Подмяв противника под себя, прижав его вооруженную руку коленом к земле, я обхватил левой рукой лезвие своего меча и словно кинжалом ткнул им в глаз противника. Он сразу же обмяк. Я поднялся, все еще сохраняя надежду на то, что не убил своего нежданного врага.

Он часто дышал, даже не пытаясь зажать ужасную рану на лице. Затем он вдруг зашевелился, его рука зацарапала ворот. Наконец он извлек ожерелье. Прямо на моих глазах, рядом с двумя белыми жемчужинами стала появляться третья.

— Их три? — прохрипел он. — Три?

— Да.

Эльф улыбнулся, да так и остался лежать с застывшей на губах радостной улыбкой. Действуй, и священный Свет обратит на тебя взор! Голова Каргана по праву твоя, неудачливый безумец.

За вестью о победе, слух о том, что я убил родича Маленкорха, не сразу достиг мага. Да, Японский Эльф оказался представителем одной из семей рода Ридов. Когда же он услышал об этом, то потребовал арестовать меня прямо во время пира, устроенного по случаю удачных отражений двух штурмов.

Но тут Маленкорха ждало разочарование. Оказывается, наша схватка с его родственником не осталась не замечена, как я думал. Многие эльфы подтвердили, Японский Эльф сам напал на меня. Кто-то даже увидел странный лазурный конус, выросший из-под земли, прямо под телом Каргана и устремившийся ко мне хищным острием.

К тому же Данорохен, являясь представителем Маев, не держал подле себя эльфов из рода Ридов. Поэтому, лить воду на мельницу мага и лжесвидетельствовать оказалось некому.

— Мы еще не сняли с него обвинения в дезертирстве! — ярился Маленкорх.

— Думаю, — произнес Дуэндал, — Гунальф целиком и полностью доказал свою храбрость и преданность. Теперь, о его походе за стену, я лично просил его об этом, наедине.

Так с меня сняли обвинения в дезертирстве и убийстве.

— К тому же, — тихо промолвил Глендрик, — твой родич сам напал на моего, нарушив запрет о поединках во время несения службы в Гарнизоне. Что ты скажешь на это, Хальвин?

Маленкорх помрачнел.

— Он не из семьи Маленкорхов, обратитесь к главе его семейства, когда мы вернемся домой.

Вот так, буквально за мгновение, Хальвин Маленкорх, отказался от кровных уз. Да, Малинкорх опасен и беспринципен. К сожалению, для меня, я оказался для него словно кость в горле.

Когда я возвращался домой, меня догнал один из рабов-лоталли.

— Госпожа Юнифинд, просила передать вам.

В руках раб сжимал свернутую записку. Я протянул руку, но тут же отдернул ее, вспомнив о нездоровом интересе целительницы к опасности для чужих жизней.

— Разверни, — приказал я.

Лоталли удивился, но исполнил приказ.

Витиеватые строки гласили:

«Ты бы мог получить меня всю, но не смог достать даже голову».

Госпожа Юнифинд изволит гневаться, вот как. Не выполнили ее каприз. Да и зачем ей голова орка? Зная о ее пристрастиях, я даже не хотел думать об этом. Я повернулся и зашагал домой, оставив лоталли стоять в недоумении.

Уже дома, растянувшись на постели, я размышлял. Первое, между Ридами с одной стороны, и Маями и Солами — с другой, идет не шуточное противостояние. И я оказался между ними, как между молотом и наковальней. Но это мне уже давно известно. Приятно сознавать, что Глендрик и Дуэндал снова поверили в меня. Но станет ли мне от этого легче — большой вопрос.

Второе, Маленкорх видит во мне главную угрозу своей власти в гильдии Магов. И не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить меня. Сегодняшнее покушение — яркий тому пример. Я даже не сомневался — все это дело рук Хальвина Маленкорха. Мой враг — маг, и попытка убийства была совершена с помощью магии. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два. Жаль того неудачника, он ведь вовсе ни при чем. Просто беспринципный маг воспользовался его обидой на меня.

Третье, Эфелита Юнифилд. На чьей она стороне? С Ридами или Маями и Солами? Или она соблюдает нейтралитет. Да и ее убийственные замашки, мне совершенно ни к чему. Стоп! Она же видела Печать! Когда мы с ней… Или не видела. Черт, я совсем забыл об этом. А если видела, то осознала ли ее значение? Я не мог вспомнить, чтобы она проявляла какой-то особый интерес к татуировке.

Да уж, кругом враги. Или, как минимум «не друзья», ведь и для Глендрика я всего лишь оружие против Маленкорха. Пожалуй, лишь Дуэндал, выделялся на их фоне хорошим расположением ко мне. Да еще Олета. Я видел ее мельком после боя, но поговорить не успел. Надо будет это исправить. Думаю, она после проведенной ночи не захочет убить меня.

Так, под медленное течение мыслей я уснул. Но тут же, кто-то схватил меня за грудки и одним махом выдернул из постели.

Прямо перед собой я увидел лицо Гунальфа Веспара. Настоящего. Мы снова находились в загадочном Лабиринте Грез, и снова Охренуэль имел свой истинный облик, а я — свой, обычного человека из нашего мира. На лице Гунальфа, словно вырезанного из камня, лежал отпечаток тревоги.

— Маленкорх задумал предательство! — выпалил эльф, продолжая держать меня.

Только сейчас я понял, эльф держит меня практически в воздухе, лишь пальцами ног я слегка касался холодного пола. Ну и здоров же он! Нет, не он. Я. Двухметровый эльф, наделенный огромной силой и ловкостью хищной кошки — мой облик! А то, что Охренуэль сейчас выглядит именно так — всего лишь досадное искажение реальности в таинственном Лабиринте Грез.

— Да отпусти ты меня!

Гунальф поставил меня на пол.

— Откуда знаешь? — спросил я.

— Я видел его грезы, его планы. Во время следующего штурма он собирается проломить стену с помощью магии.

— Но ведь тогда вся эта орда за стеной хлынет на земли Анорахада!

— Именно!

Хальвин Маленкорх был, конечно, мразью. Для него не существовало правил и запретов во время борьбы за власть. И честная игра, тоже не для него. Но вот так, погубить свой народ, ради властных амбиций? В это не мог поверить даже я.

Так я и сказал Гунальфу.

— Возможно, — задумчиво произнес эльф, — у него заготовлен какой-то план.

— Или он думает, что у него есть план, — добавил я.

Гунальф прошелся.

— Если Тьма одолеет Бастион, больше всех пострадает Дуэндал, как глава Гарнизона, — медленно говорил он. — Но, если вторжение тут же пресечет Маленкорх — его ранг взлетит выше небес. Не только ранг, но влиятельность. Подумать только, Хальвин Маленкорх — спаситель всего Анорахада.

На последних словах он язвительно улыбнулся.

— В это уже можно поверить, — буркнул я.

Да, похоже на ход мыслей Маленкорха. Но как же рискованно! Ведь если не получится — последние остатки эльфов исчезнут с лица этого мира. Впрочем, теперь можно не задаваться вопросом, как эльфы профукали свою огромную империю.

— Хорошо, — произнес я. — Но нужны доказательства, ведь ты можешь и ошибаться. Мало ли, какие фантазии в голове Маленкорха. Он там себя, может, владыкой мира видит.

— Видит, — согласился Гунальф. — Но я могу различать фантазии и планы.

Я недоверчиво посмотрел на него. Эльф потерявший свой седьмой ранг, не обращающий внимания на девиц, практически липнущих к нему, заключивший договор с демоном, в результате которого оказался в темнице Лабиринта. Ему ведь можно доверять? Правда?

Охренуэль, видимо, все прочитал на моем лице.

— О предательстве знает Симальф Пелерин, тебе нужно заставить его говорить.

— Кто это?

— Командир конницы. Он хоть и из рода Веров, но более верен Маленкорху.

Именно под его командованием я ходил в кавалерийскую атаку на троллей, и он же спас меня от грифона. Ох, чую я будет не просто.

— Скажи, — осторожно начал я, — а что ты думаешь о Эфелите Юнифинд?

— Я думаю, ты решил любым образом угробить мое тело.

Он хочет вернуться, он хочет вернуться в свое тело, тревожно запульсировала в голове мысль. Что, черт бы его побрал, Охренуэль делает в Лабиринте Грез, кроме подглядывания за чужими мыслями. Разумеется, ищет способ вновь соединить свое тело и сознание. А ведь он вполне может знать и мои мысли.