— Простите, Дайкаге-сама, — видя мое безрадостное выражение лица, произнес Хиаши. — Это было незнакомое устройство, мы использовали его, как могли.

— Да брось, — махнул я рукой. — В этом нет вашей вины.

Скорее уж во всем моя вина. Потому что я сам в теле Хибакари был тем, кто использовал Алтарь Тенсейгана против Урашики. Как только он появился, так сразу и погнал Хьюга к центру Луны. Не явно, конечно, но настойчиво. Поэтому и был так уверен в битве с Ооцуцуки. Вот только их еще как минимум двое осталось, а Алтарь Тенсейгана я планировал сохранить до встречи с Кагуей. Доброе слово и пистолет - все-таки хорошая комбинация для переговоров.

— Обычно для применения силы Тенсейгана требовалось не менее недели подготовки и ритуалов, которые проводили обученные группы жрецов. Все техники Алтаря были совместными и оказались утеряны полностью или частично, — тусклым тоном сообщил Тонери. — Я удивлен, что нам удалось им воспользоваться, хотя мне была известна лишь часть требуемых ритуалов.

— Эти ритуалы были похожи на техники передачи чакры, так что мы ими и воспользовались, — виновато качнул головой Хиаши. — Нам удалось соединиться с Алтарем. Но потом потребовалось убрать барьер с Луны, чтобы увидеть цель, а он был завязан на Тенсейгане... Хорошо, что Хината и Хибакари успели нанести удар, пока мы пытались взять под контроль чакру.

— Вообще-то я не хотела показывать свою новую технику так, — надувшись, Хината сложила руки на груди. — Она все еще не завершена.

— Ох, эта девчонка... — приложив ладонь к щеке, неодобрительно произнесла Нами. — Даже когда ее хвалят, она умудряется все испортить. И в кого только такая пошла?

Приманив пальцем несколько парящих вокруг Бьякуганов, я осмотрел их. Тьма мне в этом не мешала, как и сопровождающим меня Хьюга и Чиноике Канрю. Наши додзюцу с такой ерундой справляются. А вот большая часть из летающих в округе глаз уже вряд ли что-то увидят даже при самом ярком свете. И дело даже не в том, что их сложно назвать глазами с биологической точки зрения. Сейчас это аккуратные, круглые белые шарики с небольшой выпуклой линзой Бьякугана на поверхности. Изъятие этих глаз происходило не совсем обычным образом. С применением техник темной медицины. По сути, Бьякуган оставался связан с носителем, чакра продолжала накапливаться в глазах, питая Алтарь. Можно сказать, во время операции удалялась суть додзюцу, которая превращалась в аккуратные белые шарики, оставляя не уродливые шрамы на лице, а черные провалы в бездну на месте глаз лунных Ооцуцуки. И их можно было бы тому же Тонери при помощи все той же темной медицины вернуть.

Можно было бы, если бы в них осталась хоть какая-то чакра. Но она вся ушла на уничтожение Урашики. То-то он и испарился с концами, не оставив мне в награду за победу над собой ни единой клеточки для расшифровки генома. В бесчисленном сонме Бьякуганов, которые поколения Ооцуцуки складировали в артефакте, я мог уловить не больше десятка, в которых сохранилась хотя бы тень чакры. И даже она могла пропасть с минуты на минуту.

Поток воздуха промчался среди парящих глаз, выискивая все, в которых еще осталась чакра. Их было восемь. Из тысяч всего восемь. Может, среди них были даже глаза самого Хамуры, настоящий Тенсейган, который он пробудил когда-то. Но сейчас на едва ли не прозрачных шариках едва можно было различить хотя бы белое пятно Бьякугана. Слишком сильно истощены. Глаза упали мне на ладони кусочками обжигающе холодного хрусталя. Я со звоном перекатывал их из руки в руку, пытаясь согреть. Естественно, это не помогло. Похоже, мне ничего не остается, кроме как развести ладони и разделить глаза на две равные части.

Будет сложно, но мне нужно это додзюцу.

Чакра потекла неудержимым потоком по телу, вырываясь из тенкецу и растекаясь в пространстве черными линиями печати. На моих ладонях вспыхнуло зеленое пламя ирьениндзюцу, поглощая глаза лунных Ооцуцуки. Бьякуган начал плавиться, подобно металлу, стекаясь в две крупные капли.

Чикатсу Сайсей!

Техника Перерождающего Управления Жизнью — одна из сложнейших медицинских техник. И отнимающая уйму чакры. Обычно, для ее использования шиноби сменяют друг друга, проводя операцию по восстановлению пациента посменно. Я впервые применил ее один, исцеляя отца Микото. Потом были опыты по реставрации глаз Учиха, когда в одном органе соединялись клетки двух додзюцу, чтобы получить Вечный Мангекьё Шаринган. Этот метод уже отработан и совсем недавно я вновь использовал его на Итачи. Однако восемь Бьякуганов на моих глазах уже давно не совсем живы, а сейчас еще и практически лишены чакры. Их мало просто соединить. Их нужно напитать новой чакрой.

Голосом подзывать собственный клон нужды не было, но чтобы у зрителей не возникло никаких подозрений, я все же это сделал:

— Хибакари. Подойди.

Естественно, моя собственная просьба была выполнена без каких-либо возражений с моей же стороны, находящейся в ином теле. Вопросы появились у других людей.

— Сенсей, вы собираетесь... — Нами выступила было вперед и остановила рукой Хибакари, встревожено посмотрев на меня. — Нет, вы уверены, что это необходимо?

— Сегодня мне встретился уже второй Ооцуцуки, — ответил я Хьюга. — И он тоже видел в нашем мире лишь пищу для себя. Это опасные существа. Эти глаза нам нужны. Они могут дать большую силу. И могут помочь в борьбе с Мадарой.

— Может, лучше мне использовать их? — вызвался Хиаши.

— В Хибакари есть геном клана Кагуя. Ее тело крепче и выносливее, чем даже у тебя, Хиаши.

— Все нормально, — заявил я в Хибакари, опустив руку Нами. — Если так велит Дайкаге-сама, значит, так нужно.

— Это же безопасно? — неуверенно поглядела на родителей Хината.

— Если уж сенсей взялся за дело, то безопасно, — ответила Нами, все еще с сомнением глядя на Хибакари. — Просто... Хибакари всегда была слабой.

— Просто твое материнское сердце все еще видит в ней ребенка, — ободряюще опустив руку на плечо жене, сказал Хиаши. — Она уже давно выросла и уже не так слаба, как раньше, пусть и старается скрыть это.

Операция по замене глаз в этом мире вообще дело рядовое. Благо, Хьюга под управлением Хиаши отошли от практики клеймить побочную ветвь проклятой печатью. Мне она в любом случае не помешала бы, снимать ее я научился еще до изгнания из Конохи, но без нее всяко проще. Конечно, непривычно немного работать с такими странными органами, как утратившие органическую основу шарики Бьякугана, но это не такая уж большая сложность. Наложить руки на лицо Хибакари, медицинская чакра вспыхнула бирюзой. Несколько секунд работы Скальпелем Чакры, пережать сосуды и меридианы, рассечь ткани и все — даже крови не пролилось. Вставить на освободившееся место и вживить старые глаза из Алтаря было сложнее, но и на это ушло не много времени. Вскоре я уже смотрел на мир новыми глазами в теле Хибакари.

— Аккуратнее циркулируй чакру! — с тревогой предупредил Хиаши. — Глаза впитывают ее, как губка.

— Все нормально, — ответил я в Хибакари. — Хотя как-то странно...

— Больно? — с сочувствием спросила Хината, подойдя ближе.

— Да не. Как будто песок в глаза насыпали. И видно теперь похуже.

— Нужно время, чтобы привыкнуть, — заметил я. — И пока нельзя использовать додзюцу. Даже с геномом Кагуя повышенное кровяное давление может порвать регенерирующие сосуды.

Обычно после такой операции нужно хотя бы сутки-двое, чтобы полностью восстановились иннервация и кровеносные сосуды. В это время лучше на глазах держать противовоспалительный компресс, чтобы помочь организму подстроиться под чужеродный орган. А потом еще неопределенное время необходимо мозгу, чтобы адаптироваться к новому органу чувств. Параллельно этому, разнородная чакра в организме начинает смешиваться. Весь процесс сопровождается лихорадкой и общим недомоганием, но «Хибакари» — биологический конструкт, к подобным стрессам адаптированный. Вот второму пациенту будет сложнее.

Отвернувшись от Хьюга, я перевел взгляд на молчаливо наблюдающего за всем происходящим подростка: