— Совсем дурак?

— А похож?

— Иногда, — съязвил он. — И нет. Конфликт здесь не с нашими клиентами. Он на несколько другом, скажем так, репутационном уровне. На, почитай.

С этими словами он толкнул мне по столу лист бумаги. Я взял его и глянул. На нём всего одно имя.

— Владимир Стрельцов? Кто это?

Услышав мой вопрос, Лазарев хмыкнул.

— Надо же, я думал, что ты хотя бы выяснишь, против кого будешь играть, перед тем как сесть за стол.

— Не имею привычки ввязываться в игру, если не уверен в своей победе, — парировал я. — И на мой вопрос ты не ответил.

— Прокурор, — проговорил Лазарев. — Высшего ранга. Метит в верховный имперский суд. Насколько знаю, а знаю я очень многое, в конце года он получит должность, которую хочет.

Вот тут я удивился.

— Стоп. И с какого перепуга такой человек занимается подобными делами? Это же как из пушки по воробьям стрелять… слушай, если всё как ты сказал, то для него это ерунда. Такие люди занимаются делами калибром куда крупнее.

— Только не в том случае, если для него это личное, — вздохнул Роман и встал из кресла.

— Личное?

— Да, — каким-то странным тоном произнёс он, подходя к окну. — У него сын умер от передозировки. Девять лет назад. Парнишке всего шестнадцать было. Об этом мало кто знает. Историю тогда замяли. Но с тех пор Стрельцов берет каждое дело, которое касается распространения наркотиков. Ну из тех, которые может получить.

— Я так понимаю, мужик он зубастый.

— Он грёбаная акула, Саша, — фыркнул Лазарев, глядя на город через прозрачное стекло. — Считай, что он альфа-хищник. Двадцатитонный грузовик, который переедет тебя и Скворцову в суде и размажет по асфальту.

— А, ну тогда понятно…

— Что тебе понятно?

— Почему четыре государственных адвоката отказались защищать эту девчонку, — ответил я ему, откинувшись на спинку кресла и глядя в потолок.

— Да, Саша, у них хватило мозгов догадаться не связываться со Стрельцовым в зале суда, — едва не вспылил Лазарев, повернувшись ко мне. — Пойми простую вещь. Он не просто какой-то прокурор, который хочет сделать себе имя. Он идеалист. Про таких говорят, что они рыцари в сверкающих доспехах. Такие, как он, ходят в одиночку на драконов!

— Ты драматизируешь.

— Ой ли, Саша. — Лазарев сел обратно в кресло. — Поверь мне, я, скорее всего, ещё и недостаточно сгущаю краски. И теперь ты собираешься выйти в суде против него. Мне рассказать, что будет с тобой и Скворцовой?

Да я как-то и сам представлял. Теперь, по крайней мере, понятно, с кем нам придётся столкнуться. Эх, жаль я не отговорил Марину заниматься этим делом. А теперь, после того как дал ей обещание помочь, придётся слово сдержать.

С другой стороны…

— Слушай, а как зовут того адвоката, который выиграл процесс против него? — спросил я Лазарева, на что тот в удивлении уставился на меня.

— Ты, кажется, не понял, — медленно, почти по слогам произнес он. — Никто не выигрывал дело против Стрельцова в суде, Саша. Никто.

— Значит, мы будем первыми. — уверенно сказал я, вставая с кресла.

В этот момент ожидал, что Роман начнёт меня отговаривать. Станет стращать ещё больше. Пугать личностью Стрельцова и всё прочее. Вместо этого он расстроенно покачал головой.

— Не думал, что ты такой идиот, — проговорил он, и я отчетливо уловил расстройство в его голосе.

— Просто потому, что хочу защищать невиновную? — решил уточнить.

— Ты сам-то веришь в её невиновность? — не удержался он от саркастической усмешки.

— Хороший адвокат будет верить в невиновность своего клиента, пока не доказано обратное.

— Глупый афоризм.

— Не лучше и не хуже любого другого. Я не откажусь от этого дела.

— Тогда, если проиграешь, не вини кого-то в том, что будет дальше.

А вот эти слова меня насторожили.

— В каком смысле?

— В таком. — Лазарев указал в сторону дверей своего кабинета. — Если вы проиграете ему, а вы проиграете, это будет слишком сильный репутационный удар для фирмы. Мы просто не сможем себе позволить работать с юристом… хотя какой ты к чёрту юрист, у тебя даже лицензии нет. Короче, Саша. Тебя я прикрою, но Скворцову попросту уволят. И тут я уже ничего не смогу сделать. Личная благодарность — это одно, Саша. А вот репутация компании — совсем другое.

— Кто⁈ — не удержавшись, воскликнула Марина.

— Ты слышала. — Повторяться не было никакого желания.

Я сидел в своём кресле в отделе. Сидел и думал. Точнее, не так. Я просто сидел. А думала Марина.

— Это бред, — резко сказала она, скрестив руки на груди. — Ты ошибаешься. У меня есть знакомые, и они говорят, что прокурор на это дело ещё не назначен.

Услышав её, я не смог удержаться от смешка.

— Думаешь, что Лазарев стал бы мне врать?

— Думаю, что я вообще не понимаю, с какого перепуга такой человек сообщает тебе подобные рода вещи, — недовольно бросила она. — Что у вас с ним за дела?

— Дела, которые тебя не касаются, Марина, — уже без какого-либо веселья в голосе ответил я ей. — Просто прими тот факт, что это правда. Теперь ты знаешь, кто будет выступать против тебя в суде. И знаешь, что будет, если мы проиграем.

— Мы? — вздернула она одну бровь и посмотрела на меня.

— Да, Марина. Мы, — вздохнул я.

Честно сказать, желания на этот разговор у меня не имелось никакого. Да, сейчас она стоит передо мной вся такая гордая и уверенная, но я ощущаю, как внутри она буквально сжимается от страха. Марина не дура. Понимает, что со своим противником они в абсолютно разных весовых категориях.

— Яна невиновна. Она…

— Ой, да думаешь, кому-то будет не плевать, виновна она или нет? — не удержался я от сарказма. — Имеет значение лишь то, что ты сможешь доказать в суде. Только то, в чём ты сможешь убедить присяжных. И если ты не сможешь, то тебя уволят. Выкинут, чтобы избежать репутационного урона. Ты потеряешь работу!

— Ну и что?

— А то, что после такого, как думаешь, многие компании захотят с тобой работать?

— Ты этого знать не можешь, — возразила она.

— Как и ты обратного, — не стал отступать. — Послушай меня…

— Нет! Нет, Саша. Это ты послушай! Я сидела здесь и страдала хернёй! Ты! Ты сам так сказал! И знаешь что? Ты был прав! Я действительно ни черта не делала! Знаешь, почему я стала адвокатом? А? Потому что хотела быть как мой отец. Хотела защищать людей. Таких, как Света и Яна. Но из-за собственной лени и бесхребетности просто забыла, ради чего вообще полезла сюда!

Под конец тон её голоса стал таким, что, казалось, ещё немного — и она натурально кричать начнёт. Но нет. Замолчала на пару секунд. Воздух закончился. Вздохнула, успокоилась и продолжила. В этот раз уже тише.

— Ты сам мне напомнил, зачем я пошла на юрфак, Саша. Я тебе благодарна. Правда. Если бы ты тогда не заставил меня поехать к Свете, то так и не вспомнила бы, чем хотела заниматься на самом деле. И поэтому сейчас я не хочу сдаваться. Даже если меня уволят!

Значит, насчёт неё я всё-таки был прав. Приятно, конечно, оказываться правым, но, хотелось бы, чтобы правота подтверждалась в менее экстремальных условиях.

Со вздохом я сел и открыл папку.

— Ну раз уж ты тут так разошлась, то начинай работать. А то будет обидно терять такую хорошую начальницу.

— Погоди, ты…

— Я собираюсь тебе помочь. Разве непонятно?

— Но ты же сам говорил, что это большой риск и…

— А, кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

На встречу с нашей клиенткой мы приехали на следующий день уже ближе к вечеру. Центр Предварительного Заключения оказался мрачноватым на вид квадратным строением внушительных размеров.

Старшая сестра нашей подзащитной уже ждала нас внутри, в зале для ожидающих. Сходство между сёстрами было заметно сразу. Алиса Новикова отличалась от младшей сестры разве что ростом и более длинными волосами. Увидев, как мы вошли в зал, она практически сразу же бросилась Марине на шею.