— Как всегда. Пробежка, помогу маме с обедом, учёба, а вечером хотим прогуляться с Ликой.

Пока слушаю Ди, натягиваю классические серые брюки и застёгиваю белую рубашку. Взглянув на своё отражение, морщусь. Терпеть не могу классику. Какой мудак придумал дресскод?

Озвучиваю это Дианке, и она хохочет.

— Пришли мне фотку. — сечёт между приступами смеха. — Хочу на тебя посмотреть.

— Не стоит. — буркаю, но всё равно щёлкаю своё отражение.

— Ну, Его-орчик. Ну-у, пожа-алу-уйста. — тянет нараспев.

— Только если и ты мне скинешь.

Конечно же, она присылает мне селфи, где она лежит в постели в том, что она продолжает упорно называть пижамой. Соски чётко выделяются под тонкой тканью, на что член реагирует мгновенно. Раздроблено вдохнув, поправляю эрекцию и натягиваю пиджак. Только подходя к столику, за которым сидит отец, прощаюсь с Дикаркой.

— Всё, Котёнок. Позвоню тебе, как будет передышка. Люблю.

— И я тебя люблю.

— Утречко. — выбиваю бодро, но без улыбки.

Харе уже этой фальши.

— Ты опоздал. — скрипит папаша вместо приветствия.

Закатив глаза, занимаю место напротив.

— Главное, что ты всегда вовремя, а моё время не считай. Сам разберусь.

— Обнаглевший сопляк. — бросает как бы между прочим, чем вызывает у меня ироничную ухмылку.

— Пошёл ты, папа. — выплёвываю, отхлёбывая кофе.

Этот завтрак ещё сильнее укрепляет моё решение, что поездка на конференцию будет нашим последним совместным времяпрепровождением. Хватит уже себя топить. Я больше не один. У меня есть Дианка. Самый светлый человек на свете. Мой человек.

Во время конференции всё внимание обращаю в слух. Делаю некоторые пометки и записи о статьях, которые собираюсь прочесть и сайтах, которые стоит изучить.

Минут за десять до перерыва мне прилетает месседж от Дикарки. Едва взглянув на него, шумно сглатываю, привлекая внимание и неодобрительные взгляды сидящих по соседству. Прикрыв рот ладонью, прокашливаюсь и выпиваю несколько больших глотков воды.

Как только заканчивается доклад Кемеровского нейрохирурга, выбегаю из конференц-зала в первых рядах. Забыв о том, что утром кроме кофе так ничего и не съел, поднимаюсь в номер, на ходу набирая Дианку.

— Да, Егорчик. — тянет томно, явно в продолжение фотографии.

— Блядь, Дикарка, ты совсем рехнулась мне такое присылать? — рычу, вытягивая сигареты.

— Какое?

Перед глазами чётко вижу Ди, непонимающе хлопающую ресницами. Вот только ехидная улыбка даёт ответы на все вопросы.

— Я вообще-то сижу в середине ряда.

— Только не говори, что это кто-то видел. — тут же сбавляет обороты.

Выдав ухмылку, докуриваю в считанные секунды и выхожу с балкона.

— Надеюсь, что нет. Не хотелось бы, чтобы какой-то старый озабоченный извращенец дрочил на прелести моей девушки.

— Егор… — сипит еле слышно.

— Да, Дикарка. Дрочить на них только я имею право. Ты сейчас одна?

— Да.

— Включай камеру и раздевайся.

— Егор! — это уже возмущённо.

Растягиваю рот шире и дёргаю ремень на брюках.

— А ты какой реакции ждала, отправляя мне фотку, где из одежды на тебе… нихуя?

Кроме волос, которые прикрывают её тело только частично. Фотка была из её спальни. В зеркале в полный рост. Чёрные волосы перекинуты вперёд, пряча часть груди и лобок, но всё остальное на обозрение. Ввиду отсутствия у нас нормального секса, мне хватает даже её снимков в пижаме или нижнем белье, которые она присылает мне ночами. Обычно рукоблудством я не занимаюсь, но сегодня сносит.

Стянув боксеры, падаю спиной на кровать и наблюдаю, как Дикарка облокачивает телефон на подушку и сползает с постели, оттопырив задницу в трикотажных ярко-зелёных шортах. Сжимаю член у основания и медленно веду к головке.

Усиливаю давление и опускаю обратно, пока девушка, виляя бёдрами, избавляется от одежды.

Блядь, в ней пропадает стриптизёрша. То, как эротично она спускает шорты… Как сексуально стягивает футболку… Как подпрыгивает при движениях грудь… Как длинные пряди цепляются за торчащие соски…

Ускоряю движение руки, понимая, что много времени мне не надо. Дианка заползает обратно на кровать и берёт мобилу.

— Хочу видеть, как ты дрочишь. — выписывает полушёпотом, переключая на заднюю камеру.

— Бля-я-дь… — тяну хрипло, глядя, как она опускает руку к промежности и нарезает круги на покрытым влагой клиторе.

Совсем моя Демоница осмелела. Неделю назад отказывалась это делать, а сейчас смело наяривает на камеру.

Двусторонне сбивается дыхание. Её пиздая грудь резко поднимается и опадает, когда и я переключаю с фронталки.

Сосочки морщатся и вытягиваются вверх. Представляю, как всасываю их в рот и облизываю. До боли сжимаю эрекцию. Чувствую её вкус на языке. Тяжёлое рваное дыхание на губах и шее. Ощущаю дрожь тела на своей коже. А может это моя собственная?

Не знаю, что там с сексом по телефону, но секс на камеру вставляет определённо. Динамик не передаёт всей полноты и яркости её стонов, но я и так наизусть помню каждый из них. Она почти достигла оргазма.

Блядь, как же я хочу заменить её руку своей. Чтобы мои пальцы блестели и утопали от обилия её нектара. Хочу вкусить её. Облизать каждый миллиметр. Сжать тонкую талию. Закинуть стройные ноги, на которых сейчас подгибаются пальчики, на плечи. Я до безумия хочу засунуть в неё член, который ноет и болит, требуя разрядки.

Закусив губы, кончаю в тот самый момент, когда Дикарка сжимает зубы, а её глаза закатываются. Пока протяжно стону, она громко выдыхает и переворачивается на живот.

— Я сошла с ума. — сипит, прикладывая ладони к горящим щекам.

Я ухмыляюсь в ответ, всё ещё стараясь собрать мысли и слова в кучу.

— Не ты одна, Дикарка. — высекаю хрипом.

Прочищаю горло, кайфуя от её пунцовых щёк и залитой стыдом груди.

— Не знаю, что на меня нашло. Просто я скучаю по тебе. Сегодня мы впервые за две недели не увидимся, и у меня явно поехала крыша.

Всего день вдали от неё, но и меня на части растаскивает от желания быть рядом. Да что за херень такая? Уже бесит эта зависимость. Но хочу ли я от неё избавиться? Один взгляд на мою Дианку, и сразу посрать становится на всё.

— Ничего, Котёнок. Завтра я уже буду дома. Только больше никаких провокационных фоток.

Она смеётся и соглашается. Весь перерыв проводим с ней за разговорами, поэтому к окончанию конференции я злой, голодный и чертовски уставший. Но ничего из этого не мешает мне рвануть в Петрозаводск, как только закидываю в рот салат и заливаю две чашки экспрессо.

Как раз к утру доберусь домой. Пара часов на сон и поеду в дом Диких, чтобы наконец рассказать семье Дикарки, что я и есть тот самый загадочный парень. Затягивать дольше нельзя, иначе проблем насобираем ещё больше на свои сумасшедшие головы.

— Мы должны выезжать завтра днём. — бухтит отец, когда объявляю ему о своих планах.

— Я никому ничего не должен. Я выезжаю через пол часа. Можешь или ехать со мной, или оставаться здесь и завтра возвращаться хоть поездом, хоть самолётом, хоть пешком.

— Так не терпится? — бросает ехидно.

Гадать, о чём он, конечно же, не приходится.

— Мне то потерпится, не волнуйся. Но вот станет ли терпеть твоя будущая жёнушка? — возвращаю "любезность", подтянув вверх правую бровь и уголок губ.

Наблюдая за тем, как морда отца краснеет от злости, не сдерживаю удовлетворения, отражающегося на лице.

Схавай и подавись, папочка.

Раньше я предвкушал, как и он, и Ирка поймут кто есть кто, но теперь похеру. Впрочем, я не упускаю ни единой возможности его уколоть. Слабая месть. Но его любовь к контролю, репутации, внешнему лоску и чужому мнению — самая большая слабость отца. Ничего не сделает ему больнее, чем пострадавшее самолюбие. Ему похеру, если жена будет с кем-то трахаться, но вот если эта информация просочится в свет, его это убьёт. Так же, как и уход Артёма.

Он бесился не из-за этого, а из-за того, что ходило много слухов о том, что же случилось в семье Северовых. В итоге папаша выкрутился, полив дерьмом своего сына, чтобы спасти собственную репутацию. Заявил, что старший сын его разочаровал, подсев на наркоту. Что он набросился на родного, любящего папочку с ножом, потому что тот хотел ему помочь.