— Диана, посмотри на меня. — требует тихо, но со сталью в интонациях. Поднимаю голову, и он тут же фиксирует, придерживая двумя пальцами подбородок. — Я никогда не пользовался никакими прибамбасами и игрушками. Только классика. Только тебе я доверяю настолько, что отдаю весь контроль. В твои руки, Ди. К тому же, Котёнок, это, — указывает глазами, — на всякий случай. Просто страховка. Тебе решать, воспользоваться наручниками или нет.

Оглаживает пальцами подбородок и щёку. Приблизившись, целует в лоб.

— Тогда откуда они у тебя, Егор? — шелещу еле слышно.

Он иронично хмыкает, прибивая меня к себе. Бегаю своими пальцами по его груди.

— Если скажу — не поверишь.

— А ты скажи.

— Твои братья подарили. — смеётся, ослабляя захват. Отодвинувшись, офигевши смотрю в его глаза. — Я же говорил, что не поверишь.

— НикМак? — хриплю от шока. Парень кивает, растягивая губы в улыбке. — Зачем? — округляю глаза, пока они не начинают гореть.

— Ради прикола. Заявили, что это символ окончания моей свободы. Что моя девушка приковала меня намертво. — отбивает, начиная ржать. Автоматом вторю, всё ещё находясь в шоковом состоянии. — Прикинь, Ди, — толкает, не переставая смеяться, — знали бы они, что я отдал наручники их сестре… Вот это был бы треш.

— Я обязательно сделаю так, чтобы узнали. — подбиваю со злобной усмешкой.

— Дикарка… — шипит Северов, но улыбка сдаёт его с потрохами, и мы опять заливаемся смехом.

Когда удаётся успокоиться, меня посещает ещё одна идея.

Поднимаю уголки в улыбке и двумя руками растягиваю между нами наручники. Бросаю на лицо парня взгляд из-под ресниц.

— Хочешь, чтобы я тебя приковала? — указываю глазами на изголовье кровати.

Это, конечно, шутка, и Егор всё понимает, но всё равно говорит на полном серьёзе:

— А ты хочешь меня приковать, Дикарка? — высекает интимным шёпотом мне в ухо. Облизывает ушную раковину. Прикусывает мочку. Всасывает в рот серёжку и дразнит её языком, покрывая мою кожу обжигающими мурашками. Пружина начинает расти и накаляться. Закусываю губу, чтобы не стонать от предвкушения удовольствия. — А вообще, я бы не прочь приковать тебя. Раздеть до нижнего белья. Пристегнуть твои руки над головой. Зубами стащить с тебя трусы. Раздвинуть ноги. Закинуть их себе на плечи. Довести тебя ласками до безумия. Заставить взорваться от удовольствия.

— М-мм… — мычу, погружаясь в наслаждение от процесса, который рисует мне Гора за закрытыми веками.

Он опускает руку, мучительно медленно ведя вверх по внутренней стороне бедра до промежности.

Плотные штаны не дают прочувствовать его прикосновений, но достаточно и того, что даёт мне воображение.

— Ты мокрая, Диана? — хрипит, соскальзывая губами по шее. — Тебя заводит то, что я говорю?

— Да. — выдыхаю, подаваясь навстречу его руке.

— Насколько? — всасывает кожу, оставляя засос.

— Очень.

Накрыв его кисть ладонью, крепче вжимаю себе между ног. Он увеличивает напор, двумя пальцами водя взад-вперёд. Двигаю бёдрами в такт его движениям в попытке добиться разрядки.

— Бля-дь, — тянет Егор, — как же я хочу тебя. — прикусывает горло, запустив вторую руку под воротник моего худи. Сминает грудь. — Пиздос просто. Но не сейчас. — прекратив сладкие пытки, прижимает к своему рельефному телу. Его сердце гремит не тише моего. Кажется, что я слышу трение крови в венах. — У нас впереди вся ночь и следующий день. Растянем предвкушение. А сейчас переоденься в футболку.

Минут через десять выходим в гостиную, и он ведёт меня к лестнице, которую я даже не заметила.

— Не думала, что здесь есть второй этаж. — бурчу, злясь на свою невнимательность.

— Его нет. — поднимаю на парня растерянный взгляд. — Сейчас поймёшь.

Второго этажа действительно нет. Лестница ведёт на плоскую крышу. Посредине находится бассейн, примерно шесть на четыре. На самом краю крыши встроенное джакузи.

Забыв обо всём на свете, подбегаю к краю, пожирая глазами чёрное небо с частой россыпью ярких звёзд. Тёмный лес, который с высоты не кажется таким зловещий, как когда голые ветви нависают над тобой, будто руки скелетов. Вбиваю в лёгкие прохладный воздух, даже не ощущая холода. А на мне нет ничего, кроме футболки и тапочек. Тепло будто снизу идёт.

— Что скажешь? — тихо спрашивает Егор, будто боится разрушить очарование момента. Обнимает со спины, складывая руки на животе. Прижимается всем телом, согревая и разбрасывая новых мурашек по коже. Кладёт голову мне на плечо и то вверх, то вниз пробегается губами по шее. — Нравится, Диана?

— Невозможно красиво, Котя. — шепчу ещё тише. — Я в восторге. Я уже говорила, что ты — самый-самый?

— Скажи ещё раз.

Поворачиваюсь в его руках, опираясь спиной на перила. Прикасаюсь своими пальцами к его, медленно поднимаясь по горячим мускулистым рукам, крепким плечам. Предплечьями обнимаю за шею, проваливаясь в бирюзу его глаз. Подтянувшись вверх, обвожу языком его губы и едва слышно сиплю:

— Ты самый лучший, Егор. Я тебя до безумия аномалю.

— До потери пульса, моя Дикарка. До остановки сердца. До последнего вдоха.

Не смотря на то, что убедила себя в том, что мне не важны слова, всё равно жду, что Гора скажет «люблю». Но он не говорит. Обрываясь, целует. Отвечаю сугубо на автомате, а внутри расползается горькая обида и разочарование.

Но и я тоже не говорю. Что меня держит? Неужели боюсь, что он не примет? Я в это не верю.

Разрывая поцелуй, хватает меня на руки и идёт к бассейну.

— Поплаваем? — подтягивает вверх одну бровь.

— В конце октября? Егор, я, конечно, не самая нормальная на свете, но даже у меня на такое мозгов не хватит. — улыбаясь, прячусь за иронией.

— Бассейн с подогревом, Дикарка. Расслабься.

Перевожу взгляд на воду и шумно сглатываю, тормозя панику на подходе.

— Какая здесь глубина? — выбиваю дребезжащим голосом.

Глупый вопрос, конечно. Я и так знаю, что недостаточная.

— Максимум метра три. Может два. Ты чего трясёшься? — обнимает рукой за лопатки. — Ты же не боишься плавать. Что случилось, Ди?

— Ничего. Я не хочу купаться. — трещу, отходя назад.

Этой глубины не хватит, чтобы прыгнуть. Как объяснить ему? Не хочу, чтобы Егор знал, какая я трусиха. Что и этого тоже боюсь.

— Диана, успокойся. Объясни, что происходит.

— Ничего! — с лёту срываюсь на крик. Меня топит. Топит… По щекам слёзы градом. — Я не могу… Не могу… Не могу… — получив заряд паники, впадаю в истерику. — Я не могу! Не могу!

Сжав кулаки, вгоняю ногти в ладони. Развернувшись, сбегаю по лестнице. С последних трёх ступенек слетаю кувырком. Разбиваю колени. Егор бежит следом, но я просто не могу позволить ему видеть себя такой. Ненавижу быть слабой. Ненавижу!

Подорвавшись на ноги, не ощущаю боли. Плохой знак. Меня прорвало. Залетаю в ванну и хлопаю дверью у парня перед носом. Щёлкаю замок. Приваливаюсь спиной к двери и скатываюсь на пол. Трясёт так, что зуб на зуб не попадает. Я теряюсь в реальности. Я задыхаюсь. Кислород не поступает в лёгкие, потому что они заполнены водой.

Зажимаю рот ладонью и вою, чтобы избавиться от этого чувства. Поездки на машине — мелочи. С ними я научилась справляться, но с этим…

— Диана, открой дверь. Что происходит? Блядь, не пугай меня, твою налево! — то еле слышно, то криком требует Северов. — Диана, пожалуйста, открой. Давай поговорим. Можешь ничего не объяснять. Просто открой, Котёнок. Я боюсь за тебя. Давай, Ди, пожалуйста.

Давясь рыданиям, с трудом разбираю его слова. Вгрызаюсь в кулак. Мельком цепляю взглядом счёсанные колени.

— Диана, если ты не откроешь, то, Богом клянусь, я вышибу эту ёбаную дверь. Отойди в сторону. Считаю до трёх. Раз…

Подскакиваю на ноги и отпираю замок. Дёргаю дверь, понимая, что Егор не шутит. Не успеваю даже вдохнуть, как парень поднимает меня на руки, прижимая к груди.

До боли в пальцах цепляюсь за его футболку, продолжая тонуть в слезах и панике. Он садится на диван, сильнее сдавливая моё, кажущееся таким маленьким и хрупким тело. Что-то успокаивающе шепчет, гладя руками спину.