Сейчас толку, может, и не много. Но и привлекать к Югито внимание кого-то, кроме Конан, не хотелось бы. Настырная девчонка из Аме чуть ли не в первую же секунду наткнулась на нас, когда я пытался спрятать Нии в Школе, под боком у биджу, чтобы они были все в одном месте, хотя бы. Не успел, удача оказалась на стороне Конан. Что мне теперь с этим делать? Югито ведь еще мешается. Для начала стоит ее привести в безопасное место. А оно, собственно, не так уж далеко.

Пропустив Югито вперед, я сложил пальцы в нужной печати. Чакра заколола изнутри и заклубилась тучами в очаге чакры. Поток густого, темного тумана сорвался с моих уст, сверкая и громыхая злыми разрядами молний.

Рантон: Райункуха!

Нетипичная для Кумо техника Стихии Шторма заполнила пространство проулка, по которому мы бежали от Конан. Клубящаяся и сыпящая молниями тяжелая туча покатилась вперед, постепенно рассеиваясь, но надежно перекрыв путь. Несколько секунд я выиграл, а большего и не надо. Еще один поворот, и Югито практически врезается в появившегося в дыму мужчину. Знакомая одежда храмовой стражи, большой рост, знаки Рюджинкё — тот, кто нужен.

— О, как раз вовремя! — обрадовался я при виде рослого Ибури. — Нам бы в храм!

— Кумо?— хмуро спросил Ибури.

— Нии Югито и Увабами.

Одно мгновение пришлось выдержать тяжелый взгляд охранника, прежде чем он все же соблаговолил кивнуть и отступил в сторону. Прямо за его спиной, словно мираж, из дыма проявился силуэт высокого храма. Гендзюцу было снято не до конца, очертания здания терялись в дыму, появившаяся под ногами ведущая к тяжелым вратам лестница терялась в нескольких шагах позади и превращалась в обычную, ничем не примечательную улицу.

— Ого! — удивленно воскликнула Югито, когда Ибури с натугой приоткрыл перед нами ворота в храм, и тут же возмущенно прикрикнула на меня: — Ты чего, Увабами?

— Иди! — приказал я Нии, с силой пропихивая девушку вперед. — За меня не беспокойся, сейчас ты важнее.

— Эй! Ты не посмеешь...

— Не спорь! — рявкнул я на нее, с гулким стуком захлопнув дверь прямо перед носом Югито.

Ну, одной проблемой меньше.

— Не вмешивайтесь. С этой я разберусь сам, — попросил я у все еще маячившего поблизости Ибури.

Тот только кивнул, вновь исчезая в дыму. Я же, обернувшись, в тот же миг встретился взглядом с девушкой, которая нас с Нии и преследовала уж пару минут как. И какой же у Конан был холодный взгляд! Учитывая, что передо мной оказалось десять ее клонов, то я буквально попал под расстрел светло-карих глаз Ангела Амегакуре.

— Ну, привет... — пробормотал я, пробежавшись взглядом по противнице и ее клонам.

Понять, где настоящая, с додзюцу Увабами не было возможным. Одна прямо передо мной, одна на столбе линий электропередач, остальные рассредоточились по крышам. Нас разделяло примерно метров десять — как раз где-то там начиналась иллюзия, скрывающая храм. И в нее Конан ступать пока не спешила. Но я бы не надеялся, что гендзюцу ее остановит. Не сама пойдет на штурм, так позовет своего рыжего дружка.

В воздухе вновь зашелестел ворох бумажных листов.

— Ты можешь просто отдать мне джинчурики и останешься жив, — холодно произнесла стоящая прямо напротив меня версия Конан.

— И это еще меня называют самоуверенным, — покачав головой и сделав шаг вперед, посетовал я. — Ты путаешь, кто здесь охотник, а кто жертва.

Ворох бумажных листьев на миг замер, чтобы налететь на меня неистовым водопадом сюрикенов. И пусть они напоминали простые поделки вроде оригами, но при встрече с покрытой защитным покровом дотондзюцу землей они высекали яркие искры, подобно доброй стали. Но были все же не настолько крепки. Бумажные снаряды со звоном отскочили от моей почерневшей кожи, разорвав кимоно на груди. Техника Стихии Стали покрыла все тело, но с одеждой такой трюк не проходит. Лишь бы не оказаться голышом.

Движения пальцев, сложивших серию печатей, подтолкнули чакру в меридианы, поток заструился по телу и устремился к очагу чакры, чтобы вырваться из него жидким электричеством. Волна искр пробежала по ставшим жесткими, словно проволока, волосам на руках, мимолетное движение засиявших от направленной к ним энергии рук очертило в воздухе светящийся круг. Шагнув в него, я оставил сияющее кольцо из молнии позади. Техника Стихии Шторма: Хозяин Грома накапливала энергию. Круг из чакры Рантона повис за спиной,на нем проявились узелки шаровых молний.

Рантон: Райко!

Хлопок стальных ладоней отдался низким и гулким звоном, который в тот же миг утонул в резком треске молнии. Стремительный прямой луч вырвался из сияющего круга за моей спиной, пронзив одну из фигур в черном плаще Акацуки. Искры брызнули в стороны от столбов, дуги электричества пробежали меж проводов, сжигая алюминий. В воздухе завоняло паленым металлом, словно не хватало обычной гари.

В груди бумажного клона появилась черная дыра с тускло мерцающими опаленными краями. Он рассыпался облаком бумажных лепестков, вихрем промчавшимся по улице, и словно вбирал в себя все новую и новую бумагу, пока передо мной не оказалась сплошная белая стена.

Хлопок ладоней. Треск грома. Столп сияющей энергии пронзает бумажную стену. Сквозь звон в ушах от грохота молний слышу тяжелое хлопанье крыльев, поднимающих Конан в воздух. И сразу вслед за ним свист устремившихся ко мне дротиков.

По телу словно град прошелся. Чувствительные удары высекали снопы искр из стальной кожи. Голову мотнуло от угодившей в висок бумажной стрелки. Земля вокруг оказалась усеяна ими, словно еж.

Хлопок и треск грома. Луч молнии устремился в небеса и завилял в воздухе, преследуя попытавшуюся ускользнуть от атаки Конан. И это у нее почти получилось. Одна молния угодила в крышу, снеся бак для воды. Но вторая все же настигла цель в облаке взметнувшихся в воздух брызг. А на этом вложенная в технику Рантона чакра иссякла, и кольцо за моей спиной потухло.

Под ногами что-то зашелестело. Окружающие меня бумажные снаряды ожили и, подобно пиявкам, начали липнуть к телу, облепляя его. И уже тлея.

Взрыв кибакуфуда подбросил мое потяжелевшее стальное тело в воздух. И уже в полете моя серия печатей завершилась. Чакра жидким металлом устремилась к тенкецу, растекаясь по телу вторым стальным покровом.

Котон: Хагромо!

Одежда на торсе начала трещать, когда сквозь нее проросли длинные тонкие стальные перья. Они покрыли тело перьевой накидкой и сложились за спиной крыльями, позволив стабилизировать полет и плавно упасть на землю. Хотя рухнул я на нее все равно с грохотом тяжеленной стальной чушки, в котором утонул тихий шелест зашевелившихся стальных перьев. Подхваченные Стихией Магнетизма, они закружились вокруг меня, превращая острейшими гранями в бумажную пыль стремительно вращающееся кольцо из бумаги. Оно пронеслось по улице, срезав несколько столбов и пропахав борозду в земле, прежде чем со скрежетом угодить на лезвия перьев.

Сложив ладони рупором, я приложил их к губам. Чакра Трёхглавого вырвалась из груди оглушающим ревом. Жалобно и тонко зазвенели стальные перья, с тихим гулом отзывались им стекла в окнах домов, Конан ошеломленно замерла, с мукой на лице закрыв уши руками. И почти сразу же стальные перья взмыли вверх, вонзаясь в тела клонов и срезая белоснежные бумажные крылья.

После моей атаки Конан и оставшиеся ее клоны все же смогли плавно опуститься на землю. Куноичи Аме уже готовила следующий свой ход, вот только за ее спиной из земли бесшумно выросла фигура в маске Анбу. Рефлексы шиноби заставили Конан дернуться, но деревянные путы уже замкнулись на ее руках. Холодный взгляд светло-карих глаз поймали глаза, на багряном поле радужки которых кружился рисунок, напоминающий закрученный четырехлезвийный сюрикен.

Додзюцу Охеми могло определить оригинальное тело Конан. И могло погрузить ее в гендзюцу. В сильнейшее гендзюцу.

Котоамацуками.

Я-Охеми подхватил ослабшее тело упавшей в обморок Конан. Древесные путы отпустили ее руки и пропали в земле. Устало поведя плечами, я развеял использованные техники и усилием воли загнал поглубже в печать Трёхглавого. Со звоном на землю посыпались стальные перья и медленно вслед за ними спланировали многочисленные листочки бумаги, на которые рассыпались клоны Конан.