– Продолжай, – попросил Макс, отключая мобильный телефон и выруливая свободной рукой на Тихоокеанское шоссе.

Голубые глаза Галины весело вспыхнули – она вспомнила, о чем рассказывала Максу, когда ее прервал телефонный звонок.

– Хорошо. Значит, я была в универмаге, старалась уговорить их все переделать. – Она опустила козырек лобового стекла, чтобы укрыться от яркого света заходящего солнца. – И вдруг слышу – из толпы голос, гулкий такой: “У-у, господа-а-а, вы из девочки совсем худышку сделали. Да-а-а, она и гляди-и-ит рассеянно”. Здоровая такая баба, груди как подушки, и лыбится во весь рот, будто свистнуть собралась. Сказала, что ей, мол, пятьдесят семь лет, а кожа, если ее послушать, мягче масла. Заставила меня ее потрогать. Ей, мол, никакая конспирация не нужна, чтобы моложе выглядеть. А мне вот необходимо поесть ее фирменное блюдо – фруктовый торт, чтобы поправиться. Поэтому мне побыстрее надо собираться и ехать к ней на чай, а ее чаем, мол, и английская королева не побрезгует.

Макс улыбался.

– Так где это было? – спросил он. Галина небрежно отмахнулась:

– Какой-то универмаг в Мемфисе. Или в Батон-Руж. Они вce уже начинают путаться в голове.

Макс глянул на нее, глаза их встретились, и девушка засмеялась.

– Значит, ты поехала на торт к старой даме? – сказал Макс, взяв Галину за руку и переплетая пальцы.

– Да. Почему бы и нет? – отозвалась Галина. – Славная бабка. Мне понравилась. Она всерьез считала, что я худышка, я это видела. Так что я решила взять маленький отпуск и заняться тем, чем мне хотелось.

Смеясь, Макс взглянул в зеркало заднего вида и вдавил в пол педаль газа, желая оторваться от сопровождения. Дорога в сторону шла вверх по холму.

Галина обрадовалась, что удалось развеселить Макса, поднесла его руку к губам и поцеловала. Ее прекрасное лицо лучилось, оливковая кожа в свете заходящего солнца казалась почти бронзовой, а коротко подстриженные волосы на ее фоне – еще белее. Девушку позабавила паника, которую в лагере “Конспираси” вызвало ее исчезновение на два с половиной часа. Макс тоже нашел это забавным. Несколько менее забавными были сердитые, нервные крики и вздохи облегчения, которые Галина услышала по возвращении. И уж нисколько не забавной оказалась выволочка, которую устроила ей Марибет Куртини, президент Западного отделения компании “Праймэр”. Марибет первым же рейсом примчалась из Лос-Анджелеса, чтобы подключиться к розыскам пропавшей модели. Та, конечно, могла понять, что Марибет жутко разозлилась – ведь ей пришлось напрасно прилететь, но, если бы она не извинилась немедленно за вспышку ярости, Галина вполне могла бы разорвать контракт. Естественно, красавице, “лицу компании”, не понравилось, что ее отчитывают в таком тоне, да еще в присутствии множества людей. К счастью, Марибет очень вовремя вспомнила, что еще предстоит объяснять Максу Романову, почему девушку не задержала охрана. Его инструкции были недвусмысленными: при отлучках из Лос-Анджелеса с Галины не должны спускать глаз либо представитель “Праймэр”, либо охранник, а лучше всего, если и тот и другой. Мало того, Романов приказал отслеживать все телефонные переговоры Галины Казимир и докладывать о них ему лично. Марибет была одной из немногих, кто одобрял столь суровые меры по охране Галины, и ничего бы не произошло, если бы все прочие также были бы убеждены в их необходимости. Но кто-то из членов команды ослабил бдительность, теперь из-за этого могли полететь головы. Только так Макс добился бы, чтобы впредь его распоряжения неукоснительно исполнялись.

Радостно улыбаясь, Галина разглядывала роскошные владения жениха, стоимость которых составляла миллион долларов. Автомобиль приближался к дому. Больше всего она радовалась тому, что никто, даже Макс, не уличил ее во лжи. На самом деле ускользнуть в прошлый раз оказалось так просто, что она решила повторить успех. Конечно, следует действовать осторожно, чтобы не упустить свой шанс, ведь Макс до сих пор не открыл истину только потому, что слишком сильно беспокоился за Марину. Поэтому Галина очень удивилась, когда будущий муж сегодня лично приехал за ней, в то время как без труда мог прислать кого-нибудь. Впрочем, три недели назад она испытала горькое разочарование, не увидев его. Но в последнее время проблема Марины все серьезнее тяготила их обоих, и, хотя она обрадовалась, когда Макс встретил ее, почти сразу же почувствовала вину за то, что ради нее тот оставил дочь.

Ей показалось, что именно о Марине он хотел заговорить, когда вновь зазвонил телефон.

– Теперь ты хотя бы знаешь, что это не я, – сказала Галина. Девушка не знала, раздражают его или нет ее бесконечные звонки при каждой разлуке. Макс, правда, не выказывал неудовольствия, но он умел мастерски скрывать любые чувства. И Галина знала, что будет продолжать звонить, пусть даже ему это не нравится, поскольку ей была невыносима сама мысль о том, чтобы слышать его голос реже, чем раз в несколько часов.

Когда он закончил разговор, автомобиль уже въехал на территорию романовских владений. Темный “мерседес” легко плыл к дому по аллее пальм и кленов; освещенные солнцем участки дороги чередовались с полосами тени.

Галина склонила голову Максу на плечо.

– Вещи из моей квартиры доставили? – спросила она.

– Вполне достаточно, чтобы ты могла тут прожить пару суток, – отозвался Макс. – Если, конечно, захочешь остаться.

Галина хихикнула:

– Скоро перееду навсегда.

Ей вдруг захотелось полюбоваться маркизой* с сапфиром, подаренной Максом в тот день, когда они назначили дату бракосочетания. Она отвела левую руку в сторону.

* Маркиза – перстень с камнями, вделанными в овальную оправу.

– Ты и теперь можешь остаться навсегда, – возразил Макс. Машина подъехала к дому.

– А ты этого хочешь? – Галина заглянула ему в глаза.

– Ты же знаешь, что да.

– Но ведь если я уже сейчас начну жить с тобой, то ничего не изменится, когда мы поженимся.

Макс пожал плечами.

– Сделаем так, как ты захочешь, – заверил он.

Галина все еще смотрела ему в глаза и думала, насколько он искренен.

– Мы будем ночью любить друг друга? – прошептали пересохшие губы.

Она каким-то образом уловила его отрицательный ответ, резко отвернулась и распахнула дверцу. Макс удержал ее за руку.

– Милая, послушай меня, – мягко произнес он, когда Галина попыталась вырваться. – Я сказал Марине, что она сегодня может лечь с нами. Девочка очень тебя ждет.

Голова Галины упала на грудь. Она старалась сдерживать досаду и помнить о том, что Марина – всего лишь ребенок.

– А ты не используешь ее как предлог? – проговорила она сквозь зубы.

– Эй, что с тобой? – Макс повысил голос. – Ты же знаешь, что она нуждается в помощи.

– А мне нужен ты! – закричала девушка. В ее взгляде сверкнул гнев.

– Знаю, – спокойно ответил он. – Но сейчас мы обязаны подумать о Марине.

– А когда поженимся, мы и тогда будем обязаны думать о Марине? – Она с силой шлепнула ладонью по крышке отделения для перчаток. – Черт, о чем это я? Конечно, мы должны будем о ней думать. Но скажи, Макс, она до нашей смерти каждую ночь будет спать с нами? Или у нас когда-нибудь будет время и для нас?

– Да, будет.

В ее глазах все еще светилась ярость.

– А когда это время придет, мы будем заниматься любовью?

Макс выдержал взгляд Галины. Он отчаянно старался не дать волю своим чувствам.

– Да, но тогда, когда я скажу.

Лицо Галины напряглось, точеные ноздри раздулись, голубые глаза стали ледяными.

– Ты ненавидишь меня, да? – выкрикнула она.

– Галина, я тебя люблю. Ты прекрасно знаешь.

– Так трахни меня!

Он снова посмотрел ей в глаза, помолчал.

– Куда ты ездила в Мемфисе? – тихо спросил он. Женщина вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Я уже сказала, – ответила она, – попить чаю с тортом…