Указал на то, что материализованные фобии были одновременно и реальными, и нереальными. Высказал свои предположения как с этим можно бороться, как зацепится за нереальность происходящего.

Рассказал про смерти Муна Сильвера, Элиз Дюбуа и Фридриха Шнайдера всё, что знал. Не забыл упомянуть и про Новака Стоуна. Очень подробно описал его лицо с безумным взглядом и животным оскалом вместо улыбки, рассказал, как он выживал без кислорода в воздухе на протяжении нескольких часов. В общем, как я уже упоминал, старался рассказать как можно больше.

Проходя мимо остатков тела Муна Сильвера, нашего инженера по жизнеобеспечения, я мысленно поблагодарил его за идею с диктофоном.

После изложения истории всего, что произошло со мной, я решил надиктовать ещё всё то, что собираюсь делать в ближайшее время, прерываясь на те моменты, когда в воздухе очередной раз появлялось присутствие чего-то зловещего. Можете считать меня параноиком, но я не хотел рассказывать о своих планах, когда за мной кто-то наблюдал.

Поэтому, вернувшись снова в рубку управления, я почувствовал, как часть тяжкого груза свалилась с моих плеч. Мучительное чувство одиночества окутало меня, отражаясь от металлических стен корабля.

Быстро взглянув на наручные часы, которые уже показывали 2:58:34, отсчитывая последние часы существования корабля экспедиции Апоп, я подошёл к панели управления.

— Надо бы, наверно, вынуть тот токен, который я вставил, — сказал вслух я, так как темнота снова начала давить на меня.

Пока я шёл по коридору и надиктовывал всё, что знаю, страх перед темнотой и тем, что там могло скрываться, ушёл на задний план.

— Где моя отвёртка? — продолжал я разговаривать сам с собой. И вспомнил. — В глазнице Новака.

Подойдя к телу астронавта-пилота, я с отвращением посмотрел на размозженную моей трубоуй голову. Отвёртка лежала в луже перемешанных крови, осколков черепа и мозговых тканей.

Брезгливо двумя пальцами я потянулся к ней, стараясь не заляпаться в этой бурой жиже. От тела Новака исходил отвратительный запах, поэтому я задержал дыхание.

Так не должно было быть, он умер пару часов назад, разложение в обычном случае за такое время не доходит до такой стадии. Но его тело очень долгое время существовало, если можно так сказать, без кислорода, сжигая внутренние ресурсы. И если даже возобновить подачу кислорода, то это не смогло бы вернуть тело в прежнее состояние. Такие процессы необратимы.

Схватив отвёртку, я брезгливо вытер её об комбинезон Новака и отошёл немного в сторону. И только после этого снова начал дышать. Вдали от тела ужасный запах тоже присутствовал, но он не был таким сильным.

Подойдя к панели, я снова подцепил отвёрткой и открыл боковую крышку панели управления, засунул внутрь руку и отключил токен. Вытащил его и положил сверху на панель. Кто знает, может он ещё мне пригодится?

Как только я это сделал, на всю рубку оглушающе прогремел усиленный динамиками голос Мику:

— Зря стараешься, Василий. Это уже не поможет.

— Хошино? Зачем ты это делаешь? — спросил я, глядя куда-то вверх, откуда донёсся её голос.

— Ха-ха-ха! — неестественно засмеялась она. Её смех был сдавленный, будто выдавленный через силу, и голос был уже не таким искристым, как при личном общении. — Так я тебе и сказал…

Я не ослышался? Сказал?

— Кто ты?

— Догадался, что я не Хошино? — язвительно спросил он голосом Мику.

— Как тебя зовут?

— Тебе незачем знать моё имя. Да и какой в этом смысл?

— Но не называть же тебя Хошино? — сказал я, не найдя слов получше.

— Ладно, — немного помолчав, ответил мне женский голос с небольшим японским акцентом, с которым всегда разговаривала Мику. — В благодарность за то, что ты меня освободил от этого уже гниющего тела Новака, я назову своё имя. Меня зовут Р-ат.

— Р-ат? — имя произносилось так, будто злая собака прорычала первую часть и гавкнула во время произнесения второй. — Странное имя, не находишь?

— Это для вас, нынешнего поколения людей, оно странное. Было время, прекрасное время, вы мне поклонялись, приносили жертвы… м-м-м… — протянул он, будто вспоминая вкус любимого блюда.

— Не понимаю, — прошептал я, но Р-ат услышал.

— И не надо. Ты всё равно ничего не сможешь сделать. А знаешь что? Я даже расскажу тебе немного истории, утолю твоё любопытство, так сказать.

Я сунул руку себе в карман, где лежал диктофон Сильвера, на ощупь нашёл выпуклую кнопку записи и нажал на неё. Это будет отличным доказательством того, что я всё-таки не сошёл с ума.

— Давным-давно, — начал свою речь Р-ат, — по вашим меркам, разумеется, люди поклонялись мне как богу. С самого рассвета они выражали своё почтение мне, — он внезапно засмеялся, будто вспомнил что-то очень смешное. Но этот смех женским голосом, искажённый динамиками, а может и ещё чем, был очень неприятным и раздражающим. — Я убедил людей, что я и есть их местное светило. Они построили в честь меня храмы, статуи, чтобы производить свои утренние обряды и молитвы.

Его история звучала очень знакома…

— Да-а-а, — снова протянул он, наслаждаясь своими воспоминаниями, — они боялись меня. Я мог уничтожить всех их. Под страхом смерти прихожане приносили в качестве жертвы пищу, напитки, цветы и драгоценности в знак почитания.

Он помолчал, а потом со смешком добавил:

— Некоторые люди смекнули, что благодаря мне можно получить власть. Так появились жрецы. Они исполняли специальные гимны и молитвы в честь бога, приправленные музыкой и танцами, которые завершались жертвоприношениями. Какие же вы, люди, выдумщики. Благодаря мне, вы научились творить зло друг с другом. Иногда бессмысленное и беспощадное, прямо как я люблю.

— Творить зло? То есть ты… и есть зло? — я постарался вплести в свой голос насмешку.

И, кажется, у меня это получилось, потому что Р-ат вспыльчиво произнёс:

— Я не какое-то там зло! Я есть Абсолютное Зло! Монополия на зло принадлежит мне и только мне! Это я вас научил ненависти и нетерпимости друг к другу, если вы хоть сколько-нибудь отличаетесь. Я научил вас совершать обряды жертвоприношений, совершать массовые убийства без всяких угрызений совести. Благодаря мне, вы начали хотеть власти, чтобы использовать её во имя насилия и угнетения слабых!

Он внезапно замолчал, набирая побольше воздуха для продолжения своей исповеди. Высокий женский голос сильно контрастировал с тем, что он произносил. Я не мог отделаться от чувства, что всё это просто бредовый сон.

— О-о-о, вы творили такие прекрасные действия, которые направлены на разрушение моральных и этических ценностей общества… Я досконально изучил вашу историю по записям в этих интересных устройствах, которые вы называете компьютерами. Даже нашёл упоминания о себе. Очень и очень искажённые упоминания. Вы хотели, чтобы обо мне, Абсолютном Зле, забыли. После моего вынужденного исхода, вы…

Он снова замолчал, но ненадолго.

— Интересно… Вы даже не стали переписывать все записи обо мне, вы просто изменили значения записи слов! Гениальный поступок! Значение слова “зло” вы заменили на “свет”. Стали называть меня Ра! Вряд ли бы вы на том уровне развития догадались бы сделать такое… Явно кто-то вмешался из вне… Нет, не может быть, мы уничтожили их до последнего представителя…

Кто мы? Неужели есть ещё кто-то, похожий на это безумное существо? Его монолог превратился в какую-то исповедь сумасшедшего, но я молчал и не перебивал его. Вместо этого я начал махать руками, стараясь сильно не шуметь. Зачем? Я не знал видит ли меня сейчас Хошино, точнее тот, кто занял её тело и продолжает нести весь этот бред.

— Ладно, это уже не важно. Тебе не интересно, как вообще я попал к вам на корабль?

— Я задавался этим вопросом, — как можно сдержаннее сказал я, делая шаг к панели управления, — но ответа так и не нашёл.

— Тогда я с удовольствием тебе расскажу.

Ещё шаг. Да он ведь просто тянет время! Хочет заболтать меня, чтобы я не успел скорректировать траекторию движения корабля.