— Ммм… Нет, не думаю. Даже если и видела, не думаю, что смогу его вспомнить.

— Прости, что? — на секунду мне показалось, что я ослышался. — Ты член королевской семьи, разве нет? Как ты можешь не помнить собственных лордов?

— Потому что я с ними почти не встречаюсь, — она легкомысленно пожала плечами и снова зашагала в сторону массивных входных дверей. — Мой отец считает, что в сто два года рановато связываться с политикой. И не могу сказать, что у меня есть желание его разубедить. Так что, я хорошо знаю лишь тех эльфийских придворных, кто постоянно находится при дворе.

— Сто два? Рановато? — после чего я вспомнил, какой ветер свищет в её голове и поспешно согласился с отцом Эйлити. — Хотя о чём это я. Ты же эльфийка. Сто лет — это ещё не тот возраст, когда стоит забивать голову чем-то серьёзным, твой отец совершенно прав.

Эйлити скосила глаза в мою сторону, но ничего не сказала, ограничившись неопределённым полусмешком-полухмыканьем.

Миновав за этим коротким разговором сад, разбитый перед особняком, мы оказались перед внушительного вида двустворчатой дверью, выполненной, видимо, из того же сорта дерева, что и само здание. Створки были украшены традиционной для эльфов резьбой, в виде всевозможных птичек и листочков.

Не обременяя себя такой мелочью как стук, девушка решительно потянула за дверное кольцо и дверь открылась с удивительной для её массы и размеров тишиной. Учитывая особенности задания, я ожидал, что петли будут жутко скрипеть, а на пороге будут виднеться следы плохо отмытой крови или что-то в этом роде. Но мы без происшествий оказались в просторном вестибюле и спокойно осматривались. На нас не бросились вурдалаки или вервольфы, по углам не валялись обглоданные кости. Всего лишь богато обставленный вестибюль с широкой лестницей, ведущей на второй этаж. Разве что в носу свербило от запаха пыли, видневшейся тут повсеместно.

— Где же дворецкий? Или, хотя бы, горничные? — задумчиво пробормотала принцесса. — Тут не убирались уже целую вечность.

Где-то из другого конца здания раздался звон бьющегося стекла, свист и глухие вопли Ферегира.

— Как нам быть, фройляйн? — спросил я, осматривая несколько цепочек следов, уходящих в разные стороны, теряясь в комнатах и коридорах. Одна из них вела вверх по лестнице. — Пойдём сразу искать кабинет лорда?

— Какой ты нетерпеливый, — хихикнула она. — Но ты прав, его письменный стол наверняка широкий и подходит для этого.

— Я про то, чтобы выбить из него признание о происходящем с помощью твоего приказа, — майн готт, я просто буду стараться игнорировать её выходки.

— Ах, ты про это, — Эйлити мгновенно поскучнела. — Тогда он останется безнаказанным.

— Что? Постой, это как? — её заявление звучало крайне нелогично после всего того, что она рассказала о своей татуировке и королевских приказах.

— Потому что законы эльфов запрещают такой метод допроса, — сказала она, вглядываясь в левый коридор, куда уводила одна из протоптанных в пыли тропинок. — Пойдём лучше вон туда, похоже, в той стороне подвал.

— Но почему?

Для меня это звучало дико. Ведь приказ говорить правду или сознаться во всех преступлениях сработает лучше любого нейрополиграфа из реального мира.

— Все разумные существа стараются спрятать свои грехи поглубже. Это инстинкт, — эльфийка поняла мой вопрос иначе. — Если мы хотим что-то найти, надо начинать с подвала.

— Я не об этом, фройляйн. Я спрашивал про закон, — я пошёл следом за эльфийкой и очень позавидовал её габаритам, позволяющим идти по своеобразной тропинке из следов. В то время как моя поступь поднимала в воздух клубы пыли, порождая невыносимое желание чихнуть.

Она вздохнула и, продолжая двигаться вперёд и постоянно осматриваясь, начала объяснение:

— Однажды в прошлом произошла борьба за трон между двумя братьями. Младший брат был сторонником агрессивной политики в отношении соседних государств, в то время как старший придерживался консервативных взглядов, настаивая на том, что эльфам достаточно Великого леса. Так как старший брат успешно правил уже несколько веков, взгляды младшего, само собой, были непопулярны. В итоге, погрязнув в злобе и зависти, он решил подставить брата. Пользуясь властью королевской печати, он организовал ряд преступлений, сделав так, чтобы все признания преступников, которых «ловили» с его помощью, указывали на его брата.

— Подожди, — я на минуту остановил её рассказ, пытаясь понять суть. — Ты хочешь сказать, что из-за королевского приказа врать на суде, они продолжали врать и под действием другого королевского приказа?

— Ты правильно понял, Шуббат, — кивнула девушка. — Первый приказ заставлял их считать ложь правдой. И на любой последующий приказ, независимо от того, кто из членов королевской семьи его отдавал, они говорили то, что искренне считали правдой в тот момент.

— Да это же настоящая промывка мозгов, майн готт… — удручённо пробормотал я. — Но раз ты рассказываешь об этом, правда ведь как-то вскрылась?

— К счастью, да. Один из ближайших сторонников младшего брата предал его, разочаровавшись в том, к каким методам тот решил прибегнуть. Он рассказал обо всём, что знал, королю и его приближённым. С его помощью фракция короля получила убедительные доказательства вины и план рухнул. После тех событий эльфы отказались от использования магических методов дознания во время раскрытия преступлений. Так что, если мы хотим в чём-то обвинить лорда, нам нужно иметь на руках что-то осязаемое. Ну или найти свидетелей.

После этого мы шли по особняку в молчании. Эйлити крутила головой во все стороны, открывая каждую дверь, попадавшуюся по пути, а я старался поменьше пылить и раздумывал о том, что даже у идеальных эльфов в выдуманном королевстве дыр в законах не меньше, чем где-нибудь в реальном мире. А сама правящая династия держится не столько на уважении народа, сколько на умении сделать «истиной» любую свою волю, всего лишь отдав приказ.

Я невольно покосился на принцессу, увлечённо осматривающую комнаты и вздохнул. По идее, как человек современных взглядов, я сейчас должен был испытывать неприязнь к этой светловолосой девушке, узнав, что её род правит, практически, за счёт диктатуры. Но, почему-то, моё отношение к ней не изменилось. Быть может, потому, что это была выдуманная страна с выдуманной принцессой в выдуманном мире. А может, потому, что эта диктатура теперь кормила меня мясом. Бесплатно.

Обстановка внутри особняка оставляла гнетущее впечатление. Во многих комнатах, которые открывала девушка, царил хаос и бардак. Опрокинутые стулья, раскиданные вещи, разбитая посуда и засохшие цветы. Порою мебель была разломана на куски, словно кто-то устроил тут серьёзную драку. И слой пыли на полу явно указывал на то, что в эти комнаты уже давным давно никто не заходил.

— И тут пыль и разруха, — тяжело вздохнула Эйлити, заглянув в очередную комнату. — Ты не подумай, есть некий шарм в том, чтобы сделать это в грязи и пыли, но я всё же предпочла бы место почище.

Говори что хочешь, фройляйн, но эту твою сторону я теперь игнорирую. Семейная жизнь научила меня массе полезных вещей. Например, тому, как бороться с детскими капризами. И хотя между взбалмошной ста двухлетней эльфийкой и пятилетним оболтусом существовала огромная разница в жизненном опыте, восприятии и желаниях, метод противодействия был одним и тем же.

Просто. Игнорируй.

Свернув за угол мы обнаружили то, что искали — лестницу, ведущую на подвальный этаж, которая вновь не оправдала моих ожиданий. Обычный деревянный пролёт, надёжные перила, крепкие, ни разу не скрипнувшие, ступеньки. Подвальный этаж тоже производил впечатление самого обычного хозяйственного этажа. Разве что лампы тут висели масляные, а не из светящихся цветов, как это обычно было в эльфийских зданиях.

Я открыл первую попавшуюся дверь и попал в чулан, доверху полный разных швабр, метёлок и прочего инструмента, к которому тут явно давно никто не притрагивался. Примерно та же ситуация наблюдалась и дальше. Склад, кладовки, винные стеллажи. Чем глубже мы заходили, тем крепче становилось моё убеждение, что мы тут ничего не найдём. Судя по лицу принцессы, её одолевали те же мысли.