— Да ясно мне все, — недовольно нахмурился Итачи. — Зачем ты мне все это говоришь? Что за внезапная забота?

— Не хочу быть тем, кто принесет твое хладное тело матери, — отвернувшись, неохотно ответил Сецуна, — а сегодня были все шансы на это. Не люблю я такое. Но еще больше не люблю хоронить матерей с их детьми. Так что считай это моей благодарностью, что вы заглянули в ту деревушку раньше нас.

— Мы сделали то, что должны были, — пожал плечами Итачи.

— И это правильно. Продолжай в том же духе, — похлопав по плечу, напутствовал Сецуна, прежде чем уйти.

Итачи недоуменно посмотрел ему вслед. Раньше Учиха редко относились к нему так. Все-таки для них он был сыном неизвестного отца, сыном пошедшей против клановых правил Микото. Наверное, слова Сецуны можно считать признанием. Эта мысль заставила Итачи слабо улыбнуться. Пусть это никогда не казалось особо важным, но признание все же приятно.

— Итачи, — неуверенно позвали его из-за спины, — он тебе ничего не сделал?

Дернувшись от внезапно показавшейся из-за дерева Хинаты, Итачи в сердцах высказался:

— Вот же… Вы меня сегодня доконать решили? Ты-то здесь откуда?

— Ну, мы тебя потеряли, я решила посмотреть, где ты. Смотрю, рядом с тобой шиноби. Ну, думаю, отчитывают тебя опять, — выступив из-за дерева, пояснила Хината. — Я и решила тебя поддержать.

— Из-за дерева? — насмешливо уточнил Итачи.

— Морально, — посмеялась в кулачок Хината. — Я помолилась за тебя.

— Ох, ну спасибо, конечно.

— А ты чего один-то тут делаешь? — подошла ближе Хината. — Опять что-то вынашиваешь? Знаю я тебя. Ты же мне как брат, причем близнец.

— Да ничего такого…

— Ага, конечно. Вот всегда ты так. Позволил остальным пар сбросить, а сам сидишь теперь один, звезды Шаринганом прожигаешь.

— Не всегда.

— Мне-то лучше известно, — усевшись на землю возле Итачи, ворчливо заметила Хината. — Что там видно среди звезд? Дают они тебе ответы? Например, зачем… Зачем южанам было нужно это. Убивать мирных жителей и делать это… так.

— Нет, небо на такие вопросы ответов не дает, — тоже опустившись на землю, ответил Итачи. — Но мама о таком предупреждала.

— Микото — умная женщина, — уважительно произнесла Хината.

— На юге еще до раскола люди ненавидели Рюджинкё, сжигали змей и прочих зверей. Иногда и людей, хотя это только слухи. Меня радует, что в деревне нам встретились все-таки не ниндзя из Конохи. Пусть они и носят те же знаки, что и мы, но они примкнули к южанам после раскола.

— Говорят, их там теперь много. Страна неба, прочие беглецы. Их больше, чем нас, поэтому мы проигрываем, — обхватив колени руками и опустив голову на них, грустно заметила Хината.

— Мы не проигрываем, — жестче, чем хотел, ответил Итачи. — Вспомни, что подразумевает под собой проигрыш в войне. Нас ведь этому учили.

— Поражение — это разгром войск и утрата их боеготовности.

— Ты видишь, чтобы нас разгромили? Да, мы отступаем, но наши потери невелики.

— Но зачем, Итачи?! Ты видишь, что они там творят! Мы должны остановить их, понимаешь?!

— Я не знаю, но могу сказать, что не зря же нас отправляют выводить людей с территорий, — пожал плечами Учиха. — Люди живут, полагаясь на свои знания и их осмысление, привязываясь к ним. Они живут в этой реальности и стремятся расширить ее границы, но никто не имеет полного знания о том, что планирует Дайкаге-сама. Мы не знаем всей полноты информации, и с этим остается только смириться, а не поглощать домыслы, а значит, погружаться в иллюзорную реальность. Вообще, стремление добиться полноты знания — и есть главная иллюзия в жизни.

— Ты где такого нахватался, Итачи? — удивленно спросила Хината.

— Старшие рассказали.

А конкретно это сделал отец. Пусть и не сразу, но раз появившись в жизни, он уже не уходил, обучая Итачи, общаясь с ним через свои аватары. Он был рядом. Но даже так Итачи не мог понять, почему Орочимару поступает так, как он поступает в этой войне.

— Да, ты прав, понять замысел Дайкаге сложно. Уж точно не нам пытаться это сделать, — улыбнулась Хината. — Будь он просто шиноби, было бы проще, но он не только шиноби. Я никогда не думала, что Орочимару так повлиял на жизнь обычных людей. Про вакцины после Второй войны рассказывали, а про другие лекарства нет.

— Ты что, подслушала, что говорил Сецуна? — подозрительно покосился на девчонку Итачи.

— Нет, не подслушала. Подсмотрела, — хитро ответила Хьюга и показала язык. — Забыл цвет моих глаз, братик?

— Нет, не забыл, — неодобрительно поглядывая на Хинату, ответил Итачи. — Да, я тоже не знал, как часто раньше умирали дети. Точнее, я знал, но не понимал. Не придавал значения.

— Да я поняла тебя, не пыжься объяснить, — рассмеялась девочка. — Да, это хорошо. Раньше женщины только и делали, что рожали. А сейчас вот твоя мама - одна из сильнейших куноичи. И моя тоже, просто моя скромная.

— Скромная? У тебя есть вторая мама?

— За такие шутки я тебе сейчас язык вырву, — серьезно заявила Хината. — Моя мама скромная, понял, да?

— Угу, конечно.

— Так вот, — подозрительно косясь на Итачи, развила свою мысль Хьюга. — Хорошо, что мне не нужно спешить мужа искать, и я смогу стать такой же сильной, как папа и мама. И еще тебя обойду! И всех южан этих к ногтю прижму!

— Громкие слова. Для той, кто за спину Хибакари вечно прятался.

— И не было ничего подобного! — запальчиво воскликнула Хината. — Кого, вообще, эта доходяжка защитить сможет. Это я буду ее защищать.

— Ладно. Пошли уже, завтра рано вставать, — поднимаясь, предложил Итачи и протянул руку, чтобы помочь Хинате. — И спасибо, что пришла.

— Пожалуйста. Обращайся, — довольно улыбнулась Хьюга, принимая помощь.

Разговор с подругой и в самом деле помог отвлечься. Хотя Итачи не чувствовал угнетения от пережитого сегодня, бывали в его жизни дни и поганее, но все равно после болтовни Хинаты на душе стало легче. Однако она навела его на новые мысли. Сравниться с родителями — это ее мечта. И у Наваки она похожая. Наверное, когда дети становятся лучше родителей — это радость и для тех, и для других. Но если родители слишком хороши, то превзойти их сложно. Наваки был под постоянным давлением своего имени и имени отца и матери. Даже Сецуна это заметил, но что бы он сказал, если узнал, кто отец Итачи.

Какое отношение было бы к Итачи? Какие требования были бы к нему? Хината права, будь Орочимару всего лишь шиноби, всего лишь Каге или даже Дайкаге, то это Итачи смог бы пережить. Но его отец не ниндзя. Он тот, кто изменил мир, выбил из лап смерти тысячи и тысячи жизней, принес с собой идею, обуявшую сотни тысяч умов и душ. Он шиноби, он правитель, он ками. А его сын - простой человек. Это не понимают Саске и Тацуко. Но это понимает Итачи. Тот момент, когда он понял, чьим сыном является, первая их встреча, оставили неизгладимое впечатление.

Итачи не мог стать ками и сравниться с отцом. Интересно, как бы тогда давили на него, знай все об этом? Наваки бы, наверное, испытал бы облегчение.

Впрочем, Наваки все же испытал облегчение. Уже когда утренняя прохлада пробиралась в палатку, Итачи умывался ледяной водой, быстро сгоняя остатки сна. Хоть этот год отличался теплой осенью и зимой, не видно было ни снега, ни даже намека на заморозки, но ночи были свежими. И с утра хотелось побыстрее оказаться у костра с миской горячей еды.

— Слушай, Итачи, костер бы развести, — как будто невзначай подошел к Учиха Наваки. — Розжиг бы мне. Помнится, вчера у тебя свиток был один. Мы тут подумали, что он очень кстати сейчас будет. Холодно уж очень.

— Бумагу изводить на такую ерунду глупо, Наваки, — хмыкнув, заметил Итачи, доставая из кармана разгрузки свиток.

— Ну, что поделать, — принимая написанное вчера на эмоциях письмо, неловко пожал плечами Сенджу. — Вечером жарко было, сейчас холодно. Писать на бумаге всякую ерунду, никому не нужную — оно всяко глупее, чем добрый костер развести да погреться у него.