Входя в кафе, сразу нахожу глазами нашего профессора. Она специалист по расстройствам личности. Написала шесть диссертаций на эту тему.

Встречаемся мы здесь потому, что на первом курсе изучаются только азы психологии, а меня интересует совсем другая тема. Сложно было уговорить её встретиться в неурочное время, так ещё и за пределами универа, но, рассказав ей о случившемся и словах Егора, я смогла её заинтересовать.

— Добрый вечер, Маргарита Николаевна. — здороваюсь, занимая место напротив.

— Добрый вечер, Диана. Я много размышляла о твоём рассказе, но что-то не сходится. — хмурю брови, ловя каждое её слово. — СЛР¹ редко проявляется только в одном из аспектов жизни. Обычно люди с таким расстройством доминируют не только во время секса, но и в социуме. Они стараются подавить других, унизить, оскорбить. Тот парень, о котором ты говорила, делал что-то подобное? Старался тебя подавить? Поставить ниже себя? Намеренно напугать? Возможно, ты замечала, что он делает это с другими?

— Нет. Всё было хорошо. Он очень внимательно ко мне относился. Он сам сказал, чтобы я держалась от него подальше, чтобы не сделать мне больно. Если бы не вся эта ситуация, то я бы в жизни подумать не могла, что с ним что-то не так. Он был абсолютно нормальным. — решаю быть максимально откровенной, потому что вся информация, которой я владею, собрана из того, что я сама видела и что говорил Егор. Рассказываю о том, какие варианты развития событий он мне предлагал, чтобы профессор поняла, почему я его ударила. — Только после этого он изменился. Будто другим человеком стал. Глаза, выражение лица, даже тело словно окаменело.

— Хм… — задумчиво тянет собеседница, ставя на стол кружку с кофе. — После твоего удара? — киваю. — Возможно, что дело в насилии в семье или за её пределами. — внутри всё в лёд превращается. Меня заметно перетряхивает, что не ускользает от женщины. Прочитав на моём лице все мысли, она продолжает. — Ты всё верно понимаешь, Диана. Это насилие могло быть как рукоприкладством, так и сексуальным. Причин много, но если он говорил, что срывается во время полового акта, то я склоняюсь ближе ко второму варианту. Обычно люди делают больно другим там, где сами испытывают боль. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю. — шепчу побелевшими губами.

Неужели кто-то мог?.. Вот так?.. Я знаю, что в мире дофига больных людей, но никогда не думала, что с толкнусь с ними или с их жертвами.

Жертва…

Какое ужасное слово. Отравляющее. Унизительное. Мерзкое. Грязное. Больное. Жестокое.

По коже липкий ледяной пот растекается. Меня опять передёргивает. Кофта липнет к спине.

Блядь…

— Хорошо. Я стараюсь говорить как можно доступнее, потому что психология очень сложная тема с невероятным объёмом терминов, фобий и расстройств. Если бы я смогла встретиться с ним, чтобы понять, что именно произошло, то нашла бы не только причину, но и путь к лечению. Есть предположение, что так же у него может быть ССР². Но точно можно выяснить, только при личной встрече

— Не думаю, что это возможно. — рассказываю ей всё остальное до того самого момента, как он ушёл. Понимаю, что вываливаю лишнее, но не знаю, что из этого может оказаться важным, а что нет. — Поэтому я и сказала, что вряд ли получится с ним встретиться. Мы не общались с того момента. Не думаю, что могу просто позвонить и попросить приехать к вам.

Сжимаю ледяными руками кружку с кофе, принесённую официанткой, но согреться мне никак не удаётся. Пальцы дрожат. Сердце о рёбра разбивается в кровь. Дыхание стопорится до необходимого для поддержания жизни минимума.

— Ещё одна странность, которая меня привлекла в твоём рассказе — это то, что он старался с этим бороться. Обычно люди с СЛР либо отрицают свою проблему, либо принимают себя такими, решая, что всё это нормально. Теперь я начинаю сомневаться, что это — СЛР. Я склоняюсь к тому, что это приступ неконтролируемой агрессии. Но опять же странно, потому что он осознанно проявляет жестокость во время секса и неосознанно срывается от удара. Возможно, что здесь и то, и другое.

— Он понимал, что делает, но не мог остановиться. — толкаю в попытке защитить Егора, сама не зная почему и от чего. — Он сказал, чтобы я бежала. И потом тоже…

— Хорошо, что он встретил человека, которому не всё равно. — говорит, глядя прямо в глаза. — Думаю, что помочь ему можно. Не знаю, как он старался остановить это раньше, но, очевидно, не помогло. Я готова взяться за это дело, но ты же понимаешь, что он должен сам прийти ко мне? По собственному желанию захотеть избавиться от своей проблемы, а это значит, что если ты хочешь помочь, то придётся найти способ.

— Я всё понимаю, Маргарита Николаевна. Я попробую что-то придумать, но не могу ничего гарантировать.

— Всё в твоих руках, Диана.

Спустя несколько часов, за которые она расписала мне всё по пунктам, я успела раз десять сойти с ума. Не знаю, чего я хотела этим добиться. Просто понять? Я нихера не поняла. Только больше запуталась.

Егор вычеркнул меня из своей жизни, а я не могу просто вернуться в неё как ни в чём не бывало.

Блядь, я же знала, что имеющейся у меня информации недостаточно даже для нормального анализа его состояния, но всё равно уговорила её встретиться, пусть и понимала, что кроме разъяснений ничего не получу.

Невероятно, но один из ведущих психиатров нашей страны готова помочь Егору даже без денег, а я понятия не имею, как воспользоваться этим шансом.

К тому моменту, как встречаемся с Денисом возле клуба, я чертовски злая, ужасно расстроенная, невероятно потерянная и невозможно подавленная.

— Что с тобой? — трещит друг, как только скидываем верхнюю одежду.

— Нихера хорошего. — рявкаю, направляясь сразу к бару.

Мне хочется не просто выпить. Мне хочется нажраться в хлам, чтобы вообще перестать соображать. Отключиться от этой проклятой реальности. Вообще вылететь из неё на хрен и никогда не возвращаться.

Блядь, знаю же, что сама виновата во всём, что происходит со мной сейчас. Я должна была просто отпустить Егора. Выбросить из головы. Вычеркнуть из жизни. Вырвать из сердца. Выжечь из воспоминаний. Но я тупорылая идиотка, которая поставила себе цель разгадать эту загадку во чтобы то ни стало. А смысл? Какой во всём этом смысл, если я пойму, но ничего не смогу изменить? Надо было поступить с ним так же, как и он со мной. Но я просто не смогла.

Выдохнув, заливаю в горло весь стакан виски с колой, который мне заказал Ден, проигнорировав трубочку.

— Нихуя ты. — толкает, когда ставлю на стойку пустую тару и прошу бармена повторить.

— Дохуя, Ден. — я честно старалась избавиться от всех матов, но сегодняшний день просто выбил меня из колеи.

— Блядь, Дань, да что с тобой?

Глубоко вдыхаю и делаю маленький глоток коктейля, стараясь успокоиться и не срываться на ни в чём не повинном парне. Шумно выпускаю воздух и снова забиваюсь им. Сдавливаю пальцы в кулаки, вгоняю ногти в кожу, прикусываю язык.

— Соррян, Ден. День поганый. — хватаю свой бокал и иду к зоне со столиками, потому что за баром нет мест. — Не хотела на тебе срываться. Серьёзно, сорри.

Занимаем один из немногих свободных столиков. Мы специально приехали пораньше, чтобы успеть оккупировать место, потому что через час здесь не только негде будет присесть, так ещё и протолкнуться. Ночь пятницы выгоняет из домов всех желающих проветриться по клубам, барам и кафе, потому что на улице начинает накрапывать мелкий дождик.

Парень смотрит на меня и стягивает брови к переносице, а мне хочется его шибануть, потому что этим действием он напоминает мне Егора.

Держись, Даня. Не сходи с ума. Он ни в чём не виноват. Денис вообще не в курсе твоей истории, так что нет причин его бить. К тому же он твой единственный друг, пусть и с надеждой на большее. Рано или поздно ты всё равно его потеряешь, так что потерпи. — убеждаю сама себя.

— Ты встречалась с Маргаритой, как её там?

— Николаевной. Да, встречались. — отбиваю, растягивая взгляд по танцполу.