Я киваю.

— Мы будем там.

Я проверяю телефон еще раз перед началом игры, и одно сообщение от Арии ожидает меня:

Ария: Кажется, твоя дочь — моя новая лучшая подруга.

Мы проиграли.

Я втаскиваю свое измотанное тело в гостиничный номер, мечтая щелкнуть пальцами и оказаться дома с моими девочками.

Моими девочками.

Я щипаю себя за переносицу и выдыхаю через губы. Ария — кто угодно, но только не моя девочка. До смешного часто приходится напоминать себе об этом.

И все же я здесь, набираю ее имя в телефоне, чтобы позвонить и увидеть прекрасное личико перед тем, как уснуть.

Когда отвечает, она устало улыбается.

— Привет, Большой Парень. Насчет игры… мне жаль.

— Ничего страшного. Денвер — сильная команда.

— Ты отлично сыграл, — она делает паузу. — Кажется.

Я усмехаюсь.

— Я приму комплимент, даже если ты не знаешь разницы между отличной и паршивой игрой.

Она сдерживает зевок, и я выгибаю бровь.

— Как прошел твой день?

— Отлично. Было много дел, — она морщится. — Я вымоталась, все тело болит.

— Тебе действительно стоило позволить Энни помочь. Сегодняшний день был слишком насыщенным.

— Все в порядке.

— Джулиана выглядела так, будто прекрасно провела время.

Она улыбается.

— О, кстати: на следующих выходных вы едете в Грецию.

Брови взлетают вверх, когда я притворяюсь удивленным.

— Мы едем?

Она кивает.

— Джейсон, Кортни и Селеста женятся. Хотят, чтобы Джулиана была на церемонии. Она очень обрадуется. Вы хорошо проведете время.

Я склоняю голову набок.

— Имеешь в виду, что мы хорошо проведем время?

— Нет, я не могу поехать. Никогда не смогу позволить себе поездку в Грецию. К тому же, босс убьет меня, если попытаюсь уехать в отпуск с таким поздним предупреждением. Он уже зол из-за того, сколько отгулов я брала на твои выездные игры.

Желчь подступает к горлу.

— Что значит «уже зол»? Что он сказал?

Она бьет себя ладонью по лбу.

— Я это вслух сказала?

— Ария…

— Он упомянул о том, что я брала отгулы специально на твои игры, и подметил, что работа должна быть в приоритете, — она закатывает глаза. — И, возможно, пригрозил не дать повышение, если я не буду относиться к работе серьезно.

Дерьмо.

— Увольняйся.

Она смеется.

— Я не могу уволиться. Я уже говорила тебе.

— Плевать. Я не хочу, чтобы ты и дальше работала на этого придурка. Он не имеет права указывать тебе, что делать в личное время, и точно не должен угрожать.

— Успокойся, Большой Парень. Я все держу под контролем.

Мои челюсти сжимаются.

— И еще одно, ты едешь в Грецию. Я заплачу за тебя, Джулиану и Энни. Мы поедем вместе.

Ария качает головой, собираясь возразить, но я обрываю ее.

— Ты едешь, и это окончательно.

Она поджимает губы, словно обиженный ребенок.

— Ты не можешь заставить сделать то, чего я не хочу.

— Хорошо, что ты хочешь поехать в Грецию.

Уголок ее рта подрагивает.

— Хорошо. Если хочешь быть моим спонсором, кто я такая, чтобы отказать?

Я хмыкаю.

— Я не твой спонсор. Я твой жених.

Она откидывает голову назад, к изголовью кровати.

— Мне не по себе оттого, что ты все время за все платишь.

— Я знаю, но это только потому, что ты думаешь, якобы недостойна лучшего, — на это она ничего не отвечает. — Я хочу, чтобы ты поехала в Грецию. Джулиана хочет, чтобы ты поехала в Грецию. И твои друзья хотят, чтобы ты присутствовала на их свадьбе. Я бы никогда не позволил упустить такой шанс.

Она хлопает ресницами.

— Ты так легко об этом говоришь.

— Именно так оно и есть, — я переворачиваюсь на бок и вытягиваю руку, чтобы подложить под телефон еще одну подушку. — Когда дело касается тебя, не нужно думать или стараться. Я делаю то, что делаю, потому что хочу.

Она придвигается ближе и устраивается так же, как я, на боку.

— Я никогда не встречала никого, похожего на тебя.

— Похожего на меня?

— Того, кто бескорыстен. Того, кто поступает правильно. Делает добрые дела. Того, кто хочет сделать других счастливыми и ничего не просит взамен, — ее глаза закрываются. — Я не думала, что такие, как ты, существуют.

Волнение сдавливает горло, и я молчу вместо ответа, боясь разрушить интимный момент.

Вместо этого остаюсь с ней на телефоне, наблюдая, пока Ария не засыпает. Она живет в неприступной крепости, заперев внутри эмоции. Я хочу разрушить стены, вырвать гвозди, удерживающие ее неверные убеждения.

Но потом понимаю, что нет, я не хочу брать ее силой. Я хочу, чтобы она доверилась мне достаточно, чтобы опустить разводной мост и впустить меня внутрь.

Я хочу, чтобы она вручила мне ключи от своего сердца.

И я их заслуживаю.

Глава 22

Ария

— Извини, а что это у тебя на пальце?

Мои щеки вспыхивают, и я прячу руку за спиной.

— Ничего.

— Да ну? — Чанора обегает стойку и хватает меня за руку. — Ты что, обручилась и не сказала мне?

Я кривлю губы.

— Возможно.

Она ахает, вырывает мою руку и замечает бриллиант на пальце.

— О боже, оно прекрасно.

Я искренне улыбаюсь, потому что кольцо действительно красивое.

— Оно принадлежало матери Александра.

Она хватается за сердце, как будто сейчас упадет в обморок.

— Это так романтично, — а потом шлепает меня по руке. — Сучка, как ты могла не сказать об этом?

Я потираю руку.

— Я все еще не привыкла быть… обрученной.

— Разве я тебе не говорила? Я знала, что ты встретишь того самого и покончишь с днями одинокой девчонки, — она обнимает меня и крепко сжимает. — Я так рада за тебя, Ария.

Я сдерживаю хмурую гримасу. Я не понимала, как хреново будет врать людям об этом. Мир думает, что я нашла свое «долго и счастливо», но все, что я нашла, — это большой жирный чек.

— А как он сделал тебе предложение?

Я прочищаю горло.

— Эм, он очень скрытный человек, поэтому сделал это дома.

— Он встал на одно колено?

Я лгу и киваю.

— Ага.

Чанора визжит и снова обнимает меня.

— Это так волнующе.

Картер входит в холл, и мой желудок сжимается в тугой комок.

— Что такого волнующего?

Я хотела как можно дольше скрывать это от Картера, прежде всего потому, что не хочу, чтобы он сказал, якобы я не делаю работу приоритетом только потому, что на пальце кольцо.

Теперь уже слишком поздно.

— Ария обручилась, — Чанора вытягивает мою руку. — Смотрите.

Его брови взлетают, когда тот переводит взгляд с бриллианта на меня.

— Поздравляю.

Эти слова максимально неискренни в его исполнении, но я все равно выдавливаю улыбку и благодарю. Он отворачивается от меня с самого запроса на отгул в Грецию, и хотя это неприятно, я предпочитаю игнорирование сексуальным домогательствам.

Он надевает пиджак и лезет в карман за ключами.

— Чанора, до завтра.

Как только он уходит, Чанора удивленно свистит.

— Он недоволен.

Я смеюсь и закатываю глаза.

— Хорошо. Я предпочитаю, когда он зол. По крайней мере, больше не лапает меня.

Она стонет.

— Надеюсь, он не начнет лапать меня.

Я жестом указываю на ее большой живот.

— Ему придется быть совсем уж долбанутым, чтобы лапать беременную.

— Я бы не удивилась.

Я тоже.

Когда мы закрываем галерею, в холл заходит одна из новых сотрудниц, Бриттани. Она опускает голову, заматывая шарф на шее.

Я обхожу ресепшен, чтобы догнать ее.

— Привет, Бритт. Как прошел твой день?

— Хорошо, — она шмыгает носом, едва поднимая на меня глаза. — Увидимся завтра.

— Эй, стой, — я перегораживаю ей дорогу, блокируя дверь. — Что случилось?

— Ничего. Мне просто нехорошо.