Леший нехотя кивнул, возведя глаза к небу. Видимо, со своим браком он все же смирился. Сирин обрадованно чмокнула Бродника в щеку, и схватив его за руку, подбежала к отцу.

— Можно, батюшка? Ну ведь можно?!

— Да можно, что с тобой делать… — проворчал Леший, старательно не глядя ни на дочь, ни на ее жениха.

Болотница, без долгих разговоров, снова открыла светящийся портал. Все четверо шагнули в него, тут же скрывшись из виду, причем Деяну показалось, что лесной князь как-то странно усмехнулся, бросив косой взгляд в сторону терема.

Убрав потухший Кладенец в ножны, Деян бросился к жилищу Лешего. С радостью убедившись, что магия не отталкивает его от входа, распахнул дверь, тут же ворвавшись внутрь.

— Ярина! — крикнул, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди.

Но ответом княжичу была лишь гнетущая тишина.

— Ждите здесь… облечу весь терем, как найду невесту твою — покликаю вас. — Роек, снявшись с плеча Деяна, быстро скрылся в полумраке коридоров.

Через некоторое время он вернулся, но радостных вестей не принес.

— В тереме окромя трех голубок в башенной горенке, никого живого нет. Видать, спрятал Леший твою невесту, и где теперь ее искать — неведомо. Что хуже, завтра — последний день из срока, что дал тебе князь лесной, на то, чтобы услышать от Ярины согласие, да забрать ее по доброй воле из полона.

— Покажи мне тех трех голубок… — тяжело молвил Деян, понимая, что его испытания все еще не закончились.

Вошли в горенку на самом верху башни, огляделись. На деревянном резном столе у окна и впрямь сидели, тихо воркуя, три белоснежные голубки. Все — как одна, ни в чем разницы нет. И сколько ни рассматривал их Деян, сколько ни звал Ярину, ничего не происходило. Рядом со столом была полочка, с разложенным на ней девичьим убранством. Бусы, серьги, колечки, платки, кокошники, ленты — чего там только ни валялось, пестрой, переливающейся грудой. Но особенно выделялась на общем фоне золотистая, с белым отливом, лента. Хоть и не попадали на нее солнечные лучи, она тихо мерцала, словно вода. Повертев ленту в руках, Деян положил ее и отошел, не зная, что делать.

Он явно чувствовал, что Ярина — одна из этих трех голубок, но как понять, какая именно?! Молчан и Роек наперебой давали советы, только ни один не привел к нужному результату. Вконец измотавшись, Деян присел на подоконник, и тоскливо глядя в темнеющее небо, незаметно для себя задремал.

Сон, полный липкой тьмы и тревожащих шорохов, окутал его разум, и Деян увидел, как бредет по темной лестнице куда-то вниз, к покрытой узорчатыми пластинами двери. Откуда-то он знал, что делать, чтобы дверь открылась — нужно было одновременно нажать на две неприметные вставки в виде птичьих голов, и дождавшись щелчка, потянуть ручку двери на себя и вверх.

Скрипнув, дверь отворилась, за ней расползалась клубящаяся темнота. И вдруг в глубине комнаты что-то блеснуло, разгораясь ярче. Деян подошел ближе, наклонился и хотел уже взять в руки сверкающий предмет, похожий на маленькое золотое зернышко, но стоило лишь княжичу коснуться его рукой, как дверь с грохотом захлопнулась, и тьма, обступив его со всех сторон, сжала тело Деяна с чудовищной силой. Кости трещали, от лютой боли княжич чуть не потерял рассудок.

Закричав от ужаса, он проснулся, утер со лба липкий пот и огляделся. Роек, встревоженный его криком, вертелся рядом, заглядывая Деяну в глаза.

— Что приключилось?! Сон дурной увидел?

Деян, медленно приходя в себя, встал на ноги и тряхнул головой, отгоняя морок.

— Да. Когда ты терем облетал, не видел ли спуска вниз, да двери узорчатой?

— Видел. Только вряд ли там невеста твоя, от той двери холод могильный идет и тьмой смердит. Не ведаю, что уж там Леший держит, а только лучше туда не соваться.

Деян горько усмехнулся.

— Прости, друг. Только вот — именно туда нам и надобно. Сердцем чую, то Ярина подсказку мне дала, как ей человеческий облик вернуть. За дверью той комната темная, а в ней — золотое зерно. Придется добыть.

Настал черед Роека тяжело вздыхать. В этот самый момент в горницу ворвался Молчан, исследовавший все это время терем Лешего в поисках еды.

— Что орете, как малахольные? Случилось чего?!

— Случилось… по дороге расскажем. Пошли. — мрачно скрипнул Роек, запрыгивая Деяну на плечо.

Вскоре они втроем стояли у двери, рассматривая орнамент.

— Ну и как нам ее открыть? — в голосе вороненка прозвучал явственный страх.

— Нажать надо здесь и вот здесь, а после ручку на себя потянуть и чуть приподнять ее кверху. Для такого три руки надобно, а у меня всего две. Молчан, подмогни — по слову моему надавишь вооон на ту птичью черепушку.

Волк кивнул, изготовившись исполнять наказ. С неприятным скрипом оба птичьих черепа вошли в невидимые пазы, раздался глухой щелчок. Деян, не дыша, потянул на себя ручку, тут же дернув ее вверх. Как и в его недавнем сне, дверь распахнулась.

— Назад! — истошный крик Роека эхом отдавался от стен.

Не сговариваясь, все трое бросились вверх по ступеням, свернув в широкий проход. От двери, оставшейся внизу, по полу скользили черные, сотканные из дыма змеи. Когда ядовитые гады достигли края лестницы, то не найдя цели, распались на хлопья зловонной гари.

— Что это было, а?! — испуганно прошептал Молчан, глянув на Роека.

Вороненок распушил перья, переступая с лапы на лапу. Он весь дрожал, не рискуя высунуться обратно в коридор.

— Слуги князя лесного… создания ночи. Они злы и ядовиты, только яд их не тело убивает, а саму душу. Видать, поставил их там Леший в качестве стражи. Если не хозяин дверь откроет — они и лезут, проклятые.

— А ты откуда про них знаешь? — заинтересовался волк.

— Они крадут птенцов и обращают в себе подобных… — хрипло ответил Роек, все еще трясясь, как в ознобе.

— Плохо… что делать-то будем? Мне в ту горницу за дверью попасть надобно, с пустыми руками уйти нельзя. — Деян виновато посмотрел на вороненка.

— Дайте подумать… сами вниз не ходите, слетаю разведать, нет ли там больше змей.

Через некоторое время Роек вернулся, и сел на пол возле княжича, задумчиво нахохлившись.

— Ну? Что там? — поторопил его Молчан.

— Змей больше нет, и в комнате, как и говорил Деян, лежит золотое зерно. Вокруг него — два магических орнамента нарисованы. Один прямо у зернышка, край второго — в шаге от входа. Кто в орнамент этот попадет — тотчас сгинет.

Деян мысленно застонал. Все продумал треклятый Леший! Неужели нет выхода из этой ловушки?!

— Но… если удастся как-то сей орнамент нарушить — можно будет без страха к зерну подходить. Вот только как… начерчен-то он прямо на полу каменном.

Волк, Роек и Деян переглянулись. Ни у кого не было мыслей насчет того, что делать. И тут раздался шипящий голос меча-Кладенца.

— Долго думать будешь, бестолковый? Что за хозяин такой достался… Меня кинь, разрублю я и камень, и орнамент этот ваш вместе с ним.

Деян на радостях даже не обиделся на вредный меч. Достав Кладенец, сбежал по ступеням вниз, и остановился в недоумении.

— Эй, Роек? О каком таком орнаменте ты речь ведешь? Ничего тут нет… — с этими словами Деян уже собирался войти в комнату, как волк и ворон схватили его за кафтан и оттащили назад.

— Как это «нет»?! Вон он, прямо перед тобой — тьмой сочится и весь мерцает! Его ж за версту видно! — прорычал волк, глядя на Деяна, как на безумного.

— Уймись, серый… он его не видит. — тихо скрипнул Роек, — Ждите здесь, сейчас вернусь.

— А вороненок твой, в отличие от тебя, не глуп… — захихикал Кладенец.

Вернувшись, Роек принес в когтях несколько светлых камушков. Сложив их перед Молчаном, сел княжичу на плечо.

— Ну, чего встал? Толкни лапой камень до первого круга. А ты, Деян, готовься туда меч бросать.

Молчан примерился, и толкнул лапой камень. Тот, пролетев около метра, остановился. Волк довольно осклабился.

— Вот. Туда кидай.

Примерившись, княжич бросил клинок, зазвеневший в воздухе. Рассекая тьму, Кладенец приземлился аккурат в указанное место, и вдруг раскалился, оплавляя камни. Часть орнамента исчезла, в комнате стало светлее. Деян осторожно ступил внутрь, приближаясь к мечу. Убедившись, что все в порядке, он уже хотел позвать с собой друзей, но что-то остановило княжича. Смутное чувство тревоги, такое же, как при встрече со Свидой, не давало ему покоя.