— А теперь рассказывай, душа моя. Всё и без утайки. Почую ложь, возьму ремень, тебя на колени положу и воспитывать начну. Вранья между нами никогда не было и не будет.

Сурово молвил Буран. Но Любава вмиг зажглась, как факел.

— Наглая ты морда! Вранья не было? Ты меня бросил и на родину вернулся, чтобы на волчице жениться, не так ли? Чего уж правду сразу не сказал? На двух стульях усидеть решил? Ненавижу!

Не сдержав гнева, женщина забила кулаками об широкую грудь.

— Предатель! Лжец!

— Тихо ты… Успокойся! С чего ты взяла? Я тебе никогда не лгал!

— Ну конечно… Фыркнула злобно Любава, в любимых очах забурлила гроза, готовая вот-вот заглотнуть его навсегда. — Невестушку свою из родного края куда потерял? Я тебе полюбовницей не стану! Дуй под юбку жены и не трожь меня!

— Какая жена, Любавушка⁈ Не пойму я, о чем ты толкуешь. — Ощетинился волкодав, зажав ее ручки над головой и крепко придавив женщину к кровати. — Ты моя жена!

— Хватит, Буран! Хватит! — закричала черноволосая, змеей выворачиваясь под ним. — Мне Вьюн всё рассказал! Что на свадьбу ты ушел свататься к волчице! Дабы она тебе женой стала. А я, чтобы не ждала понапрасну и не унижалась.

Буран застыл, как громом пораженный. Голубые глаза покрылись льдом, зрачок бешено запульсировал. Осмыслив слова своей суженной, мужчина откинул голову назад и ужасно завыл.

Еще одно мгновение, и Буран спрыгнул на пол, обращаясь в огромного белого волка. Скрывшись за дверью с бешеной скоростью, зверь покинул дом, оставив пришибленную Любаву одну.

Подтянув к себе за краешек покрывало, женщина укуталась и шмыгнула носом.

Нехорошее чувство сжало ее сердечко. Всего лишь одна ночь, проведенная рядом с Бураном, и она снова начала ощущать его. Как и много лет назад.

Любава и не знала, сколько времени провела так. Обняв колени руками и устроив на них свою бедовую головушку. Вроде и поплакать хотелось, да слез уже не было. Наплакалась.

Скрипнула дверь, и черноволосая мигом подобралась. Нет, не Буран. На пороге застыла та самая беловолосая женщина. Робко улыбнувшись гостье, волчица приветливо кивнула жене своего деверя.

— Добро пожаловать, сестренка. — Мягко проговорила незнакомка, шагнув внутрь комнаты. — Я — Ласкана, жена брата твоего мужа. А ты, стало быть, Любава. Наслышана о тебе.

Черноволосая воздушница вмиг встала на дыбы. Интересно, это о чем наслышана? И от кого? Но мысленно влепив себе подзатыльник, женщина утихомирила свой бешенный нрав.

В конце концов, эта милая женщина ей ничего не сделала. Поприветствовала. Вроде как дружелюбна. Негоже на добро отвечать злом.

— Будем знакомы, Ласкана.

Кивнула в ответ Любава, не зная, что еще сказать. В голове еще звучали ее слова: «Жена брата твоего мужа». Мужа, значит? Что-то она не совсем поняла.

— Я тут немного похозяйничала, ты уж извиняй. — Улыбнулась женщина с такими красивыми белыми косами, как у ее дочки. — Жаркое наготовила, пойдем, покушаем немного. А то ты худая, как тростинка.

— А Буран?

Непонятно зачем спросила Любава, наверное, потому как без него неуютно ей было. Немного даже боязно.

— Буран решит свои дела и к нам присоедяниться.

Бойко заявила Ласкана и по-хозяйски подошла к огромному шкафу, достала оттуда мужскую тунику и протянула Любаве.

— Вот, держи, это вещи твоего мужа. Твою одежду он не принес, даже платье не знаю, куда дел, в которой ты была одета. Но если хочешь, я принесу тебе завтра что-то из своего.

— Спасибо.

Кивнула волчице Любава, и стоило ей скрыться за дверью, как прижала мягкую ткань к носу. И вправду пахнет Бураном. Ночным лесом.

Тихо вздохнув, Любава переоделась в тунику и спустилась вниз, ведомая вкусным запахом томленого мяса и овощей.

Она обязательно во всем разберется, но сначала надо поесть.

— Горан, да отпусти меня! Куда ведешь? Горан, ты меня слышишь? Пусти меня!

Но в ответ я почувствовала лишь, как широкая ладонь оборотня, которая со взмаху шмякнулась о мой зад.

— Тише ты, милая. Не ори, а то весь лагерь разбудишь. Заодно и воеводушку вашего, слизня. Прибежит сейчас он, петухом гребень распушит. Придется шейку ему свернуть, да и пару его людишкам для наглядности. Тебе оно надо?

Фыркнул весело мужчина, направляясь к уже знакомому шатру. Я невольно испугалась, и вправду прибежит воевода, и тогда беды не миновать. Доверять ему точно не стоит, а вот волкодаку стоит ли? Ворог он мне аль друг?

Непонятно.

Занеся меня внутрь, Горан тут же дошел до лежака и аккуратно спустил меня со своего широкого плеча. Оказавшись на мягкой перине, я тут же поправила подол юбки и подобрала ноги под себя, да подальше от него отползла. Увидев это, волкодак лишь приподнял смоляную бровь. Демонстративно схватился за массивную, кованную пряжку кожанного ремня. Стянул со штанов и бросил змеей себе под ноги. Потом крепкие пальцы схватились за край рубахи. Одним махом стащив ее через голову, Горан остался обнаженным по пояс.

Широкая, голая грудь смущала своей твердостью. Белые шрамы, будто паутина, покрывали смуглую кожу, придавая мужчине жестокости.

Я невольно сглотнула непонятный комок, что застрял в горле.

— Ты… что делать удумал… Горан?

Отчаянно краснея, я все отползала задом назад, пока спиной не уперлась в плотную стену шатра.

— Как это что? Снежная моя. — коротко хмыкнул мужчина, снимая сапоги и вязанные носки. — Ночь на дворе, все спят.

— Спать?

Пришибленно переспросила я, глупо хлопая ресницами. Как клуша, честное слово.

— А ты что-то другое надумала, лебедышка? — лукаво хмыкнул черноволосый, опустившись коленом на край лежака. Слава богам, штаны снимать не стал. — Чего тебе хочется, сладкая? Ты только скажи.

Хищная улыбка озарила его лицо, в серых глазах бесновались веселые огоньки, а я непонимающе моргала глазищами. Да отми, ты, дура!

Рявкнула я про себя.

— Ничего мне не хочется.

Сказала торопливо, отводя взгляд в сторону. Но Горан, не щадя мою девичью гордость, подполз ближе. Нагло устроился на боку, вытянулся во весь свой могучий рост. И только устроившись получше, протянул свою лапищу к моей лодыжке и одним движением потянул к себе вниз.

Я только визгнуть-то и успела.

— Ты что творишь⁈

— Укладываю тебя спать. — не краснея, фыркнул он, уперевшись локтем в подушку и придержив рукой головушку, а второй рукой принялся незаметно развязывать пояс на моем платье. — Не будешь же ты спать сидя. А? Не совушка же ты у меня, а лебедышка.

— Руки убери!

Начала я отпихивать от себя его грабли. Но долго терпеть мое непокорство мужчина не стал. Одним махом задрал край юбки, потянув вверх.

— Приподними-ка рученьки, или мне придется порвать платье.

— Не посмеешь! — опешила я от его наглости, на что мужчина лишь шире улыбнулся, продолжая свое черное дело. — Упрямая ты. Не заласканная, не объезженная. Ну ничего, еще успеется.

И потянул подол вверх. С горем пополам избавив меня от платья, он швырнул его в сторону и довольно улыбнулся на мое смущенное лицо.

— Вот так лучше. Спать вообще голышом предки завещали…

Почесал он задумчиво подбородок. А я испугалась. Сжалась вся, как забитый котенок, и тихонько прошептала:

— Не надо. Не тронь меня… молю.

Волчица, которая так легко охватила мое тело, когда Стешку чуть не снасильничали, сейчас заныкалась глубоко внутри и тихо присматривалась. Она более чем покорно реагировала на присутствие чужого мужика, что распластал меня на лежаке.

Я пыталась ее призвать. Но она молчала.

На ресницах затрепетали слезы. Мне было страшно. Обидно. И холодно.

— Эй, ну ты чего? Голубушка, не плачь.

Вся веселость и игривость Горана слетела, как обсохшая шелуха.

— Не трону я тебя… сейчас. Просто поспим, так ведь легче. Хватит сырости разводить. Не люблю я это.

И, схватив меня в охапку, прижал спиной к крепкой груди и завалился спать. Правда, сначала прикрыл нас покрывалом. Я было попробовала выскользнуть из крепкого захвата.