Витька ещё раз осторожно коснулся руки царевны.

— Отлично. Вижу, что ты меня понял, — улыбнувшись прошептала Василиса. — Теперь самое главное: никогда и ни при каких обстоятельствах не спускайся в овраг ниже этой опоры.

Витька посмотрел вниз, и на миг у него возникло странное ощущение, что он стоит на самом краю высокого обрыва. Он не видел дна оврага. Все, что находилось ниже десяти метров по склону, терялось в тягучем сизом тумане.

— Этот овраг ведёт в страну мертвых. На дне его течет речка Смородина, через которую перекинут легендарный Калинов мост. Если ты спустишься в овраг, то навсегда потеряешься в этом тумане. Только очень могущественные маги и воины могут дойти до его дна и вернуться живыми.

Как только до Витьки дошел смысл сказанного, он мигом развернулся и поспешил вверх по склону подальше от угрожающей сизой дымки. Василиса, увидев, как под Витькиными ногами приминается трава и ломаются сухие веточки, покачала головой, усмехнулась и двинулась вслед за ним.

Когда Витька вылез из оврага, то первый, кого он увидел, был Парцифаль, напряженно смотрящий на что-то, находящееся на мосту за Витькиной спиной. Взгляд рыцаря был холодным и оценивающим. Витька обернулся и оцепенел от ужаса. Он крепко зажал рукой рот, чтобы не закричать. Посреди моста, опираясь на огромный двуручный меч, стоял великан в сплошном чёрном доспехе.

— Приветствую тебя сэр Парцифаль, рыцарь круглого стола, — громовым голосом проговорил гигант, едва заметно кивнув головой.

— Приветствую тебя, сэр Рах Локмер, хранитель Тёмного леса, — глухо отозвался Парцифаль, отвесив церемониальный поклон.

В это время Василиса выбралась из оврага и, изящно отряхнув с высоких сапог остатки сухой листвы, скучающим взглядом скользнула по фигуре Локмера.

— Привет, Рах, — произнесла она будничным тоном. — Знаешь, может стоит всё-таки поставить в лесу хотя бы пару дамских комнат? Ну ты понимаешь, о чем я. — В голосе царевны-лягушки прозвучало легкое недовольство.

Затем она повернулась к рыцарю круглого стола.

— Простите сэр Парцифаль за мою минутную женскую слабость. Если вы с хранителем уже закончили обмениваться вашими рыцарскими любезностями, то мы можем продолжить путь.

— Мы ещё не закончили, — прозвучал громовой голос. — Куда направляетесь?

Царевна удивлённо подняла бровь.

— Однако, Рах, ты, случаем, не перегрелся на солнце? Знаешь ли, вредно все время ходить в доспехах, особенно летом.

— Я страж Тёмного леса и имею право требовать отчета у каждого, находящегося в моих владениях, даже у дочери Кощея Бессмертного. — В голосе Раха послышались угрожающие нотки.

— Да ладно тебе. Что ты так завелся? — примирительным тоном ответила Василиса. — К Балагриссе мы идем. По поводу недавнего инцидента с графиней Державиной. Мы, как представители белого ордена, хотим во всем разобраться и заслушать обе стороны конфликта.

Рах перевел взгляд на Парцифаля и, подняв правую руку с открытой ладонью, торжественно произнёс:

— Сэр Парцифаль, рыцарь круглого стола, именем короля Аркатура, чей меч висит у тебя на поясе, заклинаю тебя сказать мне правду, дабы не был нарушен твой строгий Кодекс. — Рах сделал шаг вперёд и, взмахнув гигантским мечом, положил его себе на плечо. — Отвечай же: пришёл ли с вами кто третий?

У Витьки внутри все похолодело. Он готов был уже бежать к спасительной двери, ведущей в его мир, но вовремя вспомнил про своё обещание сэру Парцифалю, про Мервена, про своего лучшего друга. Витька без сил опустился на траву — ноги его совсем не слушались — и с замиранием сердца стал ждать ответа рыцаря круглого стола.

Тем временем Василиса попыталась что-то сказать, но Парцифаль быстро взглянул на нее и поднял руку в останавливающем жесте. На несколько секунд в воздухе повисла напряжённая тишина.

— Да, сэр Локмер, — наконец нарушил молчание Парцифаль. — С нами есть третий. Это ребёнок. Он недавно прошёл испытание. И он идет в нашем сопровождении.

— Почему он прячется? — Голос Раха становился всё более суровым.

— У него нет знака рода, — спокойно ответил Парцифаль.

— Безродные больше не имеют права попирать своими ногами земли Тёмного леса. Они могут лишь проезжать здесь без остановки на своих самодвижущихся повозках. Ты это знал, но все равно привёл его сюда. Он должен умереть! Пусть покажется!

Парцифаль положил руку на эфес меча и медленно, делая ударение на каждом слове, произнёс:

— Он — это я, а я — это он. Моя душа за его душу. Мы единое целое и мой знак рода — его знак. Пропустишь ли ты меня, хранитель Тёмного леса?

Рах утробно зарычал и положил вторую руку на рукоять меча.

— Нет! — злобно ответил он. — Глупец, ты сейчас впустую произнёс клятву единения и взвалил на свои плечи жизнь какого-то сосунка. Законы твоего мира здесь не действуют. Есть только Кодекс!

— Сэр Локмер, Кодекс давно уже умер в твоем погибшем сердце. Всё, что осталось — лишь твои бесчеловечные трактовки. Но, даже если так, то судного поединка ты отменить не сможешь! — твердо произнёс Парцифаль, доставая из ножен Калибурн.

Громогласный смех Раха Локмера разнесся под сводами Тёмного леса.

— И в чем же ты обвиняешь меня, сэр Парцифаль?

— Перед лицом Безначального я утверждаю, что ты только что нарушил Кодекс, отвергнув клятву единения, произнесенную от чистого сердца. Ибо написано: «Не отвергай сердца чистого и не переступай через клятву его.»

— Ты лжёшь, человечишка! — яростно воскликнул Рах. — Корыстна клятва твоя и для твоих же интересов использована. Нет в ней ни чистоты, ни самоотверженности!

Парцифаль гневно сверкнул глазами на Локмера.

— А теперь ты меня ещё и оскорбил, сэр Локмер. А значит это будет и поединок чести. И пусть Безначальный нас рассудит! — Парцифаль взял меч наизготовку и встал в боевую позицию.

— Ты же знаешь, что меня невозможно убить. Теперь ты обречён, смертный! — Рах поднял над головой гигантский меч и шагнул к Парцифалю.

— Сэру Мервену ты говорил то же самое. — Парцифаль парировал первый удар и, проскользнув под правой рукой гиганта, нанес ему рассекающий удар по правому бедру. — Помнишь, чем это закончилось?

Калибурн вошёл в доспех, как нож в масло и по черным поножам великана потекли алые струи крови.

Рах яростно зарычал и с размаху ударил мечом по тому месту, где только что стоял Парцифаль. Но рыцаря там уже не было. Он молниеносно двигался вокруг неповоротливого исполина, изматывая его и нанося удар за ударом. Обычный человек давно упал бы замертво от тех страшных ран, которые наносил Калибурн, но в случае с Локмером создавалось впечатление, что порезы на его теле мгновенно затягиваются, не причиняя ему особого вреда.

Этот танец смерти продолжался уже больше получаса. Было видно, что Парцифаль начинает выбиваться из сил. Движения его становились медленными, дыхание — сбивчивым и натужным. Он стал пропускать удары и пятиться назад под натиском стража Тёмного леса. И вот уже левая рука его безвольно обвисла, а латы обагрились кровью. Парцифаль перестал атаковать, а лишь, отступая всё дальше, из последних сил парировал удары противника.

Витька с замиранием сердца следил за смертельным поединком. Когда стало ясно, что Парцифаль начинает проигрывать, он подкрался к Василисе и тихо зашептал:

— Помогите ему, пожалуйста! Вы же видите, великан сейчас его убьет.

— Нельзя вмешиваться в судный поединок. Наказание — смерть! — в голосе царевны звучало отчаяние. — Слушай меня внимательно, Виктор. Если Парцифаль проиграет, беги без оглядки в дверь, которую я показала. Это твой единственный шанс выжить. За меня не беспокойся. Локмер меня не тронет.

И действительно — поединок неумолимо подходил к своему трагическому финалу. Рах Локмер, почувствовав своё превосходство, стал бить реже, но с издёвкой, норовя причинить как можно больше боли и оттягивая неизбежное, словно бы играя напоследок со своей жертвой. Парцифаль пару раз оступался, падал и из последних сил вставал, поднимая меч перед ожидающим его Локмером. Но вот он в очередной раз упал и так и остался лежать. Локмер навис над ним своей огромной тушей и отбросил ногой Калибурн. Меч с лязгом отлетел к подножию большого дуба. Великан припал на одно колено, придавив к земле здоровую руку рыцаря и, наклонившись поближе к нему, прошептал: