Эта часть была готова навесить на себя ярлыки яростного редукционизма, материализма и любых прочих -измов, лишь бы опровергнуть то, что она не хотела принимать. Она не видела — или не позволяла себе увидеть — в этой информации никакого рационального зерна, напрочь отрицая саму возможность появления такового в бочке подобного антинаучного дёгтя.

— Не знаю, — наконец вздохнула она. — Может, возвращаясь к этим концепциям, я пугаюсь невероятной, болезненной даже одержимости, с которой их когда-то изучала. И… вот.

«…и невольно вспоминаю то, о чём хотела бы никогда больше не думать. Об Ир-Птаке».

***

— Уверена, что хочешь туда пойти?

— Не хочу, Ингвар. Должна.

— Сейчас вспышки особенно сильны, демоны могут напасть.

Усталый вздох.

— Лучше пасть от руки демонов, чем подвести кафедру.

Печальная усмешка.

— В этом вся Эмпирика.

— …к тому же если меня убьют, не придётся учиться в этой дурацкой ординатуре.

Уже стоя на пороге и оглядываясь на одевающегося Ингвара, Мария Станиславовна заметила нечто, совершенно не укладывающееся в голове — даже с учётом обстоятельств.

Приглядевшись, она не поверила своим глазам.

— Это… Это ещё что?!

Ингвар застыл в недоумении, а потом, расплывшись в понимающей улыбке и откинув полу плаща, рассмеялся.

— Такое чувство, как будто ты раньше его не видела. Я всегда ношу Отверзатель Путей с собой. Даже в магазин.

Господи, да она не про меч! Его-то она как раз не заметила. Сиреневый клинок на миг сбил её с мысли.

— Это не шутки! — вскрикнула Мария Станиславовна. — Как ты… Как мы пойдём с ним по улице? А в транспорте? И вообще, у тебя есть разрешение на оружие?!

Одно дело — чудесное спасение от демонов в заброшенной башне на окраине ночного парка, казавшееся сейчас жутким и безмерно далёким сном, и совсем другое — войти с мечом в приличное общество. Не просто приличное — в общество психиатров, между прочим!

— С ним я пришёл в этот мир, с ним исходил множество стран и эпох. С ним я впервые встретился с демонами и выжил. Только он способен поразить этих существ.

Мария Станиславовна схватилась за голову.

— Это всё, конечно, очень хорошо, но как ты себе представляешь такую ситуацию: заходят двое в психиатрическую больницу, один с мечом, а вторая…

— Звучит как начало анекдота.

Решив не рассуждать о судьбе своей «кукухи», она схватила Ингвара за руку и уставилась на его запястье.

Ну точно. Татуировка! И премерзкая же притом!

В общем-то ординатор ничего не имела против татуировок, но старые психиатры из учебников при виде такого безобразия начинали хором вопить, что «татуировки — признак психопата».

— Поражён твоей наблюдательностью.

— Серьёзно, Ингвар? Паук?!

— Символ Хюглир.

Можно подумать, от этого легче. Хюглир после рассказов о Гедрёзе тоже не внушали ей доверия.

***

Немыслимо! Просто невероятно! Как она на это согласилась?! Татуировка всё-таки сущий пустяк по сравнению с длинным клинком, спрятанным под плащом.

Всю дорогу Мария Станиславовна с тревожным бормотанием оглядывалась по сторонам, силясь разглядеть признаки подозрительности на лицах прохожих. Неудивительно, что ей это удавалось.

— Чёрт, Ингвар… Тот мужик! Он посмотрел на нас! — шептала она в ужасе, забившись в угол салона автобуса. — Он знает! Он следит за нами!

Спутник её был на удивление спокоен.

— Ну да, скажи ещё, что он читает мысли. Потому что никак иначе о мече ему не догадаться — если, конечно, ты перестанешь об этом говорить.

От автобусной остановки они шли унылыми дворами под противной моросью, а потом — по безлюдной дороге вдоль нескончаемого бетонного забора, за которым высились останки какого-то заброшенного завода. Не у кого даже было спросить, куда идти.

Марии Станиславовне раньше не приходилось бывать в этом окраинном районе, и прошло около получаса, прежде чем она призналась себе, что окончательно сбилась с пути.

Впереди за изрытым глубокими канавами пустырём темнели густые заросли сосен, рассечённые уходящей за горизонт полосой асфальта, а за ними вдалеке виднелось одинокая мрачная высотка, чёрная и, по всей видимости, заброшенная. Ординатор с Ингваром повернули обратно, и, добравшись до завода, увидели тропинку между деревьями на другой стороне дороги. Глянув на схему, что ей когда-то набросал дежуривший здесь временами Сан Саныч, Мария Станиславовна предположила, что больница должна быть где-то неподалёку. Нырнув под полог мрачных ветвей, где пахло сыростью и серой тоской умирающих листьев и трав, через несколько минут они выбрались к жилым домам, однако людей по-прежнему не было видно.

— Здесь налево, — сказал Ингвар, указывая на план, — если я правильно разобрал эти каракули.

Пустой двор вывел их в тесный проулок меж настороженными громадами промышленных зданий, чьи тусклые окна смотрели немигающим мертвенным взглядом.

— Не лучшее место для психиатрической больницы, — заметил Ингвар.

Мария Станиславовна молча продолжала идти вперёд. Только сейчас она заметила, как потемнело на улице. По спине пробежал холодок.

Решётка забора. Серые гаражи. Смутная тревога.

Ей хотелось броситься опрометью бежать отсюда со всех ног, но какая-то неумолимая сила заставляла идти вперёд, и она шла медленно, с тяжёлым сердцем, слушая отдающиеся в голове глухие его удары.

Страшная догадка вспыхнула молнией, пронзив грудь острой болью.

Чёрная башня, недостроенная высотка — точно такая же, как в парке! А такие места всегда притягивают их… Приближение неминуемого рока взорвалось вспышкой непрошенного воспоминания.

Обречённо остановившись, Мария Станиславовна в ужасе повернулась к спутнику, но не успела ничего сказать: сверху, из-за мрачных крыш, на них нёсся чёрный вихрь.

— Пригнись! — Ингвар толкнул её к углу здания, закрывая своей спиной.

Тёмный всполох. Яркий сиреневый блеск.

Ингвар выхватил меч и ринулся вперёд — туда, где приземлилось расплывчатое пятно абсолютной черноты, зияющее зловещей прорехой окружающего пространства.

— Беги! — крикнул спутник.

Жуткий металлический лязг больно резанул по ушам.

Она рванула к ограде, но лазейки здесь не было.

Судорожно цепляясь за решётку, Мария Станиславовна заметалась, как загнанный в клетку зверь.

В нескольких шагах позади что-то тяжёлое рассекло воздух.

Краем глаза она успела заметить высокую чёрную фигуру — и лишь вжалась в дрожащую решётку, ожидая смертельного удара. Но его не последовало.

Чёрная фигура застыла на несколько секунд, а потом тяжело повалилась на бок. Страшный долгий хрип стал единственным и последним звуком, который она издала.

Перед ординатором теперь стоял Ингвар, держащий в руках сияющий меч, только что извлечённый из спины поверженного врага.

Ординатора трясло от страха и холода. Весь ужас пережитого навалился на неё свинцовой тяжестью, и слёзы подступили к горлу.

Впервые она видела это так близко — впервые в этой жизни, по крайней мере.

Чудовищная тварь, чёрная, ощетинившаяся острыми шипами — непонятно, доспехи это или… кожа? древоподобная кора? Голова, до омерзения похожая на человеческую, увенчанная ветвистыми рогами, а вместо глаз и рта — пустые прорехи непроглядной тьмы.

Порыв ветра ворвался в проулок с протяжным воем.

Чёрное тело вздрогнуло с жутким скрипом, как старый сарай, и рассыпалось пеплом.