— Сонного отвара напилась вдоволь, вот и сиди теперь со мной, пока Марфа и Яринка тебя будут возвращать обратно. А Горанушка горку из башек своих подопечных состряпает.

— Зачем горку? — непонимающе вскинула я брови. — Постой, он убивать их надумал?

— Дошло наконец-то! — Довольно похлопал себя по коленкам себя парень. — Он же предупреждал их, что за тебя убивать станет. А они, дурные, не послушали.

— Как за меня? — по-прежнему изумлялась я, глупо хлопая глазками. — Они же ничего не делали мне! Не виноваты они!

— Эх, милая, наивная ты душа. Они годами Горану капали на уши, о мести белым. Все хотели его натравить на соседний клан, чтобы он войной на них пошел. Старый альфа ведь струсил, не пошел. А Горан пусть и горяч, но по-своему мудр. Не стал невинное племя губить. И на тебе в порыве гнева отыгрался. Так что не волнуйся, смерть они все семеро заслужили.

— Нельзя так, — мотнула я головой, подрываясь на ноги. — Смута начнется, недовольство семей умерших. Новая война. Кровь, разруха. Ну кому оно надо⁈

— Многим, милая, многим. Кроме самих волкадавов. — спокойно и даже лениво произнес беловолосый, улыбнувшись мне краем губ. — Ты присядь, родная, все равно здесь ничего не изменить.

— А где мы? — снова оглянулась я по сторонам. Чего скрывать, в надежде узреть маленькое безубое чудо, ради которого были все эти мучения.

— На границе Яви и Нави. Перекрестке миров. В лесу неупокоенных душ.

Я призадумалась, что я знаю об этом. И поняла, что ровным счетом ничего, кроме баек стариков, что доводилось слушать в детстве.

Но другое меня сейчас интересовало.

— А где он?

— Кто? — изумился молодец напротив, хлопая светлыми глазами. Я снова осмотрелась по сторонам.

— Мой сын?

— Так там, где ему и место. В твоей утробе, милая. Подожди пару месяцев, и скоро пинаться начнет.

Облегченно выдохнув, я отпустила ладонь на свой живот. На что светловолосый лишь покачал головой, как на неразумное дитя.

— Здесь его нет, милая, он там. В тебе спящей. Так что если твои девчата не постараются, то вас обоих потеряет белый свет. А потом вслед за тобой и Горан уйдет. Не выдержит сердце потери, и винить себя будет в твоей гибели.

Убрав ладонь от живота, я поморщилась. И вправду моя это вина. Сглупила. И зачем только выпила тот отвар. Схитрить удумала. А если и в правду помру?

Нет, помирать я на этот раз не хотела. У меня же сын скоро родится! Братьев еще не видала! Девчонок одних бросать не смогу!

Остается вся надежда на них!

Снова глянула себе под ноги. Мы дружно замолчали. Пока я не задала вопрос, не стерпев на слух больше молчание.

— Как тебя звать?

— А нет у меня имени, милая. Точнее, их так много, что я их и позабыл.

— Не может такого быть, чтобы у живого существа имени не было. Возмущенно сдивинула я брови вместе, но моц собеседник лишь расмеялся.

Так заливисто и со вкусом. Будто болгое время прошло с последнего раза как эти уста растянулись в улыбки.

— Старые волки тоже говорили, что не бывать союза между белыми да черными. А ты гляди, у тебя под сердцем зреет плод этого союза. В жизни вообще многое что может быть.

Услышать, крыть не было чем. Разве что упрямо шепнуть себе под нос.

— И все-таки неправильно это, когда без имени.

Но ушлый дух услышал. Склонил медленно головушку на бок, пристально меня рассматривая.

— В прошлой жизни мне не успели имени дать. Но если тебе так хочется, что аж бровки хмуришь от злости. То так и быть, зови меня Урсан. Кажись, было время, когда меня вроде так люд нарек.

— А…

Распахнула я было уста, чтобы спросить, сколько же жизней он прожил, но дух меня опередил.

— А тебе пора, Снежинка. И помни, потушить пламя гнева Горана можешь только ты.

Дождь усилился настолько, что ничего нельзя было рассмотреть вокруг. Образ Урсана уплывал с моих очей, будто размытый водой. Еще одно мгновение, и опора из-под моих ног исчезла. Я провалилась в мире духов, дабы распахнуть глаза среди живых.

— Слава богам, Снежинка, как же ты нас перепугала!

Марфа держала меня за плечи сгорбленной над тазом. Кажись, они из меня все вытащили.

Кто-то поднес к губам плошку с водой. А позади в аккуратном захвате держали мои распущенные, влажные локоны.

Заскрипела дверь, и раздался голос Русалы.

— Пришла она в себя!

Кажись, пришла. Судорожно ощупала живот и наконец почуяла хрупкий росток жизни оттуда. Живехонький… мой малыш. Укрепился и душой, и телом.

Бремя осыпалось прахом с моих плеч.

Клянусь богами, рожать его будет не так трудно, как было зачать!

— Горан… где?

Прохрипела я болезненно, пока девчата омывали мое лицо и грудь чистой водой, а следом аккуратно перенесли на кровать.

— Лютует твой муженек, милая, — непонятно откуда взялась Аглая, — крови сегодня словно из ручья потечет. Да только так им и надо. Старые кобели, докудахтались!

А вот этого допустить не надо. Мой сын не должен родиться в смутных временах. И так все настрадались, хватит.

— Помоги мне одеться.

Шепнула рядом сидевшей Марфе.

— Куда это ты собралась, Снежинка? Лежать тебе надобно.

— Напугала ты нас, милая!

— И вправду, как же так⁉

— Марфа, живо тащи сюда платье!

Настоящее волчье рычание покинуло мои уста, что все в помещении умолкли.

Задавать лишних вопросов никто не стал. Даже дышать все стали через раз.

Я была уставшей, но решительно настроенной выбить мир для своего нерожденного дитя.

— Я предупреждал вас! Предками поклялся, что не потерплю вмешательства и деяний за моей спиной! И что вы творите? На грехи меня толкаете?

Крики альфы, пропитанные злостью и горечью, летели эхом по всем коридорам.

— Ты погодь, Горанушка, объясни, чего творится? В чем вина наша?

Смутно знакомый голос прошептал с неприкрытым страхом. Я ускорилась настолько, насколько позволяло мне мое положение.

— Я вам не мой отец! Что-то треснуло и жалобно осыпалось на пол. И я искренне надеюсь, что не чья-то голова. Нет вам дороги в мой разум и сердце! А уж тем паче в мою постель! Кто надоумил Снежинку, что наследника непременно надо родить⁈

— Мы пущай так и думали, но никто к твоей жене не совался с молвой, Горан. Предками клянусь.

— Все вам не по нраву, старые мрази. То территории не хватает, то соседи не те, то баб мало, то их нельзя сдержать в узде. Укоротить бы вам языки!

— Ты чего, Горан? Не бери грех на душу!

— Горан!!!

Я ввалилась в зал советов, придерживаясь рукой за кованное кольцо, что служило ручкой. Все тут же устремили свои глаза на меня. Дюжина воинов, одетые все в черное, прикрыв лицо тканью, отошли в тени свечей. Сами же старейшины выглядели, будто их только что выдернули с постели. Лохматые, в нижней одежке. И стоило признать, что испуганные.

Кажется, они и сами не могли предположить, что подобное может с ним случиться. Но Горан сумел их спустить с небес на землю.

— Снежинка?

Казалось, хмурость слетела с его лица, словно унесенная ветром. Встав со своего места, он быстрым шагом подошел ко мне, позабыв обо всех вокруг.

— Пришла в себя, — не скрывая радости в голосе, молвил, подходя совсем близко. Но не решаясь коснуться.

Я покачнулась и, дабы позорно не упасть, ухватилась за лацканы его кафтана.

— Молю тебя, не надо крови. Нет их вины! Я перепутала дозы, не их это вина!

В серых очах разошлась гроза. Поджав губы в изогнутую линию, волкодак тряхнул головой, отчего его черные косички подпрыгнули.

— Поверь, милая, на них висит достаточно грехов, что хватает не только на одну смерть!

Я верила его словам, так как сама слышала высокомерные речи старейшин. Они думали, что не иначе, чем боги на земле. Но Горан уже показал их место. Теперь они будут следить за языком и деянием.

— Прошу, не надо крови, — взмолилась я, хватая его за крепкие, длинные пальцы. — Я не хочу больше войны. Я стерпела обиду и боль ради мира. Не делай мои жертвы напрасными. Умоляю тебя.