Выйти на рут Кагуи... Эх, а я ведь попал не в мир отоме-игры и совсем не главным героем, почему же все так странно пришло к гаремной концовке?

— Твоя сила нестабильна из-за биджу с их собственными желаниями и стремлениями, — предупредил я Кагую. — Хагоромо наделил каждого Хвостатого индивидуальностью. Их чакра всегда была полна ненависти Десятихвостого, но у каждого биджу она была своя, не похожая на остальных. Это не даст тебе в полной мере контролировать ее. Кроме того, я обещал Хвостатым, что они станут частью моего мира. Их нужно вернуть.

С каждым словом лицо Кагуи все сильнее искажалось в гневе. Можно было без труда ощутить негодование и сопротивление моим словам в ее душе. С таким количеством чакры эмоции могли раздавить простого человека.

— Вся чакра... Принадлежит мне! — произнесла Кагуя, как будто с трудом выдавливая из себя цельное предложение. — Она снова должна стать единым целым!

— Чакра Шинджу — не твоя, — не согласился я. — Эта чакра отобрана у мира. Забрав ее, ты убиваешь дорогую тебе землю. Я могу помочь тебе усвоить чакру Джуби, сделать ее полностью своей. Хотя лучше взрастить собственную чакру. Одержимость чакрой вашего клана выглядит слишком болезненной. Особенно сейчас, когда я узнал о нем больше.

Хотя я едва не подтолкнул мир к рождению еще одного такого клана, как Ооцуцуки. Чакра — это удобная в использовании энергия. Ее основная проблема в том, что ее источником являются люди. Я хотел использовать силу шиноби в мирных целях, развить чакру у обычных людей и поставить на службу своей Унии. Но дело в том, что для развития емкости своей кейракукей шиноби тренируются едва ли не постоянно. И их тренировки — это не просто гимнастика. Тело Райкаге – это не только генетическая предрасположенность, оно же нечеловечески прочное благодаря многолетним усилиям Эя. Живой ум Хирузена, который мог мгновенно просчитать количество чакры, чтобы использовать принцип противовеса в бою, тоже не результат одного лишь врожденного таланта.

Если работой человека является не война, ему сложно будет поддерживать свое тело и разум в нужных кондициях, чтобы иметь достаточно чакры. Не всем шиноби-то это удается. Большинство генинов от обычных людей недалеко ушло, и толку от них в мирной жизни не особо много. Меня это не устраивало, пример Роурана, который имел свой источник чакры и который был перестроен с помощью нее, был слишком заманчив. Я ведь думал, что можно создать некое средство накопления чакры, использовать технологии Страны Снега, например. Или собирать чакру в печатях. В таблетках. В Пилюлях Бессмертия, как это делают Ооцуцуки. И что было бы в итоге? Пока есть я, то, может, система бы работала нормально. Но люди не равны. Всегда есть те, кто хочет получить все, не прилагая усилий. И в благополучном обществе у них на это больше шансов. У людей есть главный страх — страх смерти. И главная страсть — жажда власти. За эликсиры молодости знать зачастую готова была продать свою страну. За возможность получить могущество, сравнимое с сильнейшими шиноби, они тоже могли бы что-то предложить. А потом это могущество и преумножить с помощью уже полученной силы.

Если бы я создал свой аналог Пилюль Бессмертия, то однажды в мире кто-то бы непременно собрал всю чакру и даже все кеккей генкай в своих руках. Это ли были бы не Ооцуцуки? Наверняка однажды это и произойдет даже без моего участия, если все те же Ооцуцуки вовремя не найдут и не поглотят возможных конкурентов. Ну, хотя бы я не ускорил этот процесс. Все-таки источник энергии в виде горючего газа выглядит немного безопаснее. Его хотя бы нельзя присвоить единолично и использовать исключительно в личных целях.

Я вздохнул и снова посмотрел на гневную Кагую. С ней нужно как-то договариваться. Может, стоило сначала все же поговорить о личном. Пустить в ход свое обаяние и вить из нее веревки? Ох, ну и бред...

— Ты можешь отпустить лишь часть чакры каждого биджу, который еще не имеет своего тела для начала...

***

В облаке электрических разрядов и окутанная янтарной аурой Стихии Ветра, Микото жестко затормозила об один из многочисленных корней. Обугленная корка брызнула у нее из-под ног. Еще один прыжок — и ступни коснулись твердой земли. Глаза обожгло изнутри жаром, когда алое сияние Шарингана сменилось глубокой рябью Риннегана. Учиха жадно впилась в пространство взглядом. Риннеган — это одно из сильнейших додзюцу, известных шиноби. Но даже с его помощью не удавалось найти ни следа чакры Орочимару.

Он просто пропал!

Только что на этом месте ощущалась могучая и поражающая воображение чакра, но теперь не было ничего. Только расчищенное взрывом пространство и странный сад в его середине. Деревья из серых костей тянулись в небеса из алой травы, на голых колючих ветвях загадочно мерцали лазурным цветом небольшие капли росы.

В воздухе раздался едва слышный хлопок, который полностью утонул в громком грохоте сминаемого воздуха. Неподалеку от Микото почти одновременно появились Минато и пара окутанных янтарным пламенем Третьей Активации Шичи Тенкохо членов клана Кагуя. Намиказе в тот же миг припал к земле и коснулся ее пальцами. Судя по хмурому лицу его сенсорная техника тоже не могла ощутить следов ни Орочимару, ни его противника. Микото молча перевела взгляд с него на Кагуя. Те в свою очередь не сводили взгляд со странных костяных деревьев.

В глазах членов этого клана Микото всегда виделась искорка безумия. Но сейчас она словно превратилась в пожар. Восхищение и одержимость на лицах Кагуя смешались, они без особого успеха пытались сдержать свои эмоции. Тайши, глава клана, первым почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся в сторону Микото.

— Великий предок вернулась, — без лишних слов поведал он. — Как и предсказывал Рюджин-сама.

— Орочимару предвидел это? — тут же навострил уши Минато.

— Да, — кивнула Микото. — Возрождение древней богини могло произойти при попытке использования Муген Цукиёми. И это произошло.

— Древняя богиня? Значит, это была ее чакра? — нахмурился Намиказе. – Она была сильнее, чем у Мадары и Орочимару. Куда они пропали? К чему нам готовиться?

— Переместились в иное измерение, — без подробностей ответила Микото. — Орочимару предупреждал, что такое возможно.

С этими словами она нахмурилась. Риннеган мог позволить видеть дальше и больше, чем Бьякуган и Кецурьюган. С помощью него можно было посмотреть за границы этого мира. Но это нужно было уметь делать. Несмотря на предупреждения Орочимару о его вероятной пропаже в ином измерении, у Микото до недавнего времени не было возможности научиться проникать взглядом в иные миры и перемещаться в них. Риннеган давался ей с большим трудом, и только после поглощения чакры из клона Мадары контроль над чакрой, поступающей из двух проклятых печатей, стал проще. Но и сейчас она жгла меридианы изнутри, проникала в тело неприятными щупальцами. Такое уже было не раз. Стоит Микото ослабить контроль, и ее руки превратятся ветви, а ноги — в корни. Дикая чакра Хаширамы сделает из нее дерево меньше, чем за секунду, а темная чакра Мадары погрузит в гендзюцу.

Куноичи пришлось собрать волю в кулак и подавить проклятые печати. Черные лини джуиндзюцу на ее теле вспыхнули тревожным багрянцем и потекли по коже, втягиваясь обратно в два небольших символа. Сквозь рябь Риннегана проступил алый огонь Шарингана.

— Пока нужно довериться Дайкаге, — ответила Микото на молчаливый вопрос в глазах Минато. — Если в этот мир вернется он, значит, можно расслабиться и праздновать победу. Если же нет, то сейчас стоит отдохнуть и набраться сил перед новым сражением.

Намиказе слегка нахмурился и задумчиво запрокинул голову к небесам. Там в бескрайней темноте загадочно мерцали звезды, на востоке они тускнели. Небо там начинало светлеть. С приближением лета утро наступало все быстрее. И даже эта неимоверно долгая ночь подходила к концу. Но над головами по-прежнему черным пятном выделялась черная Луна. Она до сих пор не показалась и оставалась скрытой.