Опираясь на бортик, парень подтягивает меня спиной к себе. Соприкасаясь кожей, покрываемся мурашками. Одну руку оборачивает вокруг живота. Вторую поверх плеч, чуть ниже шеи. Откинувшись на него, болтыхаю ногами. Он ведёт носом по шее до уха. Целует в висок. Обжигает дыханием.

— Надеюсь, темноты ты не боишься. — сечёт негромко.

— Наоборот. Люблю, когда темно. Особенно сейчас, свет только мешает.

— Устроим.

Выбирается из бассейна и выключает фонари, расположенные по периметру крыши, и подсветку пола. Только вода отсвечивает голубым цветом, создавая иллюзию какого-то неземного свечения. Нырнув обратно, возвращается на прежнюю позицию, обнимая со спины. Одновременно поднимаем головы вверх, глядя на безоблачное небо.

— Не замёрзла? — спрашивает обеспокоенно.

— Нет, Коть, не замёрзла. Водичка что надо. И ты греешь.

Коротко хохотнув, проводит губами по щеке.

Невозможно дать описания этому моменту. Расцвеченное звёздами небо пересекает млечный путь. Небо — одна из причин, почему я люблю загород и ночь. Среди неона и многоэтажек невозможно увидеть его истинной красоты. Лёгкий порыв ветра шелестит "лапами" елей и немногочисленных вечнозелёных деревьев. Вынуждает меня поёжиться и сильнее вжаться в горячее тело парня. Он усиливает давление, опуская подбородок мне на голову.

— Здесь нереально красиво. Невозможно кайфово. Запредельно удивительно. И та-ак хорошо. — звеню эмоционально, стараясь разом охватить всё вокруг. Впитать в себя энергетику этого места. — А знаешь, что я хотела бы увидеть? — улыбаясь, закидываю голову парню на плечо, гладя в глаза.

Из-за голубой подсветки они тоже горят мистическим светом. Словно в душу проникает этот взгляд.

— М-мм? — мычит, целуя.

— Я бы хотела увидеть всё это, когда кругом будет снег. Представляешь, как это круто? Тёплая вода в бассейне. Ночь. Звёзды. И огромные снежные сугробы. Это же просто… Просто… — переходя исключительно на фантазию, теряюсь в словах.

— Охуенно. — подсказывает, поднимая вверх уголки губ. — Только не повторяй за мной, Дикарка.

— Бу-бу-бу. — дразнюсь, высовывая язык. — Не матерюсь я.

— Иногда проскакивает. — бурчит, сдувая со лба мокрую чёлку.

— Иногда — не считается. К тому же, только когда меня доводят.

— Ладно, Дианка, не возмущайся. Наслаждайся видами. Запоминай, чтобы, когда насыпет снега, было с чем сравнивать. — слышится улыбка в его голосе.

— Мы приедем сюда зимой? — оборачиваясь, обхватываю его ногами. Парень кивает, растягивая лыбу. — Правда?

— Правда, Ди. Мне и самому в кайф вот так. С тобой. Вдвоём. А можем и вообще каждые выходные приезжать.

— Обожаю тебя! — кричу, вжимаясь в него всем телом. — Аномально, Егор!

Ловлю себя на том, что опять не говорю "люблю", но не понимаю почему. Меня всю неделю подмывало признаться, а сейчас вдруг не получается.

Северов шумно вздыхает, отрывая меня от себя. Устанавливаем зрительную связь. Прикусывает уголок нижней губы, явно собираясь что-то сказать. Но почему-то не решается. Давлю на неё пальцем, вырывая из зубов. Обвожу кончиками по контуру. Он целует их и нагребает полную грудь воздуха, ударяясь о мою.

— Бля-ядь… — тянет на выдохе. — Всё же стоит сразу об этом поговорить, чтобы потом не было проблем. — выпаливает, отводя глаза.

Сердце делает кульбит и влетает в горло. Задержавшись там на пару секунд, с визгом срывается вниз, оседая в животе тяжёлой глыбой. За рёбрами появляется странное сосущее ощущение. Его тон и взгляд не предвещают ничего хорошего.

— О чём, Егор? — шуршу тихо.

Он прижимает мою руку к своей груди слева, где до дрожи долбится сердечная мышка.

— Ещё, конечно, рано, но сегодняшний разговор о детях… Пусть и в шутку… Он заставил меня задуматься. Ты же хочешь семью?

— Да. Не сейчас, конечно, — добавляю быстро, делая попытки дышать, но не выходит. Его слова выжгли весь кислород в атмосфере. Почему он вдруг об этом заговорил? — Лет через пять-семь, а может и позже. Сейчас рано даже думать об этом, Егор. Почему ты?..

Он прикладывает палец к моим губам.

— Тсс… Сейчас объясню. — вдох-выдох. — Мы вместе, Диана. На всю жизнь. Больше никаких глупостей. Поэтому я и говорю об этом сейчас. Чтобы ты знала, на что идёшь. Я никогда не заведу семью, если не буду уверен в том, что не сорвусь. Пока полностью не избавлюсь от всего дерьма, что копил годами. Но есть и ещё кое-что, что не даёт мне покоя. — с дрожью ведёт ладонью по моей спине вверх, останавливая на шее. — Ты сама сказала, что это может быть генетическим. Я не стану плодить таких же садистов, как мой отец и я сам, Диана.

— Егорчик, не говори так. — трещу, перекрывая поток этой глупости губами. — Дело не в генах, а в воспитании. Ты не хочешь быть таким. Ты готов бороться с этим. Если окружить детей любовью и заботой, то они никогда не станут такими…

— Как я. — обрубает, проявляя завидное упрямство.

Блядь, иногда он бывает просто непробиваемым дебилом.

Начиная злиться, вгоняю ногти ему в плечи.

— Хватит, Егор! Не веди себя так, будто ты монстр! Сколько можно это повторять? У нас впереди ни один год. Гены — ничего против воспитания.

— Упрямая моя Дикарка. Как же прёт от тебя. Тебе так просто удаётся разгонять мою тьму. Рвать все страхи. Уничтожать сомнения. Знаешь, Ди, я хочу, чтобы ты стала мамой моих детей. Моей женой.

Замерев, едва дышу. Вместо крови по венам — лава счастья. Сердце гремит на максималках. Но снаружи будто ледяной водой окатили. Я счастлива, как никогда. Но так же мне и страшно. Мы всего неделю вместе. Неделю! А он заявляет, что хочет, чтобы мы стали семьёй. Так же не бывает. Это нереально. Это сон. И я пока не разобралась, кошмар или нет.

— Не сейчас, Котёнок. — толкает парень, замечая моё замешательство. — Сначала я решу свою проблему и только потом сделаю всё правильно. Рано всё же я эту тему поднял. Но хочу, чтобы ты понимала, насколько у меня к тебе серьёзно. Это выше моего понимания, но я не вижу своего будущего без тебя. Дашь мне этот шанс?

В его взгляде столько надежды, что я разом отметаю все сомнения. Тряхнув головой, обнимаю за шею. Пальцами закапываюсь в белые волосы. Прижимаюсь по всему периметру к его телу. Глотаю его рваные выдохи. Прикладываюсь к его губам. Мягко пощипываю их, скребя ногтями кожу. Отрываясь, шепчу:

— Я тоже хочу провести с тобой всю жизнь, Егор. Каждый день до самой старости.

— С футбольной командой? — высекает, ухмыляясь.

— Да хоть с двумя. — отбиваю смехом.

Как только напряжение спадает, Гора подаётся бёдрами вперёд, вжимаясь твердокаменным членом мне между ног.

— Горячая… Обжигаешь, Дикарка. — хрипит, нападая на мой рот.

Как только наши языки встречаются, происходит взрыв, уничтожающий все проблемы и здравомыслие. Нас сносит волной похоти. Сметает ураганом желания. Сжигает огнём страсти. Затягивает в безумие возбуждения. Предохранители срывает один за другим. Лампочки сознания с треском гаснут. Нападаем друг на друга, как голодные звери. Кусаемся, царапаемся, задыхаемся и давимся слюной, но не останавливаем страстного поцелуя.

Клочки одежды, именуемые нижним бельём, критически лишние. Мне мало того, что мы соприкасаемся девяноста процентами голой кожи. Мне нужны все сто.

Считывая мои желания, Егор скользит руками вверх от ягодиц, которые всё это время сжимал по спине. Забирается кончиками пальцев под застёжку бюстгальтера. Откидываясь на его руки, жадно хапаю кислород. Взгляд в его потемневшие глаза и позвоночник молнией прошивает. Вздрагивая, еложу на его члене. Разжимая ноги, становлюсь на дно. Подцепляю резинку его боксеров и стягиваю их вниз до тех пор, пока моё лицо не достигает уровня воды. Парень подтягивается на бортике и скидывает трусы. Забрасывает на кафель. Тянет меня к себе, щёлкая застёжкой лифчика. Как только он отправляется к боксерам, прижимает меня к стальному телу с такой силой, что грудь расплющивается о его грудную клетку. Затвердевшие соски ноют и требуют ласки. Желательно грубой.