Ей хотелось знать, в каком состоянии Макс, читает ли всю эту дрянь, а если да, что собирается предпринять. Рианон считала, что на сей раз ему придется действовать, – дело приняло слишком серьезный оборот. Нью-йоркская полиция потребовала, чтобы Сюзан Травнер предоставила в ее распоряжение любые новые доказательства, которыми располагает, а поскольку журналистка до сих пор молчала, то с каждым днем теряла преимущество. С другой стороны, обнаружилось слишком много людей, утверждавших, что хорошо знают Макса. Они активно разглашали различные факты из его интимной жизни. Рианон казалось, что все, что они говорят, похоже на правду, потому что это были знакомые Макса времен его бесчисленных измен Каролин.

Рианон, как и потребителям бульварной прессы, очень хотелось узнать, где сейчас Галина и Макс. Ни сами Романовы, ни их адвокаты не давали о себе знать. Никому не удалось выяснить, куда отправились супруги из аэропорта Хитроу. Известно было лишь то, что “БМВ” кто-то возвратил в агентство, а самолет концерна вылетел в Лос-Анджелес, и на его борту находился только экипаж. Отдел связей с общественностью “Праймэр” горячо опровергал слухи, что контракт Галины пересматривается, и настаивал на том, что компании ничего не известно о местонахождении Галины и Макса Романовых. Они как будто испарились с лица земли.

Но как ни была несчастна и одинока в эти дни Рианон, она не могла не досадовать на Галину за то, что та до сих пор ни слова не сказала в защиту Макса, – ведь она лучше кого бы то ни было знала, насколько нелепы обвинения в садизме. Рианон предположила, что Галина либо находится в прострации, либо Макс запретил ей делать заявления. Но должен же он понимать, что такую серию обвинений нельзя оставить без ответа!

К воскресенью страсти как будто немного улеглись – в центре внимания любителей подобных сенсаций оказался очередной скандал в королевском семействе, – и два рекомендованных Люси детектива проводили Рианон домой. Когда полицейский автомобиль свернул на ее улицу, нигде не было видно никаких папарацци. Быстро выскочив из машины, Рианон также никого не заметила. Стало легче, когда она очутилась в родной обстановке, и немедленно захотелось плакать. Но она удержалась от слез, торопливо проскочила в спальню и начала складывать вещи для путешествия в Южную Африку. Вылетала она через несколько дней, но необходимо было чем-нибудь заняться, да и приятно было швырять в чемодан летнюю одежду, в то время как на дворе эта чертова зима.

Гораздо хуже было то, что кое-какие вещи Макса остались здесь и живо напомнили ей, как замечательно все было, пока не вмешалась мисс Отрава. Она вместе со всей желтой прессой убила то, чему Рианон с Максом и сами не знали имени. Не то чтобы Рианон считала, что они с Максом полностью правы. Нет, ведь адюльтер, обман – вещи в общем-то непростительные. Но если они так полюбили друг друга, если Галина так слаба и беспомощна, что же им оставалось делать? Макс дал Галине свое имя, детей, посвятил ей жизнь – кто же бросит камень в человека, который провел всего несколько дней с женщиной, которую любит? Он меньше всего похож на чудище, каким сделала его пресса! Он живой человек, со своими страстями, желаниями, сомнениями. Он уязвим. Магнат, мультимиллионер, Макс силен и агрессивен в бизнесе и бесконечно раним, когда начинают ковыряться в его личной жизни. Он нежен и заботлив в любви, никогда не позволит себе ни малейшего насилия, разве что его захлестнет страсть, которой нельзя противостоять, и тогда он доставит женщине высшее блаженство. Разве это склонность к насилию? Рианон назвала бы это качество совершенно иначе, но, как и Макс, она не могла делать публичных заявлений, ведь все, что она сказала бы, было бы – не могло не быть! – искажено, ложно истолковано.

Она опустилась на кровать и уже протянула руку к телефону, чтобы набрать номер Лиззи, но замерла. Звонок в дверь. Рианон не шелохнулась. Она судорожно гадала, кто это может быть. А выглянуть боялась. Вдруг репортеры выследили ее?

Прошла минута, другая. Опять звонок. Сердце ухнуло вниз. Дикая, невозможная надежда. А вдруг это Макс? Нет, не может быть.

Тихо-тихо, будто тот, кто стоял за дверью, мог что-нибудь услышать, Рианон встала и подошла к окну. Кружевные шторы спадали складками до пола. Осторожно, чтобы не шевельнуть их, она наклонилась и выглянула. Когда Рианон увидела, кто стоит у входной двери, во рту пересохло, а сердце гулко забилось. Меньше всего на свете она ожидала увидеть этого человека.

Отпрянув от окна, Рианон глубоко вздохнула и, услышав новый звонок, пошла открывать.

На взволнованном, напряженном лице Галины явственно отразились страдания последних дней. Она осунулась, под глазами появились темные круги. Вокруг рта легли едва заметные, но жесткие складки, которых Рианон никогда у нее не замечала.

– Можно? – застенчиво спросила Галина. Рианон не могла произнести ни звука от изумления.

– Я… Я надеялась, что мы сможем поговорить, – добавила Галина.

– Проходи. – Рианон посторонилась.

Галина переступила порог и проследовала за Рианон в гостиную.

– Что тебе предложить? – Роль любезной хозяйки давалась ей с трудом.

– Лучше всего стакан воды.

Пока Рианон ходила в кухню за водой, Галина успела осмотреться и заметить на столе ноутбук и перчатки Макса, но ничего не сказала, только поерзала на краешке дивана.

Когда Рианон протянула Галине стакан, та робко хихикнула.

– Похоже, все повторяется, – сказала она. – Ну, ты спала с Максом, а я узнала. – Глаза двух женщин встретились. – Только на этот раз все по-другому, – горько заметила гостья.

Рианон не выдержала и опустила глаза.

– Мне жаль, – проговорила она. – Не знаю, что еще сказать. Я не хотела причинить тебе боль. И он не хотел…

Галина заговорила, и Рианон услышала, как дрожит ее голос:

– Он тебя очень любит. Он мне сказал. Он не хотел лгать. – Она сжала губы, чтобы не всхлипнуть. – А мне почти хочется, чтобы он солгал, – добавила она сиплым шепотом. – Еще он сказал, что меня тоже любит, но по-другому. Он бросил бы меня, если бы мог… – Она вздохнула несколько раз, пытаясь взять себя в руки. – Но Макс не может. Он должен от меня уйти, раз у вас это взаимно, я его попросила забыть меня. Но он отказывается, а я не знаю, как его уговорить.

Рианон беспомощно смотрела на Галину. Неужто та в самом деле спрашивает совета, как заставить Макса бросить ее? И она, Рианон, должна объяснять Галине, что делать? Рианон вздрогнула, когда Галина, внезапно потеряв самообладание, разревелась. Она прижала пальцами губы, чтобы не дрожали, и смотрела на Рианон так, словно та могла помочь ей успокоиться.

– Прости, – всхлипнула она. – Я понимаю, ты не хочешь меня видеть… Макс не знает, что я здесь, он в ярость придет, если ему сказать. Боже мой, Рианон, пожалуйста, помоги. Мне больше некого просить. Всем все равно.

Сердце Рианон колотилось как бешеное. Если бы она знала, что ответить!..

– Только Максу не все равно, – продолжала Галина почти писклявым от напряжения голосом. – Он один знает, какая я на самом деле, и я понятия не имею, что со мной будет без него. – Опять всхлипнув, она перевела дух и вытерла слезы ладонью. – Знаешь, зачем я к тебе пришла? – Она замолчала; рыдания душили ее. – Пришла, чтобы умолять тебя не уводить его, – наконец выговорила она. – Знаю, так не должно быть. Я обязана отпустить его, если он так хочет. Но не знаю как. Я боюсь остаться одна, без Макса мне не выжить. Я люблю его, и мы так хорошо жили, когда поженились… Нет, нет, я не обвиняю тебя, ты же не виновата, что он полюбил тебя. – У нее опять перехватило дыхание от горя. – Пожалуйста, – беззвучно шептала Галина, – оставь его мне. Я на все готова, все тебе отдам… У меня есть деньги, возьми…

– Галина, перестань, – взмолилась Рианон.

– Нет, я скажу! – вскрикнула она. – Не важно сколько, деньги я найду…

– Мне не нужны деньги. Разве в них дело…

– Знаю. – Галина резким движением взъерошила себе волосы. – Просто я не знаю, что тебе еще предложить взамен.