Июнь, 2020 год

Санкт-Петербург, Россия.

— Ты издеваешься надо мной? — не говорит, а рычит Илья, на ходу накидывая на себя кожаную куртку и кивая другу впереди. — Аня! Какая Думская? Мы же обсуждали с тобой это.

— Илюш, пожалуйста, давай без нотаций, — проговаривает девчачий голосок на том конце провода. — Да брось, братец, просто забери меня отсюда.

Вместо её озорного голоса — короткие гудки, а внутри у Стрелецкого всё кипит. Кипит от злости, от раздражения и гнева. Ей уже далеко не четырнадцать лет, и Илья серьёзно начал думать, что ей можно доверять; как оказалось — нельзя. Потому что стоило ему задержаться на одной точке дольше обычного, как девчонка прошмыгнула из плотных оков его опеки и упорхнула в сторону не самого благоприятного района. Думская. Боже, чем она вообще думала?

— Завтра скинешь мне на почту сверки бухгалтерии. Скажу, что делать. — кидает Илья новому администратору.

Звенит колокольчик над дверью, скрипит пластик двери и только тогда Илья может выдохнуть.

Улица бьёт в лицо ледяным влажным воздухом, окутывая его мелкими каплями дождя. Стояло только начало лета. Ещё вчера школьники прощались со школой, а студенты с содроганием думали о приближающейся сессии. Около Казанского собора, напротив Дома Книги, распускались густые веточки сирени, заполняя своим сладким запахом лёгкие приезжающих в Санкт-Петербург туристов. Дни становились продолжительнее, и непроглядная тьма обходила Питер стороной даже ночами. Возможно, всё это могло бы повлиять на его душевное равновесие, но, увы и ах. Навалилось слишком много проблем, и загул Ани — далеко не главная. И, как это часто и бывает, если долго копить в себе что-то, рано или поздно это рвётся наружу; а вот чем — усталостью или психозом — всегда сюрприз. Судя по тремору рук, в этот раз выбор организма Ильи пал на второе.

Кирилл Воронцов, его верный друг и товарищ ещё со школьной скамьи, уже сидел на своём красном, отполированном до боли в глазах байке. Шлем висел на ручке, пока сам блондин чуть откинулся назад, переводя часть своего веса и веса мотоцикла на упёртую в поребрик ногу.

— Дай догадаюсь, твоя сестра опять учудила что-то? — Кирилл распахивает голубые глаза, поблескивающие хитрыми огоньками, уставившись на друга. — Может, оставишь девочку в покое? Анька не плохая же, ну. А подростковый психоз нужно пережить всем. Ну, знаешь там. Дешёвый алкоголь, похмелье, выкуренная на балконе сигаретка. Секс в туалете.

Илья так и замирает со шлемом в руках, подняв на Кирилла ошалевшие серые глаза. Пальцы стискивают пластик шлема с такой силой, что он грозился вот-вот покрыться трещинами. А Кирилл, заметив напряжение друга, тут же тихо смеётся, поднимая обе руки вверх.

— Ладно. Без секса в туалете.

— Прекрати свои шуточки, и помоги мне вытащить из этого гадюшника Аню, — Илья перекидывает ногу через свой чёрный мотоцикл и с силой бьёт по небольшой подножке.

Сталь оставляет на стопе неприятный ушиб, но когда зажигание проворачивается, становится немного легче. Будто бы вместе с выхлопным газом выходит это чертово тянущее чувство под грудью, которое так сильно мешает дышать.

Ничего не мешает.

Не мешает сильный ветер, не мешает мелкий противный дождь, капли которого своеобразным узором падают на шлем и лишают Стрелецкого нормальной возможности видеть дорогу; не мешает какое-то непонятное чувство тревоги, накрывающее его плотными волнами. Есть только он и дорога. Скорость одурманивает сильнее многих наркотиков, и если это можно назвать зависимостью, парень сидит уже очень и очень давно. Когда поворачиваешь газ, чувствуешь освобождение; словно все твои проблемы исчезают в пыльном облаке под массивными колёсами. Кому-то проще положить под язык химию и забыться, а Илье проще наблюдать за тем, как стрелка спидометра переваливает за сотню.

Илья знал о своих зависимостях как никто другой. Ещё девять лет назад, он, как обезумевший, разгонял свой мотоцикл до немыслимой скорости, не думая тогда ни о работе, ни о сестре.

Тесный переулок встречает его громкой музыкой и кучкой полуживых пьяных тел, которые еле-еле волочат за собой ноги. Думская — всего лишь название, а сколько ассоциаций. Да каждый нормальный человек обходил эту улицу стороной, но не стоило отрицать, что любители острых ощущений не упускали возможности должным образом покутить здесь.

Стрелецкий тут слишком давно не был, чтобы не удивляться концентрацией пьяных молодых тел на один квадратный метр. Аня соизволила скинуть точное название клуба обычным текстом, и Илья был ей безмерно благодарен. Они с Кириллом останавливаются, и Стрелецкий стягивает с себя шлем, обращая взор серых глаз на друга.

— Иди пока без меня, никак не могу найти мобильник в сумке, — Кирилл морщится, запуская руку глубже в сумку.

Илья кивает, закидывает ключи в карман куртки. Неоновые вывески режут по зрачку, а желание выкурить сигарету опалило глотку. Шум и гул, вперемешку с музыкой давят на уши. Стрелецкий вытаскивает из кармана пачку Чапмана, зажимает меж сухих губ оранжевый фильтр и тянет на себя, внимательно наблюдая за входом. Вдруг ему повезёт, и тельце сестрицы само выползет наружу и ему не придётся заходить внутрь?

Чья-то хрупкая ладонь ложится ему на плечо, и Стрелецкий хотел было скорчить недовольное лицо, как взгляд цепляется за давнюю знакомую. Выкрашенные пепельные волосы едва касались худых женских плеч, а зеленые глаза сияют в свете неона так ярко и хитро, что Илья невольно замирает. Красная помада на губах изгибается в широкой улыбке. Женя Павлецкая какое-то время работала у него администратором в одной из студий тату, а год назад её отправили в маленькое кругосветное путешествие, благодаря которому они слишком мало виделись здесь, в Питере.Она куда больше общалась с Воронцовым, пусть все они втроём учились в одной школе и даже в одном классе. Хотя Стрелецкому хватало и её сториз в инстаграмме, чтобы поймать, где эта неугомонная девчонка сейчас.

Женя смеётся и улыбается ещё шире, по-дружески обнимая его. И Илья тянется ей в ответ, поглаживая хрупкую девичью спину.

— Какими судьбами, Илюш? — кричит она, стараясь перебить смесь разных музыкальных композиций, и сверкает хитренькими зелеными глазками, пока тонкие женские пальчики достают из пачки сигарету. — Я думала, ты уже вырос из подобного.

— Аня, — коротко и с улыбкой отвечает Стрелецкий, чиркая зажигалкой и поджигая сначала сигарету Жени, а потом только свою.—Ты же знаешь, для меня Думская — как триггер.

— Помню-помню, — Женя обхватывает красными губами фильтр, делая затяжку, а потом выдыхая дым в сторону. — Я тут не одна, так что мне надо идти, — девушка многозначительно кивает в сторону входа в клуб. — Кирилл говорил мне, что вы, всё так же, не изменяете своим традициям, да? Собираетесь по субботам в том загородном домике его родителей?

— Верно, — Илья дублирует движение Жени, делая затяжку и прикрывая глаза от выброса никотина в кровь. — Правда, последнее время с этим были проблемы. Я открывал новую точку тату-салона, и собирались мы, если повезет, раз в четыре недели. Так что ты ничего не потеряла, пока была… ах, я уже и запутался, где ты там была, лягушка-путешественница, — Стрелецкий заискивающе смотрит на подругу, пока Женя смеётся, похлопывая его по плечу.

— Но завтра же всё в силе? Отметим открытие новой точки и мой приезд, — Женя щелчком по сигарете стряхивает пепел в сторону. — Я пойду, иначе потеряю свою подружку. Знаешь, она не местная. Передавай от меня привет Ане. Безумно соскучилась по всем вам! — Павлецкая тушит сигарету, обнимает Илью на прощание и юркой змейкой ныряет в дверцу клуба, между плотно прижатых друг к другу тел.

Никотин медленно скользит по глотке, проникает в тонкие альвеолы, просачивается в кровоток, связываясь с мелкими молекулами кислорода. И это, кажется, одно из самых лучших чувств во вселенной, потому что если бы не эта порция табака, Илья бы извёл самого себя самостоятельно, без помощи пьяной младшей сестры.