- Их уже не осталось просто.

- Не звонил ещё?

- Нет, - мотнула я головой и начала яростно грызть сухарики. – Почему так долго? Целых два месяца людей разводят.

- Боишься, что не разведутся? – вдруг ехидно вопросила Настя, отчего я была готова пришибить её на месте.

- Я боюсь того же, чего и Мирон – что Алина начнёт претендовать на Тимку.

- Она два месяца молчит, а на заседаниях всего один раз появилась. По-моему, ей вообще пофиг, лишь бы всё это быстрее закончилось, - меланхолично произнесла Настя, застёгивая на ушах серьги. – Ладно, меня Стёпа ждёт. Поеду я. Через неделю поедим с ним к моим родителям, встречать Новый год. Кстати, ты своим рассказала о Мироне и Тимке.

- Угу, - кивнула я жуя.

- И что они?

- Ну… папа в шоке, мама делает вид, что всё отлично, но видно, что она тоже в шоке. Короче, не знаю. Но Мирон сказал, что этот Новый год мы будем встречать с моими родителями. Я залезу в подарочный носок со своим именем и просижу там все праздники.

- Боишься?

- Очень. Неоднозначная реакция родителей на моего… парня, - хохотнула я нервно. – Вернула меня в детство, когда я боялась, что меня накажут и посадят на домашний арест.

- Да брось. Мирон тебя отвоюет.

- Угу, - дернула я скептически бровями.

Тягаться с моей мамой – страшное дело. Я бы не рискнула.

- Я ушла, - бросила мне Настя уже из прихожей. – Вернусь завтра.

Панически бегая в своих мыслях, я и не заметила, как она так быстро телепортировалась из кухни.

Дверь хлопнула, я осталась одна. Телефон в руке уже буквально обжигал ладонь, но я обещала себе, что не стану звонить. Вдруг прямо сейчас происходит что-то особенно важное, а я возьму и отвлеку. Нет. Так нельзя.

Отложила телефон в сторону, туда же сухарики. Набрала стакан воды и быстро его выпила, следом – второй, но смогла выпить лишь половину содержимого.

Хоть бы Алина не выкинула какой фокус на последнем заседании! Хоть бы, хоть бы!

Чтобы отвлечься и больше не смотреть на телефон, как ненормальная, решила что-нибудь приготовить. Блины! Точно! Сделаю блины, Тимка их очень любит.

Блин за блином я всё чаще поглядывала на часы. По моим подсчётам заседание уже давно должно было закончиться. Так долго оно может длиться только если туда пришла Алина и устроила какую-то подставу.

Я не хотела делать из неё исчадие Ада, но после того, как узнала как она поступала с Тимкой, у меня не выходит воспринимать её хоть сколько-нибудь адекватно. Я тогу только злиться на неё и ничего больше.

Залила в сковороду последний блин, и дверь позвонили. Едва ли не прыгая на месте, выключила плиту, сдвинула в сторону сковороду и помчалась в прихожую. Открыла дверь, а сердце радостно вспорхнуло в груди, стоило мне увидеть за порогом Мирона с Тимкой на руках. Оба улыбались – хороший знак.

- Вкусно пахнет, - втянул Мирон носом воздух. – Ты что-то приготовила?

- Блины. Голодные? – спросила я и пропустила их в квартиру. Приняла из рук Мирона малыша, который за эти пару месяцев стал тяжелее и щекастее, и крепко-крепко обняла. – Какие холодные щёчки! Давай, будем греться и вкусно и кушать. Но сначала разденемся.

Занесла Тимку в свою комнату и ловко сняла с него верхнюю одежду. В квартире было тепло, поэтому я оставила его просто в колготках и футболке с надписью «крутой парень», которую сама недавно ему купила.

- Пойдём к папе, - взяв малыша за ручки, заставила его шагать. Без опоры он еще ходить не рисковал. Обычно сразу терялся и садился на попу, потому что ползком добраться куда-либо гораздо безопаснее и быстрее.

Мирон в кухне ставил кружки на стол, чайник уже кипел. Закатав рукава рубашки, открывал ножом банку сгущенки. Варенье уже было открыто.

- Ты уже показывал папе, что умеешь? – спросила я Тимку, присев рядом с ним на корточки.

- Что он умеет? – посмотрел на нас Мирон сверху вниз.

- Присядь напротив, попробуем.

Отерев руки полотенцем, Мирон тоже присел на корточки напротив нас.

- Протяни руки, - шепотом попросила я.

Мужчина беспрекословно подчинился.

- Давай, Тимочка, иди к папе, - придерживая малыша за ручки, плавно их отпустила. Покачиваясь, неуверенно, но Тимка сделал целых два шага и упал в вытянутые руки отца. – Ура! – захлопала я.

Полный гордости отец обнял сына и чмокнул в пушистые шевелюру.

- Молодец, Тимка. Молодец! – приговаривал он. – Иди к нам, - распахнул Мирон объятия и для меня, в которые я с облегчением упала.

- Как всё прошло? Расскажи уже! Я с ума сойду, - шептала я, пряча нос в воротнике его рубашки.

- Ты переедешь ко мне? – вместо долгожданного ответа спросил Мирон.

- Я не буду жить с женатиком, - ответила я уже привычно. Этот вопрос он поднимал сотни раз, но я категорически отказывалась. Мы хоть и не жили вместе, но периодически ночевали то в его квартире, то в моей съемной.

- Присядь-ка, сынок, - усадил Мирон Тимку за обеденный стол и придвинул ему тарелку с блинами, сгущенку и непроливайку. Потянулся в карман брюк и вынул из него паспорт, пролистав, остановился на одной страниц, которую показал мне. – Кто тут женатик? Видишь? Я не женат.

- А Тимка? Она не…

- Тимка будет с нами. Это не обсуждается.

- Мирон! – обхватила руками его шею и буквально повисла на ней.

- Что насчёт переезда? – спросил снова Мирон и нежно меня обнял. – Тимка скучает без тебя.

- Только Тимка? – хитро улыбнулась я.

- А я, вообще, с ума схожу, когда вместо тебя ночью и утром приходится обнимать подушку.

- Хорошо. Перееду только ради того, чтобы ты больше не мучил мою подушку. А я-то думаю, почему она такая пожамканая постоянно? - рассмеялась я.

После ужина Тимку разморило, и мы решили остаться на моей съемной квартире, тем более, что стараниями Мирона в ней уже всё было для ночевки с ребенком.

Искупала Тимку и передала его Мирону, который сам вызвался его уложить спать. Чтобы не маячить перед глазами малыша, я решила принять душ. В голове то и дело крутились мечта и фантазии о том, как мы, наконец-то, станем жить одной семьёй. Засыпать и просыпаться все вместе, обзаведемся своими особыми семейными ритуалами. Может, даже будет собака.

- Дурочка, - улыбнулась я своему отражению в зеркале. Казалось, что глаза сейчас сияли ярче звёзд. Наверное, впервые за эти месяцы я позволила себе так много и так открыто мечтать об этом.

Тихо вышла из ванной и вошла свою комнату, которую освещал лишь тусклый свет ночника, оставленный специально для Тимки. Сам малыш уже спал, раскинув ручки в стороны. Склонившись над ним, аккуратно чмокнула мягкую щечку. Одеялом укрывать не стала – в моей квартире ему было жарко, так что он предпочитал спать без него.

Тихо прошла в кухню, в которой горел свет. Мирон стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Профиль его был серьёзным, но я знала, что стоит ему увидеть меня, как все суровые морщинки на мужественном лице разгладятся.

И вот, он повернулся ко мне, и морщинка между его густыми бровями сразу исчезла. Любопытный взгляд серых глаз скользнул по моей фигуре вниз и обратно к лицу.

- Я еще не видел этот халат.

- Вчера купила. Беленький, - поправила я атласный пояс. Наверное, я никогда не научусь выдерживать его этот особый пристальный взгляд.

- Май, - подошёл ко мне Мирон и подцепил пальцами подбородок, чтобы я вновь заглянула ему в глаза.

- М? – только я смогла я выдавить, чувствуя, как начал учащаться пульс.

- Ты кое-что забыла у меня, - в раскрытой перед моим ладони блеснула помолвочное кольцо.

- Точно, - потянулась я к нему, но Мирон зажал кольцо в кулаке.

Вопросительно посмотрела в серые глаза.

- Я буду эгоистом, если попрошу тебя стать моей женой?

- Может, подождем немного, чтобы тётенька, которая ставит в паспорте печати, немного подзабыла твоё лицо? – хохотнула я и скользнула по обнаженному мужскому торсу ладонями, желая обнять

- Я к тому, нужно ли это тебе, Май? Со мной бывает тяжело, ещё и Тимка…