Футон: Фуро!

Воздушная клеть закрыла, ограничила движение воздуха. Дзюцу Мангекьё Шарингана упало на пространство, замыкая его само в себе практически одновременно с хлынувшим в стороны от Кёды туманом, который полностью поглотил все звуки и застил глаза непроницаемым барьером. Непроницаемым, но не для Бьякугана. Видя глазами Омушимару и Охеби, Охеми рвался вперед. Прутья древесной клетки уже охватывали останки Обито, разлетающиеся в стороны на ударной волне. Порыв сакки должен был парализовать волю всего живого хотя бы на секунду. Но прорез на черном теле Зецу, символизирующий его рот, все еще был искривлен в усмешке, когда голова погибшего Учиха просто пропала.

Пространственно-временная техника Риннегана! Проклятье!

Говоря, что не самые логичные и рискованные действия противника мешают моим предсказаниям и заставляют меня менять стратегию, Зецу был прав и не прав одновременно. Он угадал, что мои пророческие навыки далеко не идеальны, их у меня просто нет. Но он ошибся в том, насколько неожиданным станет его текущий поступок для меня. Если я меняю стратегию, это не значит, что я начинаю придумывать новую на ходу. Воскрешение Мадары здесь и сейчас было не худшим прогнозируемым событием. Хуже всего то, что никакие планы и стратегии не воплощаются в реальность без изъянов.

Додзюцу моих клонов заметили движение чакры в кейракукей отправленного в полет Учиха. Вспышка пламени скрыла за собой громаду Сусаноо, волна яростно ревущего огня нахлынула на скалы, выжигая созданный мною туман. И без того опаленный Стихией Жара камень вновь начал трещать от высокой температуры.

Катон: Гока Меккяку. Знакомая техника клана Учиха. Обычные шиноби могли бы противостоять ей, лишь единовременно создав несколько мощных суйтондзюцу. Но Мадара явно был не в курсе, с кем имеет дело.

Мне было достаточно выдвинуть вперед Кёду. Метка стихии Тьмы и заключенные в клоне твари жадно набросились на чакру Катона. Языки пламени с ревом завихрились вокруг окутанной непроницаемым туманом фигуры, впитываясь в нее, словно вода в песок, пока вскоре и вовсе не пропали с тихими беспомощными хлопками. Стремительная белая молния, оставив смазанный след в воздухе, врезалась в спину не успевшего даже начать падение Мадары. Пурпурная чакра Сусаноо затрещала, встретившись с закованной в костяную броню ладонью, которую окутывала синеватая чакра в форме драконов.

Вся инерция разогнанного Стихией Скорости клона Охеби, передалась оболочке Сусаноо, драконы тайдзюцу Хибакари вгрызлись в чужую чакру, раскалывая кости техники Учиха и отправляя его самого в полет. Моя атака была стремительной, но даже так я едва успел, чуть не нарвавшись на ответный взмах Гунбая. Еще немного, и в полет был бы отправлен мой клон, а не Мадара.

Хлопок ладоней Чоды разносится многократным эхом над скалой. Еще в полете пытаюсь поймать Учиха в звуковое гензюцу, усиленное кеккей генкай клана Курама. Но Сусаноо искажает звук, и иллюзия рушится. И приземляется, пропахивая ногами в скале широкие борозды, облеченное плотью синее Сусаноо Мадары. Чтобы влететь во вспыхнувший в воздухе куб.

Джинтон: Генкай Хакури но Дзюцу!

Стихия Пыли со всех сторон великолепна, но иногда слишком медлительна. Время растянулось, мгновения текли подобно минутам, когда светящийся куб техники расширялся в пространстве и в него влетала громада Сусаноо. Вспышка! Сияние заполнило внутреннее пространство куба, чтобы тут же пропасть. Техника выела большую яму с идеально ровными краями в скале, куда тут же начали проваливаться щебень и песок, оставшиеся после битвы. Но Сусаноо продолжало пылать своим синим пламенем.

— Отличный способ, чтобы поприветствовать меня, ты выбрал, Орочимару! — раздался громкий голос Мадары.

— Можешь не благодарить, — кивнув, ответил я Мадаре через Чоду, одновременно расставляя клонов в более удобную позицию. — Мне лестно уже от того, что даже мертвецы знают мое имя.

— Ха! Я помню тебя! — широко оскалившись, ответил Учиха, наблюдая за передвижением моих клонов. — Ты ведь прибил выкормыша Тобирамы... Данзо, так ведь его звали? И после этого сбежал из Конохи. Но теперь ты снова здесь. И защищаешь ее.

— За несколько лет, пока ты отсутствовал, Мадара, мир изменился, — криво усмехнувшись, ответил я Учиха, холодно глядя сквозь плоть Сусаноо в глаза новому противнику.

В глаза с рисунком кругов на воде. Риннеган вернулся к своему владельцу. Зецу оказался весьма прыток. Похоже теперь на ниндзюцу рассчитывать не стоит, каким бы кеккей генкай они ни были созданы. С Риннеганом у Мадары любые направленные против него ниндзюцу послужат просто передачей чакры, запасы которой у меня не безграничны. Можно попытаться поймать его на невнимательности, но это будет сложно.

— Мир Хаширамы уже давно остался в прошлом, — продолжил я, наблюдая через клонов, как клубятся в небесах облака. — Сейчас мир Рюджина. И Коноха принадлежит мне.

Слабый ветер слегка развеял дым и чад над Конохой. Пожар все еще продолжал бушевать, пожирая леса. Горячий воздух взмывал ввысь, восходящие потоки уносили вверх воздух, который давно успел достичь границы конденсации. Погода благоприятствовала, чтобы образовались густые кучевые облака. Их тяжелые тела смешивались с дымом и клубились, перемешиваясь и взмывая вверх. Вспышки молний терялись в дыму, но до ушей донеслись первые раскаты грома.

— Значит, твоя секта вышла за пределы Страны Рисовых Полей, — сложив руки на груди и глядя на меня свысока, произнес Мадара. — И ты посчитал, что она изменила мир.

— Ты только вернулся и многое пропустил. Думаю, тебе понравится новый мир. Потому что если ты с ним не согласен, то мне придется тебя устранить, — я иронично улыбнулся Учиха. — Все, как ты любишь. Подчинись или умри.

Мадара долгую секунду смотрел на меня. После чего заливисто расхохотался. Я, не сводя глаз с темнеющих небес, с радостью предоставил Учиха время, чтобы посмеяться.

— Я вижу у тебя интересная техника клонирования, — в предвкушении оскалившись и впившись в меня диким взглядом, заметил Мадара. — Рассчитываешь, что коллекция уродцев поможет тебе? Давай-ка глянем, чего стоят твои угрозы!

Вместо ответа я резко вскинул руку. Низкий рык вырвался из трех пастей появившегося монстра на месте Увабами, сотрясая землю. Волна черного песка взметнулась из-под земли, преображаясь в бесконечный поток стальных перьев. Сатецу, преображенный Стихией Стали в чистый металл, лавиной накинулся на Сусаноо. И в тот же миг моя техника с грохотом прогнулась и отпрянула назад, приняв на себя удар нескольких стремительно вращающихся сгустков чакры, брошенных Мадарой.

Ясака но Магатама скользнули по броне из бесчисленных стальных пластин, утонув в ней и срикошетив к земле. Разлетевшиеся в стороны металлические перья закружились в воздухе, сияя наточенными до бритвенной остроты краями. Шелест коронных разрядов, окруживших стальные перья прервался оглушительным треском первого пробоя. Молния сорвалась с небес, ослепительной ломаной чертой прорезав воздух. Гром ударил по ушам. Над головой загрохотал протяжный и охватывающий словно все небо рев. Сквозь пелену дыма на землю обрушилось сияющее тело Кирина. Бесконечные чешуйки из молний на извивающемся теле техники слепили глаза, ветвистые рога пронзили Сусаноо. А через миг на Мадару обрушился безудержный поток бесчисленных молний.

Резко пахнуло грозовой свежестью. Природная молния не могла быть поглощена техниками поглощения чакры, но прочность Сусаноо Мадары повыше, чем у камня Анкор Вантиана. Добавим еще! Слабо тлеющий шар вспыхнул на руке Кёды. Тусклые искры брызнули от него в стороны, лучами света пронзив яростные лесные пожары. Чтобы тут же вернуться, оставив после себя лишь обжигающе холодные обугленные древесные стволы. Моя техника вобрала в себя весь жар пламени, слизав все пожары. Туманная вуаль вокруг клона в один миг истончилась, скала под его ногами начала течь из-за начавшего плавиться песчаника. Одна печать — и из шара Стихии Жара вперед рвануло существо, напоминающее сотканного из пламени льва с драконьей головой. В распахнутой пасти вместо зубов плясали язычки огня, они же составляли пышную гриву и хищно сложенные за спиной перистые крылья.