А возглавляла всё это шествие Янина.

Но как?

Её же кинули в темницу! Охраняли.

— Сегодня мы вернем благословение богов! Мы вернем наше величье право. Кровь девы смягчит гнев богов! Мы снова станем карающим мечом Мораны!

Торжественно прокричала старуха, отпускаясь на колени перед огромным ритуальным камнем. Я глянула с трудом на незнакомцев в черных одеждах. Это была малая горсть волкадавов. Предателей. Тех, кто склонился перед безумием ради величья.

Воздух покинул грудь, когда я узрела привязанную к столбу молодую волчицу. Предполагаемую жертву.

Русала, в одной ночнушке, с распущенными волосами. Она свисала на толстых веревках, на которых ее привязали. Бледнее снега, слабая, как новорожденный олененок.

Глянув еще раз на старую каргу, я ужаснулась от облака черной магии, что окружило ее. Как же я раньше этого не заметила? Неужто слепой была! Она чародейка! Прислужница темных духов. Не Мораны, а именно темных чертей, которые по обычаю госпожа Тьмы держит в подземелье, дабы те не вырвались на землю. И сгубили всё вокруг!

— Это ты… — обсохшими губами шепнула я, — ты избавляла этих дур от плода. Зачем? Зачем, волчица?

Узел на руках срезал кожу, колени утопали в снегу. Попробовала их разорвать, но не вышло. Зачарованные.

Мне было холодно, страшно и невыносимо больно. Боги, ну где же Горан? Где ты, миленький? Где Ярополк, Вацлав⁈ Куда все подевались!

Как не заметили, что меня выкрали из ложа альфы!

— Зачем? — жуткий смех сотряс лес, — Мы ослабли, дали слабину! Побратились с людишками!

Сказала, как выплюнула старушка, с неким безумным блеском в глазах оглаживая ритуальный камень пальцами.

— Боги разгневались на нас. Их стоило задобрить невинными душами. Горан, глупый мальчишка, не позволил бы дать в жертву младенцев. Пришлось самой справляться.

Янина довольно выпятила грудь вперед, разразившись в жутком смехе.

— Еще 13 невинных душ, и боги простили бы нас. Но появилась ты! — ее губы скривились в злой ухмылке, — Мерзкая дрянь! Ты со своим целительством! Милавку отобрала с моих рук. Она уже была одной ногой в могиле! Но нет же! Исцелила ее, тварь!

— Детишек Млады тоже надумала убить, тварь?

Тихо вздохнула я, с болью выговаривая слова. На что старая ведьма мечтательно прикрыла глаза.

— Нет, они не чистокровные. Мертвые рожденные. Они уже принадлежали Моране. Не вмешайся ты и тот целитель! Это Вы! Разгневали еще и Хозяйку Нави!

Безумно покрутившись на месте, размахивая серпом, Янина что-то забубнила себе под носом.

Я снова глянула на тех самых волкадавов-предателей, что сидели на поляне, то и дело принюхиваясь и бросая наполненный страхом взгляд в сторону леса.

Бояться. Чуют, что плохое затеяли.

— А вы? — качнула я головой на них, — Думаете, Горан вас пощадит? Простит предательства? Он вас всех в клочья разорвет.

Они сильнее засуетились от моих слов.

— Не узнает он всего. — тяжко вздохнула Янина, пытаясь их успокоить, — Скажем, что Русала спуталась с людишками и сбежала, ты снова на себя руки наложила. Спасти не успели. Погорюет маленько, а там мы ему невестушку из черных волчиц найдем. Заживем как в сказке!

— Мразь!!! — рявкнула я, пытаясь вырваться к ней, да только меня тут же ухватили за плечи, придержав на месте, — Дитя в моем утробе сами боги выбрали, дабы принести мир на эти земли! Только тронь его! Вас всех ждет такие кары, что пожалеете, что родились!

— Что-то ты раскричалась, Снежинка. А ну, заткните ее. Пора уже. Духи заждались.

Широкая ладонь накрыла мой рот, я замычала яростно. Да толку никакого. Пока тяжелая обратиться не могу.

Медленно Янина приближалась к поникшей Русале, та едва ли была в состоянии держать веки полураскрытыми.

— Молю, предки, примите эту скромную жертву. Деву с чистым телом и душой.

И полоснула острием по белой шее черноволосой волчице. Кровь хлынула багровыми рубинами вниз по груди.

Нет-нет-нет.

Кто-то должен появиться! Спасти! Горан, да где же ты⁈

Взывыл ветер, а вместе с ним и поднялась лютая метель. Когда изо белых сугробов за озером начали появляться огромные белые тени.

Рычание резануло по ушам. Тихий вскрик предателей, и огромный белый волкодав накинулся на меня. Я только зажмурилась, как исчезли руки с моих плеч. Хищник накинулся на моего пленителя, рвя его в клочья.

Черные едва успели обратиться в звериное обличие, когда началась кровавая драка.

— Русала! Русала, милая моя! Девочка моя…

Микита.

Откуда он здесь?

Не обратив внимания на жестокое столкновение матерных хищников, он кинулся к девушке, привязанной к жертвенному столбу. Ладонями накрыл ее шею, насыщая магией.

Потихоньку в тело Русалы возвращалась жизнь.

— Ну всё, девочка моя, всё прошло. Я рядом. Я здесь. Не отпущу. Моя ты.

Нежно прошептал он ей, окровавленными пальцами огладив бледные щеки.

Вымученная улыбка озарила девичье лицо.

— Пришел. — шепнула она, кашляя кровью. И мужские губы тут же накрыли девичие уста.

— Тихо-тихо, милая. Не говори. Молчи. Потом наговоримся. Обещаю.

Достав нож из-за пояса, он ловко разрезал путы, освободив руки девушки. Но она тут же принялась падать, не удержавшись на слабых ногах. Микита тут же оплел тонкую талию руками, позволив бедняжке припасть к своему плечу щекой.

Облегчение затопило мою душу. Успел.

Уцелела. Моя Русалка жива.

— Снежа! Сюда, милая! Давай, дочка, нельзя тебе на морозе⁈

Дядька Мороз? Нет, это не он. Сильно похож на него, но другой, и помоложе, и волосы покороче. Это мужчина из моего сна, которого я видела рядом с матушкой.

Мой отец.

Буран.

Обхватив меня за плечи, он ножом разорвал веревки на мне и тут же укутал в свой плащ.

— Ах вы ж, сучьи дети! Всех покрамсаю, твари!

Ярополк?

Ну наконец-то. Поудобнее обхватив свои топоры, он ворвался диким ветром на поле боя. Не щадя подлых предателей. Вслед за ним прибежали и другие воины черной стаи.

За кем останется победа, сомнений не было.

Всё закончилось.

Под рукой своего отца я глазами отыскала паршивую старуху. Вот кого, а кого, а ее мне бы хотелось лично покрамсать на куски.

Янина нашлась у того самого камня, неверующе глядя на своих падших подельников с широко распахнутыми глазами. Она бросила быстрый взгляд на полную луну и вернула взгляд на плачущую в руках Микиты Русалу.

Что она собралась делать?

Отыскав сморщенной рукой в снегу длинное копье, оброненное, должно быть, одним из падших волков. Она наставила оружие вперед себя и, разбежавшись, направила его на бедную девушку.

— Русала!!!

Крикнула истошно я.

Но услышал Микита мой крик слишком поздно, увернуть не успел, лишь резко крутануть любимую в своих руках и подставить свою спину под острие копья.

* * *

Я глядела на тонкие желанные уста, которые украсились кровью, и поверить не могла, что он только что сделал. Меня собой прикрыл.

Слёзы потекли по щекам солёным ручьём.

В мой живот ткнулся кончик копья, окрасив рубаху Микиты в кровавые пятна по краям раны.

— Нет… не покидай меня.

Умоляюще шепнула я, накрыв ладонью щеку любимого. Какой же дурной я была. Почему сразу не поняла, что он тот самый. Только мой. Суженный. Любимый. Единственный.

— Люба ты мне, красавица.

Шепнул он мне почти неслышно.

— Не плачь. Слышишь? Не плачь, красавица моя. Я хочу увидеть твою улыбку на последок. Молю…

Жизнь покидала его. А вместе с ним и меня.

Слишком долго я ждала быть любимой, да бы сейчас отпустить его.

Не могу.

Сквозь слёзы я с натугой улыбнулась, признаваясь в сокровенном.

— И ты мне люб всем сердцем.

— Вот видишь. — довольно хмыкнул он на смертоносном вздохе. — Сладко, милая… Сладко было смотреть на тебя… Вдыхать запах с твоих кос, касаться нежной кожи, пока ты спала.

Ресницы напротив начали опадать. Пока я не накрыла его уста своими, шепнув напоследок этому бряному миру: