Малышка мотает головой, и я подталкиваю ее к лестнице. Я не вижу ни одной причины ее страхов, кроме лжи.
– Тогда вперед.
Рита поднимается медленно, потрясываясь, словно на казнь идет, чем только больше уверят меня в моей правоте. Нафига надо было врать мне? Я захотел ее, как только увидел. Ну, почти. Я все равно женился бы.
Запихиваю жену в ее комнату, ей будет удобнее на своей территории. Бешусь сам на себя, что рассеял всю романтику, которую хотел создать для нее. Взбесился из-за какой-то ерунды.
– Миш, мне надо… надо…
Не успеваю ничего сказать, девчушка останавливается посередине комнаты. Хочу поцеловать ее, прижимаю к себе, и тут ореховые глазки закатываются и бездыханное тело обмякает в моих руках.
– Ты блин, издеваешься? Снова типа в обморок упала?
Легко потряхиваю тельце, помня шутку, спасшую ее в прошлый раз, когда она удрала от меня в сауну. Но по отсутствию реакции в первые две секунды понимаю что нет… пухляш не шутит. Она в обмороке. Ох.енная брачная ночь… Я взбешен! И убью Орловскую. Это ведь именно она затянула платье моей жены с таким ожесточением.
***
Мое лицо обдает чем-то ледяным, и я наконец-то могу вдохнуть полной грудью. Невозможно понять радость наполнения воздухом легких, пока не познаешь отсутствие таковой. Открываю глаза. Я в своей комнате, где и упала. Помню только, как голова сильно закружилась, и легкие не смогли принять поток воздуха, который я с силой пыталась протолкнуть в них. Руки и ноги все еще ватные, а в голове гудит тихий двигатель. Хочется воды.
– Надо было раньше сказать, что тебе дурно, – с ноткой обвинения в голосе произносит Миша.
Его лицо прямо над моим. Хлопаю глазами, вгоняя воздух в тело глубокими вдохами. Миша оставляет меня лежать на кровати, а сам открывает окно в комнате, куда моментально задувает порыв ледяного ветра.
– Я хотела добраться до дома и снять с себя корсет. Не думала, что могу упасть. Долго я была без сознания?
– Нет, даже минуты не прошло. Я разрезал тесемки.
Мой муж прислоняется спиной к окну, расстегивает три верхние пуговицы белой шелковой рубашки и сует руки в карманы синих брюк, рассматривая меня. И я тоже оглядываю свое тело. Он снял с меня платье, оставив только белоснежное просвечивающее белье, тонкими ремешками соединенное с такими же чулками.
Боязливо поворачиваюсь обратно к Мише, прослеживая отчетливое движение его кадыка и играющих желвак. От этого взгляда и нового порыва ледяного воздуха моментально покрываюсь мурашками. Миша громко сглатывает, подходит к кровати с другой стороны и накрывает меня меховым покрывалом. Возвращается к окну, чтобы закрыть его и протягивает мне стакан воды, взятый со стола.
– Мне жаль, что так вышло, – сожалею я.
– А мне то как жаль! Это ж какой облом!
На его лице снова проскальзывает детская обида, от которой хочется заорать на него а потом пожурить, потрепав по кудрявой голове.
– Миш, я сейчас приду в себя и…
– Пухляш, – он садится рядом со мной, проходится пальцами по моей щеке и улыбается, – я переживу. Тебе надо отдохнуть.
Вот… почти как нормальный, взрослый человек заговорил. Умеет же.
– Но…
Хочу сказать, что сама хочу его, что сама ждала этой ночи и поэтому попросила его отвезти меня домой, ведь тут чувствую себя увереннее, а уверенность мне необходима. Но муж перебивает твердым командным голосом.
– Рита, я не умру от очередной ночи без секса. Я уже привык. А вот еще одно твое падение могу и не выдержать. Я испугался.
– Серьезно? – он смешно пучит глаза, и я прыскаю. – Ты, человек, который и дня не может прожить без нового синяка, испугался?
– Мои синяки не имеют значения, это мое нормальное состояние, – парень громко смеется. – А падения моей жены в обморок вводят меня в ступор.
– Жена… не могу себе этого представить.
– Поздно представлять! Все уже случилось. Я ждал этого с самого твоего появления в доме, – Коршун легко щелкает меня по носу, проходится снова пальцами по щекам и наклоняется для поцелуя. – А пока отдыхай.
– Не будешь меня тестировать?
Смеюсь от собственных слов и покрываюсь краской. Он произнес это слово в первый день нашего знакомства, и оно не выходило из моей головы, то и дело заставляя внутренности леденеть от страха перед этим человеком. Страха теперь нет. Я не боюсь его. Я знаю, что он не причинит мне вреда. А это слово играет новой, возбуждающей краской.
Миша гогочет, отклоняя назад кудрявую голову, предлагая наблюдать, как ходит ходуном его кадык.
– Пухляш, у меня полно времени для этого. Тебе нужно прийти в себя.
– Но я хочу сейчас. Это наша первая брачная ночь.
– Даже не знаю, – голубые глаза сужаются в хитром прищуре. – Как считаешь, будет справедливо заставить тебя ждать, как ты меня?
– Справедливо, но не гуманно.
Скидываю с себя покрывало, оставаясь лежать на кровати в одном белье и замираю от его расширяющихся зрачков. Его язык медленно проходится по верхней губе, а огромные ладони касаются моих бедер и гладят кожу. Это невероятно приятно, но я теряюсь от незнания своих действий. Мне хочется приподняться, чтобы приблизиться к лицу этого мужчины, чьи глаза изучают каждую часть моего тела. Чувствую дискомфорт, не понимаю, нравлюсь ли ему. Он странно смотрит, без улыбки, словно оценивает. Гладит теперь уже живот, и мне становится стыдно за свои формы. Пытаюсь втянуть его, и дышать становится еще тяжелее.
– Я уже говорил, что ты красивая, пухляш?
Низкий голос разносит по телу возбуждающие феромоны. Вдыхаю поглубже, наполняя грудную клетку воздухом и замираю, ведь одна большая ладонь спускается к низу живота туда, где потребность в нем нарастает все больше. И тут что-то во мне щелкает. Вскакиваю с кровати, отлетая от мужа на пару метров.
– Пухляш, – возмущенно стонет Коршун, – заканчивай так делать! Сколько можно? Я предложил тебе отложить это дело, чтобы ты отдохнула, ты отказалась. Не вздумай обламывать меня теперь! Я уже завелся! Ей Богу, – все два с лишним метра его огромного тела наступают на меня, прижимая к стене, – не знаю, как у тебя, а у меня сегодня точно будет брачная ночь.
На его лице угрожающее выражение, словно мы вернулись в то время, когда я вынуждена была убегать в комнату при его приближении.
– Ты же шутишь? – пищу я.
– Зависит от того, посмеешься ли ты.
– Мне просто надо в душ, дело то интимное.
Я говорю правду, хоть мне и приходится краснеть от нее. Но как я могу ложиться с ним в постель для близких отношений, если я целый день потела в ресторане?
– Сходим вместе? – предлагает он.
Мотаю головой. Рановато нам вместе в душ ходить.
Миша освобождает мой путь. Слышу, как хлопает дверь моей комнаты, уже закрывшись в своей ванной. Моюсь со скоростью света, стараясь успокоить себя. А что? Во-первых, мое тело просит его прикосновений. Во-вторых, он мой муж, я должна ему интим. В-третьих, мне и самой хочется узнать, что такое оргазм.
Он лежит на моей кровати, когда я выхожу. На гигантском загорелом теле нет ничего. Вообще ничего. Останавливаюсь в полуметре от кровати, не могу и слова сказать. Рассматриваю мускулистые ноги, покрытые темными коричневыми волосками, останавливаюсь на большом стоящем органе, до которого хочется дотронуться, почувствовать, какой он на ощупь, провести пальцами по ярким выпирающим жилкам, а возможно и языком по удивительно гладкой коже вокруг.
– Пухляш, хватит на него пялиться, я смущаюсь!
Прыскаю от возмущенного басистого голоса. Ага, смущается он. Я уже успела понять, что смущение и Миша никогда не встречались.
Мощное тело спрыгивает с кровати и идет ко мне. Его руки освобождают меня от полотенца, вытаскивают шпильки из волос, распределяя их по плечам. Наши губы встречаются, наши руки изучают тела друг друга. Я впервые касаюсь его кожи и это невероятно затягивает, ведь оторваться от него сейчас немыслимо. Мне хочется коснуться его и губами тоже, так что я расцепляю долгий поцелуй и касаюсь губами его плеч, слизываю капли воды с выделяющихся бугристых мышц. Твердый член упирается в мой живот, мне хочется коснуться и его, но я не знаю, как сделать это. Его ладонь приподнимает мое лицо, обхватив подбородок, лишая меня радости прикосновения к нему. Он дарит мне широкую улыбку и снова забирает губы своими, обхватывает руками мои бедра, приподнимает и укладывает на кровать. Его ладони впиваются в мою грудь, а мои гладят его спину. Мы переплетаемся в комок, словно всегда были одним целым. Не могу уследить за движениями тела, слишком приятны и новы ощущения, и слишком красиво лицо, иногда поднимающееся ко мне, чтобы коснуться моего лица. А потом его горячий язык касается места, которого сама я касалась лишь по необходимости, и мне хочется сжаться, но его сильные руки крепко держат бедра, не давая им сомкнуться. "Пухляш, я засыпал с этой картиной десятки раз, но воображение меня подвело. Ты лучше любого сна" – раздается между моих ног. И я улыбаюсь, благодаря всех святых за этого мужчину, а затем все тело сжимается и из груди вырывается протяжный крик, сдержать который невозможно. Обхватываю пальцами его голову, и не могу выпустить, пока жаркая волна разносит дрожь по каждому моему сосуду. Я явно чувствую, как во мне шевелится его палец, длинный и толстый, то прижимаясь к пульсирующему месту, то разминая его. Невероятно! Потрясающе! Идеально!
