По улице расползается дым. Дороти чувствует его привкус во рту. Он смешивается с привкусом ужаса и морозного воздуха. И она еще плотнее запахивает на груди кардиган.

Гарольд входит в кухню через заднюю дверь. Дороти понимает, что муж хочет ей что-то сказать, – он никогда не пользуется задней дверью, ну разве что в случае крайней необходимости или когда обут в резиновые сапоги.

Она отрывает взгляд от кроссворда и смотрит на него.

Он проходит мимо разделочного столика. Берет и кладет на место какие-то предметы, открывает навесные шкафчики, разглядывает посуду и вот, наконец, не выдержав, начинает говорить.

– Как это все там ужасно. – Он подвешивает керамическую кружку на подставку в виде ствола с веточками. – Просто кошмар.

– Ты там был, внутри? – Дороти откладывает ручку в сторону. – Тебя впустили?

– Полиция и пожарные не заходили туда несколько дней. И никто не говорил, что нам нельзя.

– А это безопасно?

– Наверх мы не поднимались. – Он обнаруживает пакетик бисквитов с шоколадной начинкой, который она запрятала за коробкой с бездрожжевым тестом. – Эрик считает это неуважительным в подобных обстоятельствах, ну, сама понимаешь.

Дороти тоже сочла бы это проявлением неуважения – шастать даже по нижнему этажу дома, где погиб человек. Однако проще промолчать. Если бросить вызов Гарольду, он будет целыми днями оправдываться – все равно что открыть кран. Ей и самой хотелось туда зайти. Один раз она даже подошла к задней двери, но передумала. Это было бы неразумно, особенно с учетом всех обстоятельств. Однако самодисциплины у Гарольда не больше, чем у годовалого ребенка.

– Ну, а внизу что? – спрашивает она.

– Странная штука. – Сняв верхнюю часть бисквита, он принялся за начинку. – В прихожей и гостиной жуть что творится. Все выгорело. А вот кухня почти целехонька. Лишь несколько темных пятен гари на стенах.

– И ничего больше?

– Ничегошеньки, – подтверждает он. – Часы тикают на стене, полотенце на сушилке. Просто чудеса, не иначе!

– Вот только для его матери ничего чудесного, господь да упокой ее душу. – Дороти тянется за бумажным платком в рукаве, затем передумывает его доставать. – Никакое это не чудо, что они вернулись раньше.

– Нет. – Гарольд выбирает еще одно печенье, затем опускает его обратно в пакетик. – Хотя, наверное, она была не в себе. Наверняка этот грипп повлиял, вот и не соображала, что происходит. Даже с постели не могла подняться, поэтому он и звонил доктору.

– Что-то я никак не пойму. Почему же он не отвез ее в дом престарелых?

– Когда? Посреди ночи?

– Это спасло бы ей жизнь.

Дороти смотрит мимо Гарольда и занавесок – на улицу. После пожара она приобрела какой-то унылый серый вид потрепанного в сраженьях боевого корабля. Даже остатки рождественских украшений не могли оживить ее. Скорее напротив, они выглядели неуместно. Будто слишком старались развеселить всех и каждого, отвлечь внимание от обгорелых останков дома одиннадцать.

– Будет тебе анализировать. Слишком много думаешь, вот и начинаешь путаться, – говорит Гарольд, не сводя глаз с жены. – Причина ясна: или непотушенная сигарета, или искорка от камина. На этой версии они и остановились.

– И это после того, что люди говорили? После того, что мы все решили?

– Непотушенная сигарета. Искра от камина. – Он взял печенье, разломил пополам.

– Сам-то ты в это веришь?

– Язык распустил, корабль потопил.

– Но ради бога! Мы же не на войне, Гарольд!

Он отворачивается, смотрит в окно:

– Разве нет?..

28 июня 1976 года

– Неужели вообразили, что люди ничего не заподозрят, если две маленькие девочки будут стучаться к ним в двери и спрашивать, есть ли у них в доме бог? – Миссис Мортон поставила на стол вазочку с шоколадным муссом.

– А мы будем работать под прикрытием, – объяснила я и начала выводить краем ложки на поверхности десерта свое имя.

– Правда? – воскликнула Тилли. – Вот здорово!

– И каким же образом? – спросила миссис Мортон. Наклонилась и подвинула вазочку поближе к Тилли.

– Нацепим значки гёрлскаутов, – ответила я.

Тилли подняла глаза и нахмурилась.

– Но ведь мы никакие не гёрлскауты, Грейси. Сама говорила, это не для нас.

– Мы станем гёрлскаутами лишь на время, – решила я. – Они вызывают меньше подозрений.

Она улыбнулась и мелкими буковками вывела у края вазочки свое имя – «Тилли».

– Давайте договоримся, что я ничего этого не слышала. – Миссис Мортон вытерла руки о фартук. – И вообще не понимаю, откуда вдруг это увлечение Богом?

– Все мы овцы, – ответила я. – А овцам нужен пастух, чтоб они были в безопасности. Ну, или пастырь. Так викарий сказал.

– Вот оно что… – Миссис Мортон скрестила руки на груди.

– И я просто хочу убедиться, что Он у нас есть.

– Понимаю. – Она привалилась спиной к разделочному столику. – Но это всего лишь мнение викария. Некоторые люди самым распрекрасным образом обходятся и без пастыря.

– Но ведь это очень важно, прислушаться к Богу. – Я утопила свою ложечку в муссе. – Если не обращать на Него внимания, он начнет преследовать.

– Ага, гоняться с ножами, – вставила Тилли.

Миссис Мортон удрученно нахмурилась.

– И это тоже, как я понимаю, сказал тебе викарий?

– Да, сказал, – ответила я.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов. Губы миссис Мортон шевелились, видно, она старалась подобрать нужные слова.

– Не хотелось бы вас разочаровывать, – произнесла она наконец. – Но найти Бога не так-то просто.

– Мы его найдем. А когда найдем, все люди будут в безопасности и миссис Кризи вернется домой. – И я отправила в рот полную ложку шоколадного мусса.

– И мы станем настоящими местными героинями, – добавила Тилли. Улыбнулась и облизнула кончик своей ложки.

– Думаю, чтобы вернуть миссис Кризи домой, одной божьей помощью не обойтись. – Миссис Мортон перегнулась через подоконник и распахнула еще одно окно. Я услышала, как где-то по улице проезжает на своем фургоне мороженщик, точно чародей притягивая ребятишек из окрестных домов.

– Мы решили, что она, скорее всего, не умерла, – сказала я.

– Ну, это уже что-то.

– И теперь нам нужен Бог, чтоб помочь найти ее. Вы должны запомнить, миссис Мортон: Бог – Он повсюду. – Я широко развела руками. – А потому Он запросто может находить людей и возвращать их домой из плена.

– Кто это сказал? – Миссис Мортон сняла очки и потерла вмятины от них у переносицы.

– Бог, – испуганным голосом ответила я и вытаращила глаза.

Миссис Мортон хотела было что-то ответить. Но передумала, лишь вздохнула, покачала головой и решила вместо этого протереть стекла очков.

– Не слишком-то надейтесь, – заметила она.

– Ой, скоро «Синий Питер»[16] начнется. – Тилли соскользнула со стула. – Пойду включу телевизор, пусть разогреется.

И она исчезла в гостиной. Я тоже встала, взяла пустую вазочку и понесла к раковине.

– С чего собираетесь начать? – спросила миссис Мортон.

– Просто будем обходить округу, пока Он не появится. – Я протянула ей вазочку.

– Понимаю.

Я уже почти дошла до гостиной, когда она вдруг окликнула меня:

– Грейс!

Я застыла в дверях. Фургон мороженщика отъехал еще дальше от нашего дома, отголоски его колокольчика стихли.

– Когда будете обходить свою улицу, – сказала миссис Мортон, – не смейте соваться в дом номер одиннадцать.

Я нахмурилась.

– Это как?

– Да вот так. Обходите его стороной.

Я хотела возразить, но по лицу миссис Мортон было заметно: она не в настроении продолжать этот разговор.

– Ладно, – кивнула я.

Но перед тем как ответить, выдержала крохотную паузу. Не думаю, что миссис Мортон это заметила.

29 июня 1976 года