Ир-Седек, которого она считала предателем. Тот, кто до сих пор одержим злой волей Ир-Птака. Тот, кому она была обещана до рождения — обещана вскользь, невзначай, только чтобы глаза и уши Ир-Птака смогли пробраться в Агранис… О Тьма! Откуда ей было знать?!

О Ив, Ив, что ты наделала?..

***

Стены из жёлтого песчаника украшены яркими росписями и барельефами, изображающими древних жителей Эгредеума вместе с жуткими тварями, на которых они охотились и которых приручали. Просторный зал светел, пуст и тих, и лишь позади золотого трона, в потаённой комнатке за пологом, слышатся приглушённые голоса.

— Зачем ты пришла? Король скоро будет здесь, нельзя, чтобы тебя кто-нибудь заметил.

Полог растворяется пред взором сознания, принуждённого смотреть эти странные сны, похожие на сцены фильма, открывая затаившиеся за ним фигуры. Одна — смуглая, с песочными волосами, уложенными под сияющей диадемой, в воздушном белом платье, расшитом золотом, — выглядит встревоженной. Она беспокойно теребит драгоценные нити на шее, расхаживая из угла в угол. Вторая невозмутимо восседает в резном кресле у крохотного стола. Глубокий капюшон скрывает её лицо, а полы чёрного плаща расшиты странными красными узорами.

— Не бойся, не заметят, — вкрадчивый голос из-под капюшона. — Всё сделаешь ты.

— Сделаю что?!

— То, что предначертано. Ты же хочешь вернуть Старому миру былое величие?

Красавица в воздушном платье замирает подле чёрной фигуры, угрюмо уставившись на неё жёлтыми глазами.

— Или ты забыла, по чьей милости роскошествуешь в этих катакомбах? — прошипела сумрачная незнакомка. — Забыла свою названную сестру и клятву, что связала нас? Забыла нашего отца Ир-Птака и оковы мертвенного беспамятства и бессилия, в которых он томился тысячелетиями? Забыла древний Альгир, от чьего красного пламени был исторгнут Звёздный Пепел? Как же, Ир-Менехет? Ты и дальше будешь подобострастно пресмыкаться перед захватчиками или примешь свою судьбу и оружие из моих рук, чтобы их свергнуть?

Лишь потомок непримиримых врагов положит конец этой войне. Лишь наследник Радоша способен одолеть его заклятья, сковавшие наш мир сетями самонадеянной иллюзии, сорвать светозарный покров, застилающий истину от помрачённых взоров. Только так Народ Звёздного Пепла обретёт свободу.

Ир-Менехет опускается в соседнее кресло, опершись локтями на стол, закрывает лицо руками.

Её тягостное безмолвие пронизано тихими вздохами и горестными думами.

И зачем она заговорила со странной женщиной в чёрном плаще? Тогда, в безмятежной юности, на берегу оранжевого океана, пока её сёстры весело плескались в тёплой воде… Зачем она послушала незнакомку, прячущую лицо, весь облик которой пронизан мраком нездешних тайн? Зачем, сбежав из дворца, отправилась с ней на туманный остров под звёздным небом, где в иступлённом танце кружилась с призраками и клялась в верности тёмному Аш-Мару, потерянному дому, чьё имя эгредеумцы используют как ругательство! Зачем, вторя парализующим волю колдовским словам незнакомки, скрепив собственной кровью безумный обет, назвала её сестрой и пообещала вернуть мир его истинным правителям — ашам, изгнанным в мертвенное ледяное безвременье и томящимся там, где нет света?

С момента их первой встречи минуло много лет, полных безрадостных событий. Гибель её родителей, скоропостижная смерть наследниц престола — старших сестёр и племянниц — якобы от неизвестной лихорадки, неожиданное восшествие Ир-Менехет на трон, заговоры, забастовки, подавление восстаний, бесконечная ложь и показное повиновение Объединённому Королевству, недавнее рождение чудом выжившего сына, после которого она оправилась с трудом и теперь больше не сможет иметь детей… А значит, династия Рат-Уббо, где власть испокон веков наследуется по женской линии, священная династия, основанная Крылатой Хюглой и не прерывавшаяся со времён Радоша, обречена кануть в небытие.

— Не бойся, твой род не прервётся, — мягкий голос из-под чёрного плаща прервал тягостные воспоминания, встревоженные чудовищной догадкой о том, что его обладательница может читать мысли.

«И ведь может!» — вздрогнула от ужаса Ир-Менехет, не подозревая, что невольно наблюдающему сознанию её затаённые помыслы тоже доступны.

— Я же говорила, что в нас обеих течёт кровь Хюглир, — сказала фигура в чёрном плаще. — Потомки звёздных Прядильщиц — Крылатой и Чёрной — будут править обновлённым миром. Твой сын и моя дочь, которая не родится, если ты сейчас отступишь.

Ир-Менехет поднимает испуганный взор.

— Что я должна сделать?

— То же, что и раньше, — чёрная фигура извлекает из складок плаща крохотный пузырёк. — Особое угощение для королевы.

Ир-Менехет страшно бледнеет, губы её дрожат:

— Виграмора — моя троюродная сестра…

По отцу, конечно, но сестра же!

Холодный смешок.

— Разве кровное родство когда-то тебя останавливало?

***

— Эмпирика, слышишь меня? Ты в порядке? Постарайся не отключаться больше. Похоже, я никогда к этому не привыкну…

Она поморгала, стряхивая с ресниц последние капли наваждения, огляделась в лестничном полумраке, поблагодарила Хранителя, по чьей милости, споткнувшись, так и не грохнулась на ступени.

Вверху виднелся последний пролёт, а за ним — далёкие завывания потустороннего ветра в густой темноте: беззвёздной, нездешней. Терпеливо считающей вечности вместо секунд. Молчаливо выжидающей. Безмолвно зовущей.

— Знаешь, Ингвар, — Эмпирика схватила его за плечо, удерживая от последних шагов, — знаешь ли ты, что всё это — моя вина?

— Знаю, конечно, — вздохнул тот с усмешкой, — ты в каждой жизни об этом твердишь.

— Нет, в самом деле!

Дойдёт до него когда-нибудь или нет?!

То, в чём она боялась признаться себе всё это время, то, что бередило её истерзанную душу непонятной, но безутешной тоской, вмиг нахлынуло вязким потоком смолянистой горечи. Ведь это она вошла тогда в чёрную башню, и вспыхнули знаки на стенах, и призраки Старого мира обрели силу разрушить мир настоящий!

Это с ней говорил Ир-Птак на пороге сна, это её тело пронзил Отверзатель Путей в ужасном видении, оказавшемся явью!

И несчастный Белтейн, и феоссары, унесённые штормовыми волнами, — это ведь она, только она повинна в их гибели!

В гибели всего мира. В гибели своей семьи.

Господи, Ингвар, позволишь ты себе поверить, наконец?

Быть может, и король Ингрид совсем не о её защите молил перед смертью?.. Быть может, в смертный час ему открылась истина?..

— Ты, конечно, нашла время, — буркнул Хранитель, переступая порог Зала Потерянных Душ.

— Но что, если я и Ир-Птак — одно и то же?! Лагнария…

Воин закатил глаза с усталым вздохом. Предвечный Свет, только не сейчас…

— Лагнария — сумасшедшая ведьма, нашла кого слушать. А те заклятья, — он возвысил голос, не позволяя спутнице вставить слово, — те заклятья произнёс Ир-Седек! Теотекри в последней ипостаси говорил что-то о соприкосновении сознаний, невольном чтении мыслей… Лютый бред, но я сам это видел, когда Дэйджен перед смертью узрел рат-уббианский мятеж глазами умирающего брата! Видимо, в проклятой башне с тобой произошло то же самое: ты почувствовала колдовство Ир-Седека, сотворённое на другом конце мира! Тем более что все башни как одна… И на корабле это повторилось.

Ты связана с Ир-Птаком, я знаю, но в том нет твоей вины. Ты не причастна к его злодеяниям!

Хранитель мягко взял смущённую принцессу за плечи и добавил тихо:

— Ты была невольной свидетельницей чёрных ритуалов, но ничего не могла сделать.

Ты ни в чём не виновата.