— Выдохни, друг, — он ободряюще прихлопнул по плечу, отчётливо улавливая, что натянутая струна где-то внутри чужого живота надрывно скулит, знаменуя скорый разрыв, и Кирилл очень старался, чтобы этого не произошло. Дождался, пока хмурость разгладится, пока разведутся густые брови, а потом широко улыбнулся. — Ты справился. Заслужил всё это. Пей. Пей. Пей. Пей!

С каждым новым повторением, голос Кирилла становился звонче. К нему эхом сплетались другие голоса, вздёрнутые из вечерней тишины градусом уже выпитого пива. Илья прошёл чуть вперёд, на ходу расстёгивая куртку и смиренно запрокинул бутылку, прикладывая холод края к губам. Глоток за глотком он поглощал тёмное пиво, пока внутри банки ничего не осталось. Тогда он сжал её в руках, победно поднимая над головой и несколько капель смешанных с пеной рухнули на его растрепанные волосы. Это была очередная победа. Вырванная зубами, вытянутая на тяжёлой цепи из самого болота. Очищенная трудом и потом, выбеленная и выставленная на показ. И осознание этого делало усталость приятным последствием, а не тяжелой ношей. Каждый раз, открывая новую точку, он вспоминал, сколько сил ему приходилось прикладывать, чтобы открывать первую точку — даже сейчас, самую любимую. Как долго он мучился с арендой помещения для второй точки, и как ему трахала мозг налоговая по третьей.

Илья пробрался ближе к домику, вошёл в него, чтобы там оставить свои вещи. В отличии от остальных, он предпочёл сложить всё отдельно, чтобы была возможность потом быстро собраться и не толкаться с остальными. Его кожаную мотоциклетную броню заменили длинные чёрные шорты с красным пламенем вместо полосок сбоку и очередная майка, из-под которой были видны рисунки татуировок и лениво поблёскивала золотая цепочка с кольцом. Сначала Илья хотел оставить её где-то среди вещей, будто чувствовал, что Ада сразу обратит на это внимание. Но потом решил, что нет места безопаснее, чем собственная шея.

Запах шашлыков смешался с летней свежестью вечернего воздуха. Он проникал в домик даже через закрытые форточки, а когда Илья вышел на крыльцо, этот запах практически заменил собой всё остальное. Женя с Алисой и Димой крутились вокруг стола и дорезали на него что-то, при этом весело переговариваясь друг с другом. Кирилл с Серёжей ходили вокруг мангала, обмахивая угли куском пластмассы. Одна была только француженка. Илья вытащил из пачки сигарету, привалившись плечом к деревянному столбику крыльца. Пышно цветущая сирень скрывала его от любопытных глаз, но давала возможность наблюдать за остальными. Он беззвучно хмыкает, зажимая губами фильтр, и щёлкает зажигалкой.

И всё же Ада не чувствовала себя здесь чужой.

В гардеробе Адалин были и элегантные туфли от Jimmy Choo, и платья из последних коллекций Valentino. Но здесь она не видела в них смысла. Куда комфортнее чувствовать себя в джинсовых шортах и в бесформенной футболке из масс-маркета. Куда приятнее шлёпать босыми ногами по нагретой на солнце плитке перед бассейном. Чувствовать долгожданные расслабление и возможность вздохнуть полной грудью, не стягиваемой клеткой. Даже несмотря на то, что из динамиков телефона на неё выливалась мягкая французская трель. Быстрая, для нежелательного слушателя похожая на скороговорку, но вполне понятную для Ады. Она тихо выдыхает, опускаясь на раскладной туристический стул, тут же откидываясь на спинку и запрокидывая ногу на ногу.

— Они сказали, что я должна присутствовать на этом собрании, а я… а я… — тихий всхлип на том конце трубки заставляет Аду устало вздохнуть и тут же прикрыть глаза.

— Дыши глубже, Леона. Они же не петлю тебе на шею накидывать собрались, — на секунду голос затих, а в следующий момент разразился новой порцией негодования. — Прекрати рыдать. В верхнем ящике моего стола я оставила все документы. Просто обнимись с ними и иди на планёрку. Прочитай по бумажке, все вопросы запиши, а потом передай мне. Напомни им про проекты, которые мне должны были прислать на почту для согласования. Если что тебя подстрахует Томас. Поговори с ним. Мы все вопросы решили ещё вчера. Только не истери, Леона, прошу, — плач медленно затихает, переходя рваные вздохи. — Сиди и улыбайся. Никто из них не накинется на тебя. Ну а если Эд попытается вмешаться… я разрешаю тебе послать его к чёрту.

Голос Леоны снова трещит не переставая, и Адалин прижимает ладонь ко лбу, чувствуя нарастающую головную боль. Не уезжающая до этого надолго, Аде впервые пришлось оставить за себя новоиспеченную помощницу одну. А она закатила истерику от свалившихся на её плечи обязанностей. Даже с учётом того, что большую часть Адалин разгребла перед отъездом.

— Никто не заставляет тебя лично назначать встречи, — устало шепчет Адалин. — Ты просто моё достоверное лицо, которое должно передавать мне всю информацию. Зайди к Томасу. И выпей успокоительного чая.

Адалин сбрасывает звонок до того, как трель Леоны снова резанёт по ушам. Телефон скользит за спину, но вместо того, чтобы опуститься в карман джинсовых шорт, просто падает на тканевую седушку стула. Лицо Ады опускается в раскрытые прохладные ладони, а глаза закрываются. Вся её жизнь неразрывно была связана то с семьей, то с работой — большой империей отца на пол Европы, перекрывающий Аде кислород. И даже за много километров ей не давали забыть об этом. А ей хотелось. Хотелось бросить всё, уехать в другую страну, устроиться на обычную работу, вечерами выходного дня петь в баре у Тоина. Хотелось наверстать всё упущенное, и не видеть всей той грязи, которая скрывается парочкой шуршащих купюр.

И пока Ада старалась успокоить разбушевавшуюся помощницу, вокруг неё разворачивается целое преступное действие. Илья расплылся в хитрой улыбке, задорно подмигнув Кириллу. Тот тут же отсалютовал ему, словно только и ждал этого знака, и тут направился к Жене, увлекая её в разговор. Ада вряд ли догадывалась, что попала в настоящую секту. Такую сцепленную воедино семью, что понимали друг друга с полуслова. Поэтому Илья точно знает, что может спокойно приближаться к ней со спины и никто не выдаст его — кроме Жени, которая сейчас хохотала над шутками Кирилла. Алиса вдруг окажется рядом с француженкой, отвлечённо спросит, как у неё дела и проверит, не пострадает ли телефон. А потом легко отойдёт в сторону за секунду до того, как руки Ильи проскользнут под коленями француженки.

Адалин даже не успевает взвизгнуть, как теплота ладоней обжигает кожу даже сквозь ткань футболки, заставляя Вуд крепко вцепиться в мужское плечо и, приподняв брови, взглянуть в лицо Стрелецкого.

— Стой. Что ты делаешь? — тихо шепчет она, пока по губам Ильи расползается пусть и хитрая, но доброжелательная улыбка.

— Ты нарушила самое главное правило нашего «клуба», — поймав её непонимающий взгляд, Илья парктически ликует. — Работу мы оставляет за пределы домика. И за нарушением следует наказание.

— Что за детский сад? — Адалин закатывает глаза, и собрается было соскользнуть с его рук, как Стрелецкий прижимает её к себе крепче, сверкнув серыми глазами в полумраке. — Ты что, серьезно? — Ада знала, что есть одно волшебное слово, которое достаточно было просто прошептать, чтобы помощь тут же подоспела. — Женя!

— Сделай вздох!

В этот момент крепкие руки цепко обвивают худой живот и толчок потянул её назад, прямо в сторону бассейна. Илья со смехом выждал буквально секунды две, чтобы осознание успело её настигнуть, а в следующий момент оттолкнулся и вместе с ней кубарем рухнул в воду, уходя под тяжестью почти к самому дну.

Он отпускает её почти мгновенно, чтобы позволить всплыть первой. Ощущает толчок в свой живот, когда она вздымается выше и медленно смыкает свои глаза. Вода обнимает его тело, не даря тот непревзойденный контраст, что был у остальных. Его сердце замирает, пузырьки воздуха вздымаются вверх и исчезают на поверхности, пока он находится там, под водой. И только спустя какое-то время Илья отталкивается от дна и медленно выныривает, шумно выдыхая через ноздри остаток воздуха.