Анна нахмурилась.

— Погоди, если это так, то Рус должен был принять это во внимание. Он, конечно, строг, но не идиот. Такие вещи понимает.

— Так он и понял.

— В смысле?

— Потом сказал, что я всё-таки могу прийти.

— А ты не пришёл?

— Не-а. Не люблю, когда мне делают одолжения.

Она замолчала, явно о чём-то раздумывая. А затем одним глотком допила свою бурду и встала.

— Пошли.

— Чего?

— Пошли, говорю, — повторила она. — В зал.

— Да что я там забыл?

— Предлагаю пари! — Она вытянула в мою сторону руку с раскрытой ладонью. — Спарринг. Если продержишься против меня пять минут, то я заставлю Руслана вернуть тебе деньги. Он же стопудово с тебя за три месяца затребовал. И сказал, что деньги возврату не подлежат, если сам свалишь. Так?

— Так-то оно так, — кивнул я. — Но на кой чёрт мне это пари? Я же сказал, что сам решил…

— А чё? Струсил? — начала она зубоскалить. — Ко-ко-ко…

Я посмотрел на неё как на маленькую.

— Тупых фильмов пересмотрела? Это, по-твоему, должно меня спровоцировать?

— А что? Нет? — Она облизнула губы и улыбнулась. — Или, может быть, Руслан был прав? И ты просто слабак без мотивации и…

Я встал с кресла так быстро, что она аж шаг назад сделала.

— Никогда не смей говорить мне подобного, — сказал я. — И нет. Деньги — это ерунда. Если уж предлагаешь пари, то ставкой должно быть что-то действительно стоящее.

— Это что же?

— Желание.

— Чего?

Хех, люблю я вот таких людей. У них что в душе, то и на лице.

— Чё ещё за желание? — тут же с подозрением спросила она.

— Любое, — ответил я. — На выбор победителя. Если выиграю, то, как и обещала, заставишь Руслана выплатить мне всё, что я ему заплатил, и сделаешь то, что скажу.

Её глаза сузились.

— А если выиграю я?

— Получишь своё желание.

— С пошлостями?

Тут, признаюсь, офигел даже я. У неё в голове такой круговорот эмоций был, что я даже не мог толком отдельные чувства выцепить. Но отступать не собирался.

— Окей. Любое желание.

Мы ударили по рукам. Спарринг с этой мелочью? Да она сантиметров на десять ниже. Так ещё и, скорее всего, килограмм на пятнадцать легче.

Это будет проще, чем отобрать конфетку у ребёнка…

Роман поднялся по мраморной лестнице на второй этаж родового имения, мысленно отметив, как здесь стало тихо. Старшие братья сейчас за границей, занимались делами семьи, а младшая сестра в принципе редко приезжала после поступления в университет. Она, как и сам Роман, предпочитала жить в городе, а не таскаться каждый раз в загородную усадьбу Лазаревых.

Дойдя до двери, Роман постучал и услышал хорошо знакомое «заходи».

— Звал, пап?

— Да, Рома, заходи, — сказал сидящий за столом Павел Владимирович и добавил. — И дверь за собой закрой.

Казалось бы, обычная просьба. Роман знал, как его отец не любит, когда люди не закрывают за собой двери. Но сейчас произнесена она была таким тоном, что младший сын насторожился.

— Ты хотел поговорить?

— Да, Рома, хотел. О вашей этой забаве, которую ты, Вольский и остальные устроили с нашим персоналом.

Услышав его слова, Роман едва заметно поморщился.

— Это тебе Гаранова сообщила?

— Рома, неужели ты думал, что могу быть не в курсе того, что происходит в собственной компании? — задал риторический вопрос его отец. — И нет. Если бы об этом узнала Светлана, то не думаю, что ты так легко бы отделался, как отделаешься сейчас.

«А с чего ты взял, что она не в курсе?» — задал мысленной вопрос Роман, но озвучивать его не стал.

— И?

— Что?

— Не вижу смысла оправдываться, — пожал плечами Роман и спокойно откинулся на спинку кресла.

— То есть слёзно умолять отца о прощении за то, что превратили рабочий процесс фирмы в цирк с игрой на выбывание, ты не будешь? — пристально посмотрел на него Лазарев-старший.

— Думаю, что если начну оправдываться, то ты взбесишься ещё больше, — хмыкнул Роман.

— Правильно думаешь. Всю эту вашу затею придётся прекратить. Уволить…

— Я не дам уволить Александра, — моментально произнёс Роман, даже не дав отцу закончить предложение.

— А я и не говорю тебе это делать, — уже строже сказал его отец. — Имей привычку дослушать то, что тебе скажут. Увольнять никого не нужно. Пусть работают так же, как и все остальные. Я хочу, чтобы вы прекратили эти тупые игры и взялись наконец за ум.

— Это будет не так-то уж и просто, — вздохнул Рома, вспомнив предмет его спора с остальными.

— Да что ты? — иронично улыбнулся старший Лазарев. — Ну тогда передай им, что место управляющего партнера никто из вас не получит. Человек на эту должность уже выбран, и это не один из вас.

Услышав его слова, Роман замер.

— Что?

— Что слышал, Рома. Или что? Вы думали, что мы с Райновским будем выбирать его из вас четверых?

— Вообще-то, да…

— Вообще-то, — перебил его отец, — вы даже между собой не можете договориться. Устраиваете эти тупые игры. И, как полагаю, не в первый раз. Но я позвал тебя не для этого. Я считаю, что ты должен знать две вещи.

— Сразу две? — усмехнулся Роман, но выражение на лице отца моментально заставило его проглотить так и просящуюся с языка шутку.

— Не язви, — тут же предостерёг Лазарев-старший. — Я считаю, что ты паршиво справился с делом Димитровой.

Услышав это, Роман поморщился.

— Я и сам это…

— Знаю, что ты это понимаешь, — перебил его отец. — Поэтому предложил Рахманову сменить тебя в этом деле и засвидетельствовать вынесение оправдательного приговора.

— Что⁈ — Роман даже привстал в кресле. — Изабелла — моя подзащитная! Я должен…

— Ты должен был сам разобраться в этом деле! — отрезал старший Лазарев. — А вместо этого эмоции от прошлого романа тебя едва не убили! Рахманов не только спас тебе жизнь, Рома! Он спас твою репутацию, буквально собственными мозгами найдя убийцу! Думаешь, что он не заслужил своей части славы?

— Да, пожалуйста, — не удержавшись и даже не пытаясь скрыть злость в голосе, фыркнул Роман. — Для него это будет отличный шанс показать себя…

— Был бы, — поправил его отец, чем вызвал на лице Романа недоумение.

— Не понял.

— Я сказал ему это два дня назад. Предложил заменить тебя и самому закрыть это дело. Рахманов отказался. Сказал, цитирую: «Он вёл это дело, и он же должен его закрыть». Сказал, что тебя подсиживать не станет.

В кабинете повисла тишина.

— О как, — только и смог сказать Роман через несколько секунд.

— Что? Не ожидал?

— Скорее, приятно удивлён. Думал, что он сразу же воспользуется возможностью прыгнуть через мою голову… даже не знаю, радоваться подобной преданности или расстраиваться, что он не воспользовался шансом.

Выслушав его, отец лишь многозначительно хмыкнул.

— Сложная дилемма, согласен. Но мне почему-то кажется, что эта преданность дорогого стоит, Рома. Я редко ошибаюсь в людях. Рахманов как раз из тех, кто будет предан до крышки гроба, если его преданность будет взаимной. И вот тут мы плавно переходим ко второй причине нашего разговора.

Выдвинув ящик стола, Павел аккуратно достал из него небольшой шар из тончайшего хрусталя. На первый взгляд казалось, что предмет покоился на серебристой подставке, но это впечатление было обманчиво, едва только стоило приглядеться. Материал, похожий на металл, плавно перетекал в тончайший и прозрачный, как слеза хрусталь.

Но Роман не обратил на это никакого внимания. Он и так прекрасно знал, как выглядит определитель. Крайне редкий и безумно дорогой артефакт, способный со стопроцентной гарантией определить наличие у человека магических способностей. Такие создавались лишь альфарами, и то, последний был изготовлен более трёх сотен лет назад. Во всей империи подобных насчитывалось не более десятка.

Если проще, то этот предмет мог обнаружить Реликвию.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, наличие у меня дара уже проверяли, — пошутил Роман, глядя на то, с какой осторожностью обращается с предметом его отец.