Блядь, почему я не могу рядом с ней оставаться тем дерьмом, которым являюсь с другими? Стоит сказать ей, что ебу отцовскую невесту, и она поймёт, насколько я тварь. Но я, блядь, не могу. Не хочу, чтобы она это знала.

— Зачем? — шелестит, вскидывая взгляд вверх.

Веду подушечками больших пальцев по её мокрым от дождя скулам. Ощущаю холод кожи, дрожь тела и тепло дыхания. Она всего на мгновение опускает ресницы, а потом снова инициирует зрительный контакт. Принимаю его и говорю как есть:

— Ты и сама всё понимаешь, Дикарка.

Закрывает глаза и переводит дыхание, кивая. Пока она не смотрит, сглатываю образовавшийся в горле ком.

— Чтобы я оставила тебя в покое?

Глаза в глаза. Прямо и чётко. Бесстрашно. Со смыслом.

Спускаю руки на её плечи и прибиваю к себе. Кожа и штаны мгновенно намокают. Веду ладонями по напряжённой спине. Её руки ложатся мне на бёдра так, что несколько пальцев остаются на резинке штанов, а часть на голой коже, которая тут же покрывается мурахами.

Блядь, эта ненормальная мчала на байке под дождём среди ночи. Вот только зачем?

Едва собираюсь спросить, как она переворачивает с ног на голову не только весь мой мир, но и все принципы, установки, мысли. Всю мою жизнь она меняет всего тремя словами. Поднимая голову, жарко шепчет прямо в ушную раковину:

— Я не боюсь.

— А стоит. — обрубаю с закрытыми глазами.

— Знаю.

— Тогда бойся. — сильнее сжимаю веки, пока перед глазами не появляются яркие вспышки.

— Не могу. Не хочу бояться, Егор.

— А чего ты хочешь?

Ведёт рукой вверх, пока не останавливает там, где колошматит озверевшее от её слов и близости сердце. Глаза в глаза. Нет, глубже. Туда, где только чернота, но она будто не видит её. Отказывается верить в её существование.

— Дай нам шанс. — шуршит совсем тихо, а моя броня с оглушающим звоном рассыпается вдребезги.

Загребаю воздух до внутреннего давления, отталкивая её от себя.

Нельзя, сука, нельзя. Хочу… Нет, не просто хочу. Я об этом мечтаю. Но как научиться сдерживать свою звериную сущность и не причинять боли своей Дикарке?

Своей?

Моей!

Замираем. Не дышим. Не моргаем. Даже её тело перестаёт дрожать.

Я сдаюсь ей, и она это видит, понимает. Мягкая улыбка сдаёт её с головой.

Маленький шажок навстречу мне. Мой навстречу ей. Сталкиваемся. Телами. Душами. Сердцами. Разгораемся. Пылаем в огне. Взрываемся.

Не могу я ей сопротивляться, сколько бы не тратил на это сил. На расстоянии пусть и сложно, но удавалось. Но когда она настолько близко, что я ощущаю не только её запах и дыхание, но и тепло, сдаюсь не только ей, но и этому странному притяжению и своим чувствам.

Слишком медленно поднимаю руку и касаюсь её пальцев. Кончиками веду вверх, пока рукав промокшей насквозь куртки не тормозит мой порыв. Глазами слежу, как мурашки, расползающиеся по её коже, убегают туда, куда я не могу получить доступ.

Оба наблюдаем за моими действиями. Диана переворачивает кисть, подставляя мне ладонь. Спускаюсь уже по ней до самых подушечек. С громким, тяжёлым, обречённым выдохом подаюсь рукой вперёд. Пропускаю свои пальцы между её миллиметр за миллиметром от самых кончиков. Чувствую, как их простреливает током в тех местах, где соприкасаемся кожей. Как только между нашими ладонями не остаётся пространства, сжимаю пальцы. Дикарка тоже. Ещё какое-то время смотрим на наши сплетённые руки. Гладящие пальцы, размазывающие мою кровь, остающуюся на её тонких пальчиках.

Не давая себе отсчёта, поднимаю вверх и прикасаюсь искусанными за последние пару минут губами к каждому из них, ощущая вкус собственной крови. Оставляя её на губах.

Смотрим исключительно в глаза. Её грудная клетка быстро поднимается и резко опадает, но я не слышу ни звука втягиваемого воздуха, ни шумного выдоха.

Тишина… Гробовая и такая… комфортная.

В которой Диана подаётся вперёд, приподнимается на носочки и слизывает кровь с моих губ, а потом мягко целует. Со стоном боли оборачиваю второй рукой её спину. Придавливаю крепче к себе и отвечаю на поцелуй. Впускаю её в свой рот. Веду языком по её горячей влажной плоти. Обвожу кругами. Не просто сплетаемся, а будто одним целым становимся.

Девушка, так же, как и я до этого, медленно пробегается пальцами вверх по моей руке. От кончиков пальцев по кисти. До локтевого изгиба. По предплечью с нажимом. Через плечо ногтями. По шее царапая. Пока не останавливается на затылке. Перебирает непослушные волосы. Пальцами второй руки без остановки гладит ту, что сжимает её.

Так нежно всё у нас происходит, что мне начинает казаться, что этого сраного монстра я сам себе придумал. Не думал, что умею вот так: без нажима, без напора, без дикости, без похоти. Просто целовать, гладить, ласкать. Кайфовать от пряного аромата и осторожного тепла, которое она перекачивает внутрь моего окоченелого тела. В самое сердце, много лет назад обратившееся в камень.

Понимание приходит неожиданно и будто ураган врывается.

Она нужна мне. Я не могу без неё. Я без неё не хочу. Только с ней я смогу справиться со своей сущностью. Ради неё.

— Диана… — выдыхаю ей в рот.

— Егор… — отпускает свой выдох между наших не перестающих касаться друг друга губ.

Шорох автомобильных колёс и слепящий свет вырывают Дикарку из мои рук. Всё ещё находясь в эйфории её близости, с трудом разбираю испуг на её лице.

— Блядь! — толкает перешуганно. — Это Андрей. Я же ради этого и приехала к тебе, чтобы предупредить, что он знает. Всё. — на последнем слове поднимает на меня виноватый взгляд, но тут же опускает его вниз. — Извини, Егор. Я рассказала ему, когда ты ушёл. А сейчас эта сволота всё выложила.

Автоматом челюсти сжимаю, сразу понимая, о ком она говорит. Вспоминая о том, что он с ней делал, снова жалею, что поддался ей и не добил этого сраного суслика. Дианка моя. И я её. Сколько бы не сопротивлялись, не можем мы порознь. Пора это признать и смириться. Не выходит у нас. Это сильнее нас.

Сжимаю ладонями её лицо, ногой захлопывая распахнутую настежь дверь, и цепляю глаза.

— Диана, послушай меня сейчас и сделай, что прошу. — не давая времени на возражения, быстро продолжаю. — Поднимись наверх. Последняя дверь справа — моя комната. Будь там. Не выходи. Я сам приду.

— Он убьёт тебя, Егор. — шуршит совсем тихо, но с паникой. — Мой мотоцикл возле дома, он увидит…

— Доверься мне, Дикарка, пожалуйста. — прижимаюсь к губам в невинном поцелуе. — Постарайся довериться.

— Доверяю. — отбивает, губами касаясь уголка рта, и бежит наверх.

А я вдруг понимаю, что она не только о сейчас говорит, но и в общем. Она доверяет мне не только этот разговор, но и наше возможное будущее. Всё в моих руках.

Забиваюсь воздухом до критических отметок. Снимаю с крючка куртку, натягиваю на себя и открываю дверь как раз в тот момент, когда её брат поднимается на крыльцо.

— Где Даня?! — рявкает, сжимая мой воротник в кулаках и прибивая к стене.

— Андрюха, знаю, что объяснять тебе сейчас что-то бесполезно, но мы с Дианой… — толкаю стабильно и спокойно.

— Какие вы? Какие, блядь, вы?! Каждый раз, когда она сталкивается с тобой, возвращается искусанная и с синяками! Никаких вас нет и никогда не будет! Ты — ебаное чудовище!

Скрипя зубами, вынуждаю себя просто принять это.

— Андрей, тебе сложно понять, а тем более принять это, но МЫ есть. Мы не можем друг без друга. Это не поддаётся контролю. Это сильнее нас. Ты, блядь, и сам видишь, что твоя сестра сама тянется ко мне. Она сама приехала.

Он отдирает меня от стены и снова с силой впечатывает. Забив на боль, не позволяю себе не только ответить на его агрессию, но и повысить голос.

— Ебливая ты мразь! — орёт, брызжа слюной в лицо. Стучу сжатым кулаком в стену за своей спиной, чтобы удерживать хоть какой-то контроль. — Ей всего восемнадцать! Она нихера о жизни не знает! Убедила себя, что влюбилась в тебя и пиздец! Пошли её! Скажи, что нихуя не будет! Оттолкни раз и навсегда! Не подпускай и сам не приближайся к моей сестре, иначе я тебя урою нахер!