Он кивнул и глубоко вздохнул.

– Вот уже какое-то время я ищу возможность отделиться от него, стать самостоятельным бизнесменом.

Рианон нахмурилась.

– Я думала, ты давно независим.

– Пока нет. – Оливер покачал головой. – Я по-прежнему очень много работаю на Строссена. Уже который месяц предпринимаю попытки отойти от него, но некоторые наши отношения разорвать почти невозможно; если это произойдет, я скорее всего разорюсь.

Глаза Рианон округлились.

– И все-таки, – почти шепотом проговорила она, – ты пытаешься.

Он кивнул.

– У меня нет другого выхода. Нет, если я хочу остаться чистым.

– Ничего не понимаю, – воскликнула Рианон. – Мне казалось, что вы – почти как отец и сын.

На губах Оливера появилась горькая усмешка.

– Не совсем так. – Он сжал руками виски, словно для того, чтобы подавить ярость. – Верно, Тео Строссен – мой наставник, он устроил меня в Нью-Йорке, открыл передо мной двери, которые никогда не открылись бы для меня без его поддержки. Ему я обязан всем, что у меня сегодня есть. Да, Тео Строссен вращается в высоких сферах, занимается благотворительностью, материально помогает синагоге… Все так, но это не меняет сути дела.

– А в чем суть?

Мрачно улыбаясь, Оливер медлил с ответом.

– Он – гангстер.

Рианон не верила своим ушам.

– Ну, собственно к бандитским группировкам он не принадлежит, – продолжил Оливер. – Он ведь еврей, а у евреев своя мафия, и он там является одной из самых влиятельных фигур. – Магир вздохнул, глядя куда-то в сторону. – Не буду врать, будто я этого не знал, когда начинал свои дела со Строссеном. Я знал, что он собой представляет и какого рода структурами заправляет. Но в его руках были ключи от того мира, в который я страстно стремился. – Он взглянул на Рианон и поспешил пояснить: – Я имею в виду алмазный бизнес, а не криминальный мир. И вот человек, которого я, собственно, едва знал, устроил мне встречу со Строссеном. Раза два магнат приглашал меня к себе домой, а потом, когда мне уже стало казаться, что я ему надоел, он сделал мне такое предложение, от которого я не смог отказаться. – Он издал сухой невеселый смешок. – Честно говоря, это было потрясающее предложение. Он давал мне все, о чем я мечтал в жизни, а взамен требовал только одного: чтобы я не совал кое-куда нос. Ему нужно было прикрытие в виде кошерного, законного бизнеса, и его абсолютно устраивало появление во главе его алмазных предприятий приличного, надежного англичанина с хорошими связями. Короче говоря, мы заключили сделку, беспроигрышную, по крайней мере на первый взгляд. Такой она и оказалась. Дела в нашем бизнесе шли как нельзя лучше, и Строссен все в большей степени доверял мне управление. При этом не подвергался сомнению тот факт, что я – его человек. Мне это надоело. Но ты же понимаешь, что в подобные отношения куда легче ввязаться, чем развязаться с ними. Мне, я считаю, повезло, что я сам захотел порвать с ним, потому что, если бы ему вдруг пришло в голову отделаться от меня… – Оливер пристально посмотрел в глаза Рианон. – Впрочем, речь сейчас не об этом. Строссену стало известно, что я пытаюсь обрести самостоятельность, и он дает мне понять, что его это не устраивает.

– Хочешь сказать, что эти кражи у тебя в квартире, пропажа кредитных карточек…

– Всего-навсего мелкие неприятности, – прервал ее Оливер, – и цель их в том, чтобы я знал: Строссен не спускает с меня глаз. А почему кольцо оказалось у тебя в сумочке? Думаю, чтобы я начал подозревать тебя. Это попытка вбить клин между нами.

Рианон не сразу осознала, что имеет в виду Оливер.

– Объясни мне, ради всего святого, зачем ему это понадобилось? – воскликнула она.

– Наверное, дело в том, что я не спросил у него позволения на интимную связь с тобой, – резко ответил Оливер. – Мистер Строссен не любит, когда его люди принимают самостоятельные решения. Он любит, чтобы его люди считались с его мнением. Но я о таких вещах советоваться с ним не намерен. Все, что у меня есть, мое положение – все милостиво даровано мне Тео Строссеном, но моя жена дарована мне не им, что бы он там ни думал. У меня достаточно денег, чтобы выкупить свою долю и начать собственное дело. Это непросто, но другой вариант, который больше понравился бы Строссену, совершенно немыслим.

Рианон прикрыла глаза. Она не могла сразу переварить все, что рассказал ей Оливер. Наконец она снова открыла глаза и взглянула на Оливера, вернее, на его смутный силуэт в наступивших сумерках. Опустившись перед ним на колени, она взяла его руки в свои. Он смотрел на нее. У нее защемило в горле, когда она увидела, как доверие и неуверенность борются между собой в его взгляде.

– Чего же теперь ожидать? – прошептала она. Он покачал головой:

– Не имею представления.

– Но ты полагаешь, будет хуже? Он кивнул:

– Да, дела пойдут все хуже. Пока я не соглашусь плясать под его дудку. – Пальцы любовников переплелись. Оливер невесело улыбался. – Я не очень-то боюсь, – сказал он, погладив ее по щеке. – Больше всего волнуюсь за тебя. Ты, наше будущее, в котором все, что принадлежит мне, будет принадлежать и тебе, все, ради чего я трудился, все, что мне дорого… Все это должно быть нашим. Пусть Строссен и Нью-Йорк останутся в прошлом, а мы с тобой пойдем вперед, и пусть нам будет хорошо.

Оливер умолк. Рианон обняла любимого, он прижал ее к себе, и в голове у нее пронесся последний вопрос: о скольких же обстоятельствах он умолчал, чтобы не напугать ее еще сильнее?

– Галина! Ну, как вам?

Галина подняла голову, взглянула в дальний конец зала, где стояла Верена, ее визажист, с новым, специально для Галины созданным творением Ральфа Лорана в руках, и воскликнула:

– Фантастика! Марибет уже видела? Клянусь, ей понравится. Как раз то, что нужно! Нет-нет, больше не надо, – торопливо добавила она, когда Мими, старший визажист, резко откинула ее голову на подголовник специально оборудованного кресла с явным намерением продолжить работу напудренной кисточкой.

– Подайте голубую краску, – крикнула Мими ассистентке. – Кто-нибудь знает, где Пегги Уилсон?

– Идет сюда. И Марибет с ней.

– Ну можно хоть чашечку кофе? – взмолилась Галина.

– Никаких токсических веществ. Дайте ей воды, – отрезала Мими.

– Хочу кофе, – настаивала Галина, отлично, впрочем, зная, что кофе она не получит. – А где Корнелиус? Он давным-давно должен быть здесь.

– Он внизу, точит лясы с рекламщиками, – ответила Верена.

– И ваша прическа будет готова не меньше чем через час, – добавила Мими.

– Ой, как долго! – застонала Галина и выпрямилась, в результате чего Мими едва не выколола (нечаянно, конечно) ей глаз.

– Успокойтесь. Я пошутила.

Мими любезно улыбнулась, однако довольно жестко усадила Галину в прежнее положение.

– О-ох, да что там еще? – испуганно спросила Галина, вытягивая шею, чтобы взглянуть на свои ноги.

– Придется удалить волоски, – ответила ей Сэнди, мастер по депиляции.

– Я думала, она будет в колготках, – заметила Верена. Теперь она сидела у свободного зеркала и брызгала себе в лицо одеколоном. – А теперь она, оказывается, должна быть без колготок. Иначе зачем удалять волосы? Я-то приготовила двенадцать пар колготок от Диора. Что теперь с ними делать?

– Все нормально, она будет в колготках, – успокоила Верену Сэнди. – Просто нельзя, чтобы волоски торчали наружу.

– Ты считаешь, кто-нибудь заметит один торчащий волосок, причем светлый? – возразила Верена.

– Тебе-то что? – надменно ответила Сэнди. – Удаление волос – не твое дело.

– Тише, тише, – прошипела Мими, в зубах которой был зажат губной карандаш.

– Как вы думаете, Марибет одобрит такой оттенок? – спросила маникюрша, кивком указывая на безупречно обработанные ногти Галины, на которые она как раз наносила бледно-розовый лак.

Галина взглянула на пальцы.

– Ей понравится, – уверенно заявила она. – Это самый подходящий цвет.