— Правда? А мне мой лучший друг говорил, что спонтанность одна из самых прекрасных вещей на свете, — голос Ильи, вторя её собственному, становится несдержанным и весёлым. — Если тебе будет комфортнее, я могу дать номер своей сестры или матери, чтобы ты могла бы отправить его кому-нибудь из своих друзей. Но я уверяю, что не причиню тебе вреда. Просто хочу показать тебе одну из сторон своей жизни, прежде чем ты решишься сходить со мной… на прогулку ещё раз. Ты можешь отказаться, пташка, и я верну тебе кольцо.

«Спонтанность одна из самых прекрасный вещей на свете». Аде хотелось этого несмотря на то, что мозг метался по черепной коробке и пытался достучаться до неё. Она желала ощутить эту свободу в волосах, в щемящем сердце и в ликующей душе. В прошлом Ада сбегала из дома вечерами — но это не тоже самое. А после смерти Дафны она и вовсе замкнулась в себе. Разве не правильнее будет сейчас послушать свои желания?

— Мне нужно минут десять, чтобы одеться, — Вуд сама поверить не могла, что так быстро соглашается. — И если Женя взбесится, успокаивать её будешь ты.

Мягкий смех коснулся её ушей, и Ада чуть сощурилась, прикусив нижнюю губу.

— Идёт, пташка. Выполню роль твоего рыцаря и защищу тебя от злого огнедышащего дракона Павлецкой, — тихо хохотнул Илья.

— Пожалуй, именно этого Женя слышать не должна, — Адалин приваливается плечом к косяку окна, последний раз скользнув глазами по отблеску фар. — Пять минут и я спущусь. Я, конечно, много слышала про Питер, но не думаю, что стоит гулять по городу в пижаме. Постарайся не трогать дракона.

Адалин быстро сбрасывает трубку, начиная максимально тихо доставать вещи. Простые джинсы с потертостями на коленях, обычной футболке на пару размеров больше, а сверху толстовка, чтобы не замерзнуть. Пусть сейчас и было начало лета, но Вуд уже успела убедиться на собственной шкуре, что погода тут бывает обманчива. С волосами Ада не стала заморачиваться, и просто заплела их в лёгкую косу. На всякий случай, ещё раз почистила зубы и умылась. Схватила телефон и ключи от квартиры, и скользнув в кроссовки, тихо закрыла за собой дверь квартиры.

Воодушевлённая Ада быстро спускалась с третьего этажа по плохо освещенному подъезду — или как бы сказала Женя, закатив глаза, «Парадная, Ада. Ты же не в Москве». Такие тонкости Вуд ещё не запомнила, но немного покосившиеся ступени, истоптанные в середине, обшарпанная на стенах краска должна была бы заставить Аду удивиться или сморщить носик от запаха или вида — однако, пожалуй, именно в Париже Адалин впервые увидела огромную жирную крысу, перебегающую дорожку парка. Уж антуражик старых петербургских парадных её не удивлял.

Прохлада ночного воздуха кусает за обнажённые щиколотки между кромкой джинс и кроссовок. Эта прохлада неожиданно отрезвляет Аду и заставляет замедлиться. Она поступает безрассудно и, возможно, даже глупо. Не по взрослому, как бы сказал отец, скептически сверкнув глазами. Для него всё должно быть практично, никакого отступления от намеченных планов и для глупых чувств и эмоций места в его сердце тоже не было. Адалин всегда удивлялась, как мать согласилась выйти замуж за такого холодного и остранённого человека — за человека, который не раздумывая, отрезал её дочь с возможно единственными лучиком света в её жизни. Он вмешался в жизнь Дафны безжалостно и жестко, как только узнал, какое влияние она оказывает на Адалин; как меняет её мировоззрение.

Выходя из аэропорта, Ада точно осознавала, что хочет провести этот месяц вдали от тяжёлого груза смерти Дафны и от осуждающего взгляда отца. Чтобы Вуд, наконец, начала думать о себе, а не о том образе, который она создаёт вокруг себя.

И с этими мыслями француженка выныривает из-под козырька парадной, скрывшись под аркой дома, где был припаркован уже хорошо ей знакомый чёрный мотоцикл.

— Наверное, мне нужно чуть больше практики русского языка. Когда я говорила тебе «до встречи», я и не думала, что встреча будет столь скорой, — Адалин первой нарушает тишину ночного двора.

Илья упёрся одной ногой в асфальт, держа в руке шлем, а второй рукой сжимал сигарету. Если бы Адалин курила сейчас, ей бы определенно пригодилось пять минут в тишине. Просто чтобы собраться с мыслями и позволить никотину взять своё.

— Я бы сказал, что это виноват Кирилл, но не буду врать. Я сам себе смешал этот коктейль эмоций.

Илья щурится, улыбается слишком искренне, чтобы это утаилось от Аделин — и она сама не может сдержать улыбку. Стрелецкий, как и Дафна когда-то, менял жизнь Ады к лучшему сам того не осознавая. Он весь, казалось, был наполнен той жизнью, которая подпитывала Вуд. Адалин Стрелецкий напоминал шумный город — живёт своей жизнью, имея так много граней, что Ада просто не могла уследить за ними.

Стрелецкий выбрасывает сигарету в ближайшую мусорку и ловит её силуэт в полутьме улицы. Перед Адой ему хотелось вскрыть все карты. Возможно, он мог бы позвать её на второе свидание, на третье и даже на четвёртое, но долгие игры были не в его характере, а возраст держания за ручку он давно перерос. Ему хотелось раскрыть перед ней свою самую страшную тайну. Свою зависимость и страсть.

— После нашей встречи я подумал, что было бы здорово рассказать о себе, чтобы ты не считала меня обычным незнакомцем. И я не нашёл ничего лучше, кроме как показать тебе то, что я люблю больше работы, больше рисования и даже больше своей семьи, — он неосознанно понижает голос, словно делится с Адалин самым страшным секретом, самой сокровенной тайной. — Ты… — он вдруг резко вобрал в лёгкие воздух. — Бывала когда-нибудь на гонках мотоциклистов? Мы иногда… собираемся очень сумбурно на юге области. По ночам там немного машин, а трасса прямая и практически новая. Правда, после каждого раза мы скрываемся от полиции, но ты можешь не…

— Я согласна.

Илья выдыхает, словно из его груди выбили воздух. Глаза снова находят лицо Адалин, и он отнюдь не видит в ней нерешительности. Она заинтересована определенно. Может быть, немного взволнована, но уж точно не напугана или обескуражена.

— Я ожидал не такой реакции.

— А чего ты ожидал?

— Возможно, закатанных глаз? — уголки губ Ильи нервно дёрнулись. — Я ждал, что ты назовёшь меня самым последним мерзавцем, но не в такой цензурной форме. Который везёт девушку, которая ему нравится, на другой конец области, чтобы… чтобы показать, как мотоциклисты предаются своей самой главной страстью.

— Звучит, как сюжетик из современного романа. Романтичнее, чем подъём на колоннаду Исаакиевского собора и поедания пышек в сквере? — Адалин тихо смеётся. — Знаешь, я так долго сидела в четырех стенах под холодным взглядом отца. Да и… это будет интересный опыт. Пожалуй, я близко подходила только к одному мотоциклу. Твоему.

Илья улыбается чуть шире, протягивая к Адалин руку ладонью вверх, этим простым движение предлагая ей помочь.

— Тогда мне нужно сделать всё, чтобы твои впечатления были яркими и запоминающими. Верну тебя в целости и сохранности, — Стрелецкому приходится немного склониться, чтобы оставить мимолетный поцелуй на пальцах Адалин. — Пожалуй, частично я делаю это, чтобы не получать от Жени подзатыльники всю оставшуюся жизнь. Но ещё больше я хочу, чтобы ты своими глазами увидела меня, — Илья вручает ей второй шлем.

Адалин, воспользовавшись помощью со стороны Ильи, она взбирается за его спину, перекидывая ногу через металлический байк. Она обвивает руками торс юноши, положив подбородок ему на плечо.

— Твоя роль рыцаря ставится мной под сомнение, — тихо шепнула Ада, пока Стрелецкий готовился надевать шлем.

Он ненадолго замер, пока по его губам расползалась по-настоящему хитрая и лисья улыбка. Стрелецкий слегка поворачивает голову так, что нос Адалин практически касается его скулы.

— Кажется, — его шёпот, подобно шёпоту Адалин. — Сегодня я предпочту быть драконом, который украдёт тебя и… возможно, покажет самое отвратительное и ужасающее место.

— Ах, mon mignon renard rusé [мой милый хитрый лис]. Это флирт или предупреждение?