переделает документ, и всё.

Что может быть лучше, чем взять раскаленный стальной гвоздь и воткнуть себе в ногу? Хорошенько так воткнуть. Глубоко. Да ещё и провернуть. Для остроты ощущений. Правильно! Лучше этого только указать своему начальству на его ошибку.

— Думаешь, что самый умный, Рахманов? — поинтересовался Игнатов, моментально забыв о стоящей по струнке и боящейся шелохнуться девушке, и направился ко мне.

— Думаю, что я прочитал правила оформления документов, принятые в нашей фирме, — коротко ответил и тут же добавил: — Составленные никем иным, как вами, Григорий Владимирович.

А это означало, что ему, точно так же, как и мне, было известно, что ошибка эта — полная фигня.

Игнатов пристально смотрел на меня. Я в ответ смотрел на него. Молчание продлилось где-то секунд шесть.

— Вот! — внезапно и громко сказал он, что большая часть присутствующих вздрогнула. — Вот то, о чём я говорил! Посмотрите на Рахманова. Хоть кто-то из вас удосужился выучить созданные мною для грамотной работы правила! И я не понимаю, почему единственный, кто указал на эту особенность, — стажёр на испытательном сроке! Мне что, вообще уволить всех вас, бездарей? Да даже обезьяна без образования будет работать лучше любого из вас! Что стоите⁈ А ну живо занялись работой, пока я не вышвырнул вас из здания с вещами!

Так, а вот сейчас обидно, между прочим. А я-то всё думал, прилетит ли мне за то, что я его подловил, или нет. Ну ладно. Обезьяну могу и перетерпеть. Порой меня называли и похуже.

Народ тем временем бросился выполнять свою работу. Ну или делать вид, что они очень и очень заняты. И ведь я не сомневался в том, что большая часть из них знала то же самое, что и я. Просто никто больше не соблаговолил рискнуть и заступиться за девушку. Ладно. Похоже, что представление окончено, так что заберём бумаги и назад в отдел…