В июле 2018 г. Джеймс Уотсон высказал иную версию. «С ее стороны было очень благородно не говорить о том, будто мы что-то у нее украли… Думаю, она понимала, что мы же ее не обманывали. Она отстала потому, что не рассматривала снимки формы В»{1284}. Увы, отсутствие доказательств вовсе не доказывает, что их не существует. И мы никогда уже не узнаем, что думала сама Розалинд Франклин после открытия двойной спирали ДНК.
25 апреля 1953 г. вышел в свет номер Nature со статьей «Молекулярная структура нуклеиновых кислот», и в этот же день Джон Рэндалл устроил праздник в честь исследователей ДНК. В цокольном этаже Королевского колледжа лились рекой херес и пиво, хлопали пробки дешевого шампанского и раздавались взрывы смеха. В какой-то момент фотограф Фреда Тайсхерст обвела взглядом полную людьми комнату и спросила: «Где Розалинд?» В ответ она получила лишь несколько взглядов{1285}. Франклин была «в изгнании» в Беркбек-колледже, и, согласно требованию Рэндалла, ей уже не положено было иметь отношение к нуклеиновым кислотам{1286}.
В суровой реальности того времени практически нормой считалось, что женщин-ученых как в замаскированной, так и в явной форме ставили ниже мужчин и не давали им ходу. Розалинд Франклин при своем характере болезненно реагировала на такое отношение. И нередко это оборачивалось против нее. Нетрудно представить себе, как белые титулованные английские «аристократы» от науки воспринимали ее жалобы по поводу рабочего места или резкие высказывания об Уилкинсе: скорее всего, просто игнорировали их. Да еще она требовала не беспокоить во время работы и освободить от постоянного вмешательства. Едва ли специфика личности и манера научной работы Франклин осуждались бы, будь она мужчиной или если бы ее коллеги не предпочитали теоретизирование долгому трудоемкому пути получения научных доказательств, лежащему в основе великих теорий. И в Королевском колледже, и в Кембридже Розалинд Франклин противостояли молодые незрелые мужчины. Никто не ставил в вину Морису Уилкинсу его неврозы, а Фрэнсису Крику умничанье и высокомерие (кроме Уильяма Лоуренса Брэгга). А в адрес Джеймса Уотсона при всех его особенностях бывали разве что смешки и пересуды у него за спиной.
У Розалинд Франклин, женщины, да еще еврейки в мужском мире британских академических кругов, не было права оступиться, ей не простили бы ни малейшей ошибки. Это вынуждало к особой тщательности в работе, что тормозило продвижение вперед. А Уотсон, Крик и другие из их компании оказались последователями Сэмюэля Джонсона, в 1763 г. сказавшего Джеймсу Босуэллу: «Сэр, проповедующая женщина подобна собаке, ходящей на задних лапах. Получается у нее скверно, однако поразительно уже то, что хоть как-то получается»{1287}. Замените в этой фразе женщин-проповедников на женщин-ученых, и станет очевидно, что за двести лет ничего не изменилось. Юнцы Королевского колледжа и Кавендишской лаборатории довольствовались прозвищами, розыгрышами и высокомерными насмешками. Они считали Франклин не способной на полет научной мысли и индуктивные озарения в эмпиреях, которые мнили своей вотчиной. Ей же была непереносима возможность ошибки.
В своей «Двойной спирали», изданной в 1968 г., Уотсон излагает историю открытия структуры ДНК так, как, по его словам, она виделась ему тогда, в 1951–1953 гг. Однако написана она более чем через десять лет после событий. Автор предстает необычным и блестящим юным ниспровергателем основ, а Уилкинс, который был не в восторге от книги, сказал: «Джим изображает себя блаженным… Фрэнсиса в основном тоже умником. Все остальные – тупицы»{1288}. В портретах большинства персонажей сказалось субъективное мнение Уотсона, согласно которому Розалинд Франклин описывается как несдержанная, недоброжелательная и некомпетентная дамочка.
В 2018 г. Уотсон вспоминал, что в конце 1967 г. одна из редакторов его книги из Harvard University Press, Джойс Лейбовиц, убеждала его сказать что-нибудь более доброе о Розалинд и он добавил короткий эпилог{1289}, в котором похвалил Франклин за превосходную работу и признал: «Так как изложенные в начале этой книги мои первые впечатления о ней и как о человеке, и как об ученом были во многом неверны, я хочу сказать здесь несколько слов о ее заслугах». Он воздал должное ее работе по формам ДНК: «Одного разделения А- и В-форм было бы достаточно, чтобы создать ей имя, но в 1952 г. она сделала даже больше, когда, рассчитав функцию Паттерсона и использовав специальный метод суперпозиции, показала, что фосфатные группы должны располагаться снаружи молекулы ДНК». Далее одобрительно упоминаются ее исследования вируса табачной мозаики, в которых качественные представления о спиральной структуре РНК обрастают точными количественными данными, определены параметры конфигурации и установлено расположение цепи РНК относительно оси и поверхности вириона{1290}.
В немногие оставшиеся ей годы жизни Франклин сдружилась с Криком, восхищавшимся ее одаренностью, знаниями и творческим умом – качествами, которые она считала необходимыми для выдающегося ученого{1291}. Наладились даже отношения с Уотсоном, в частности она советовалась с ним по поводу своих заявок на гранты{1292}. «К тому времени, – пишет Уотсон в эпилоге, – наши ссоры были окончательно забыты и мы наконец по достоинству оценили ее честность и душевную щедрость, слишком поздно поняв, какую борьбу приходится выдерживать умной женщине, чтобы добиться признания в научном мире, где на женщину смотрят больше как на отвлечение от серьезной работы. Беспримерное мужество и цельность натуры Розалинд стали всем очевидны, когда, зная о своей смертельной болезни, она, не жалуясь, продолжала работать на высочайшем научном уровне, пока до ее смерти не осталось всего несколько недель»{1293}.
Однако, если этот эпилог правдив – а он правдив, – зачем было на протяжении всей книги губить репутацию Франклин? Тут могут быть разные мнения. Приведем слова химика и писателя Чарльза Сноу из его письма Брэггу в 1968 г.: «Книгу Джима Уотсона делает интересной в большой степени тот факт, что он далеко не самый приятный человек»{1294}.
Во время описанных событий Уотсон отметил работу Франклин, принципиально важную для определения структуры ДНК, лишь в письме Максу Дельбрюку, написанном утром 25 апреля 1953 г. – в тот самый день, когда его и ее статьи вышли в Nature: «Для сведения: лучше всего будет, мне кажется, процитировать следующие абзацы из статьи мисс Р. Франклин (из Королевского колледжа в Лондоне) в Nature, которая выйдет в том же номере, что и наша с Криком». Затем Уотсон приводит четыре ключевых абзаца из статьи Франклин и Гослинга, в которых обсуждаются результаты рентгеноструктурного анализа, двухцепочечная спираль В-формы ДНК, локализация фосфатных групп с внешней стороны спирали, превращение А-формы в В-форму при повышении влажности и расчеты расположения атомов, доказывающие его и Крика теоретическую модель. Заключение довольно осторожное: «Таким образом, я склонен полагать, что наша структура с высокой вероятностью верна, но пока не готов поклясться в этом. Поэтому в настоящее время я больше озабочен тем, чтобы убедиться в ее правильности, чем изучением следствий из нее»{1295}.
