— Уж не показалось ли мне часом, что ты его оправдываешь? — Брови Василисы сошлись к переносице, а голос сорвался на крик.

— Да что ж ты кричишь-то так, милочка? — успокаивающим тоном прошамкала ведьма. — Ты вон за стол садись. Я как раз чаёвничать собираюсь. За чайком все и обсудим.

Василиса, стараясь сохранить образ поруганной недотроги, нервно прошла к столу и села, скрестив руки на груди. Балагрисса водрузила перед ней блестящий самовар с заварочным чайником на конфорке и разлила по чашкам ароматный напиток.

— Где сейчас-то этот пройдоха? — спросила ведьма, усевшись и отхлебнув чаю.

— В темнице у меня сидит, — буркнула Василиса, отпивая из чашки.

— Вот и пусть сидит. Поделом ему.

— Ну уж нет. Я, пожалуй, дом его себе заберу, да без штанов оставлю, а потом и выпущу. Пусть все на болоте узнают, чего стоит Балагриссино покровительство.

Ведьма чуть чаем не подавилась. Сверкнув на Василису единственным глазом, она мигом опустошила чашку и, нахмурившись, спросила:

— Чего ты хочешь?

— Кровное поручительство на полгода. Если он за это время ещё что-то выкинет, то чтоб духу его на болоте не было. Тогда кровь и верну.

Ведьма задумалась. Лицо её стало мрачным и злым.

— Ну хорошо, так уж и быть. Пойдем в избу. Будет тебе кровное поручительство. А как выпустишь этого мерзавца, передай, пусть сейчас же бежит ко мне. Да так, чтоб ласты сверкали!

Из своего укрытия Витка увидел, как ведьма с царевной направились в избушку. Он в очередной раз нервно проверил, как сидит на нём плащ-невидимка и, стоило двум далеким фигуркам скрыться за дверью, выскочил из леса и помчался к дому ведьмы. Подбежав к столу с самоваром, он открыл заварочный чайник и вылил в него сонное зелье.

Как только дело было сделано, он резко развернулся к лесу и, к своему неописуемому ужасу, задел кружку Василисы с недопитым чаем. Та с глухим стуком упала на землю, расплескав содержимое. Витька взглянул на избушку — никого! Он схватил кружку, судорожно стёр с неё кусочки земли и поставил обратно на стол. Убедившись, что та стоит на своём месте, Витька со всего духу помчался обратно в лес.

Добежав до опушки, он без сил свалился на землю. Сердце колотилось так, словно было готово выпрыгнуть из груди. Витька перевел дух и оглянулся на дом ведьмы: царевна с Балагриссой как раз выходили из дверей. О чем-то оживлённо беседуя, они подошли к столу и уселись в кресла. Ведьма разлила по кружкам ещё одну порцию чая. Василиса, что-то непринужденно сказав, отхлебнула из чашки. Витька с замиранием сердца следил за старухой. Время шло, но та, совсем позабыв про чай, без умолку болтала, видимо, пытаясь что-то доказать царевне-лягушке.

— Ну давай же! Давай! Пей! — стиснув зубы, цедил Витька, постукивая кулаком по ладони.

И вот, наконец, ведьма замолчала и в следующий миг одним глотком опустошила чашку. Витька вздохнул от облегчения и привалился спиной к дереву, вытирая покрывшийся испариной лоб.

Через несколько минут Василиса стала клевать носом. Было видно, что она из последних сил сдерживается, пытаясь не заснуть раньше Балагриссы. Ведьма же, как ни в чем не бывало, продолжала что-то оживленно говорить. И вдруг, к огромному Витькиному изумлению, прямо посреди очередной фразы старуха осеклась и с громким стуком уронила голову на стол. Над лесной поляной тут же раздался её громкий храп. Василиса, не в силах больше сдерживаться, широко зевнула и, устроившись поудобнее в кресле, уснула вслед за ведьмой.

Витька подождал пару минут, пристально всматриваясь в Балагриссу — не пошевелится ли? — и наконец решившись, вышел из леса и пошел к избушке. Плащ-невидимку он снимать не стал, решив для начала окончательно убедиться, что ведьма уснула. Подойдя к столу, он долго смотрел на старуху, потом осторожно ткнул её пальцем. Балагрисса не шевелилась. Окончательно осмелев, он взял её за плечо и начал трясти. Ведьма не просыпалась.

Витька снял плащ, аккуратно свернул и засунул в сумку. Потом взял левую руку Балагриссы, осторожно повернул её ладонью вверх и тут же испуганно отпрянул — на него смотрел дико вращающийся во все стороны ведьмин глаз.

— Ну и гадость, — с отвращением пробурчал Витька.

Он осторожно ткнул пальцем во вращающееся глазное яблоко. На ощупь оно оказалось твёрдым, как стекло. Витька пару раз глубоко вздохнул, крепко обхватил пальцами глаз и что есть силы потянул на себя.

И тут вдруг случилось немыслимое и ужасное: ведьма резко подняла голову, хищно сверкнула единственным глазом и с безумным хохотом схватила Витьку за горло.

— Надуть меня вздумали? — прошипела она, брызгая слюной. — Не на ту напали!

Балагрисса медленно встала и наклонила искаженное злобой лицо к оцепеневшему от страха мальчику.

— Прощайся с жизнью, маленький воришка! — яростно выкрикнула она и потащила упирающегося Витьку к большому черному камню.

Димка вышел из портала и бегло осмотрелся. Он стоял на спуске в глубокий овраг. Над ним было что-то вроде моста, а ниже по склону всё скрывалось в клубящемся белесом тумане. Недолго думая, Димка стал взбираться наверх. И первое, что он увидел, поднявшись из оврага, было место побоища Парцифаля с Локмером.

Димка замер, разинув рот, когда увидел поверженного стража Тёмного леса и сидящего рядом с ним окровавленного Парцифаля. Тот тоже заметил его и устало махнул рукой.

— Что здесь случилось, сэр Парцифаль? — изумленно воскликнул Димка, подбежав к рыцарю.

— Рад, что у тебя получилось добраться до Тёмного леса, — торопливо проговорил Парцифаль. — Но сейчас не время что-то объяснять. Беги к дому ведьмы. Виктор с леди Василисой ушли туда. Им может понадобиться твоя помощь. Утренняя звезда у тебя?

Димка торопливо кивнул, похлопав себя по груди.

— Тогда беги. Беги так, как никогда не бегал. — И Парцифаль, кратко объяснив дорогу к дому Балагриссы, нетерпеливо махнул рукой.

Димка пулей сорвался с места и через пару мгновений скрылся в лесной чаще. Он не знал, сколько продолжался его бешенный бег. Когда он приблизился к поляне, на которой стояла ведьмина избушка, его одежда была порвана в нескольких местах, а локти и колени изодраны до крови. Димка выбежал на опушку и, пытаясь отдышаться, осторожно глянул сквозь заросли на ведьмин дом. То, что он увидел, повергло его в ужас: связанный по рукам и ногам, Витька неподвижно лежал на большом чёрном камне, рядом стояла Балагрисса и точила друг о друга два больших ножа, а неподалёку в кресле у садового столика мирно посапывала Василиса.

— Что за чертовщина? — Димка не мог поверить в увиденное. — Почему она спит? Нашла время…

И тут он вспомнил про сонное зелье, и ему мигом всё стало ясно. Димка судорожно пытался сообразить, что же ему делать. С ведьмой в одиночку он точно не справится. И на помощь позвать некого. Просто сидеть и смотреть, как убивают Витьку? Или выбежать и умереть вместе с ним? Но тогда Мервен тоже погибнет. Все это пронеслось за секунду в Димкиной голове. Он сидел в зарослях и в полном отчаянии смотрел на лязгающие друг о друга ведьмины ножи.

И вдруг Димке что-то очень сильно обожгло грудь. Он машинально расстегнул рубашку и выдернул из-под майки Утреннюю звезду. Камень в талисмане сильно вибрировал и сверкал золотистым светом. Димка смотрел на него, как заворожённый. Перед его мысленным взором вспыхивали жёлтые буквы, которые тут же складывались в слова — пророческие слова, произнесённые Мервеном в забытом Витькином сне. Ужасное осознание истинного смысла предсказания медленно охватывало его, раскрывая неумолимую истину.

Граф Державин медленно встал в полный рост и вышел из своего укрытия. Решительным шагом он направился прямиком к ведьме. Теперь Димка точно знал, что ему нужно делать.

Балагрисса заметила идущего к ней мальчика и в недоумении замерла, перестав точить ножи. Димка подошёл к старухе и, указав на лежащего без чувств Витьку, твёрдым голосом произнёс: