Я оттолкнулась от кровати, чтобы помочь ему. Он даже не стал протестовать, когда я взялась за него.

— Ты знаешь, что ты делаешь? — спросил Финн с веселым блеском в глазах.

— Нет, — я пожала плечами, поправляя галстук. — Но это не так уж сложно понять.

Он фыркнул и подождал, пока я осознаю свою ошибку. Я вздохнула, когда моя четвертая попытка разобраться в ткани провалилась.

— Что за колдовство мне нужно изучать? — я надулась и достала свой телефон, чтобы посмотреть короткое видео. Финн продолжал тянуться к моей заднице, пока я пыталась следовать инструкциям.

— Хватит меня отвлекать, — я рассмеялась и отмахнулась от его руки. — Я пытаюсь убедиться, что все сделано правильно, и одновременно узнать о тебе больше. Ты не расстроен тем, что не проводишь много времени со своей семьей?

Он улыбнулся.

— С чего бы мне грустить по этому поводу?

Я пожала плечами, не встречая его взгляда.

— Кажется, что большинство людей грустили бы по этому поводу.

— Я в порядке, — он провел тыльной стороной ладони по моему лицу. Я вздрогнула в ответ. — А ты? Грустишь, что не можешь быть рядом с семьей?

— Я не знаю маминой половины семьи, так что мне не о чем скучать. То же самое касается моего отца. Единственное, что я о нем знаю, это то, что он ушел до того, как мама родила меня. Я рада, что он ушел, потому что мне не приходится жалеть о неудачных отношениях.

Он убрал руку от моей задницы и на мгновение замолчал. Я закончила завязывать галстук и сделала последнюю поправку, после чего отступила назад, чтобы посмотреть на свою работу. Для первой попытки это было неплохо.

— Я не грущу, потому что, как и в случае с твоей семьей, я их не знаю, — негромко сказал Финн. — И когда бы я ни был с ними и ни пытался узнать их, они хотят, чтобы я был кем-то другим. Я больше не он. Я не хочу им быть, а они не хотят меня отпускать.

Я кивнула.

— Ты говорил им об этом? Что ты готов двигаться дальше?

— Я пытался.

— Может быть, им нужно напомнить об этом еще несколько раз, прежде чем они отстанут?

— Вряд ли, — он не выглядел слишком расстроенным по этому поводу. — Моя семья из тех, которые на тебя наговаривают. Я это понял, когда меня возили по всем врачам, которых только можно себе представить. Сколько бы раз я ни хотел остановиться и отдохнуть, они продолжали. Я оставался в больнице до тех пор, пока мы не смогли себе этого позволить. Сначала мне было грустно от того, что я не могу дать им то, что им нужно. Потом я разозлился. Ты знаешь, что та ночь, когда ты столкнулся со мной через дверь, была первой ночью, когда я был вдали от них. Я чувствовал себя вполне раскрепощенным, пока не попробовал крови.

Я рассмеялась и быстро закрыла рот рукой. Он хихикнул, глядя на меня. Я не сопротивлялась, когда он отдернул руку.

— Можешь смеяться, — сказал он с улыбкой.

— Я действительно не должна, — я провела пальцем по переносице. — Похоже, было больно.

— Ужасно, — заверил он. — Но я не могу придумать лучшего способа познакомиться с тобой. С тех пор ты ощущаешься как сила в моей жизни, давящая на меня. Требуешь, чтобы я что-то сделал. Почувствовать что-то.

Мои плечи опустились.

— Разве это плохо? Это похоже на то, что делает твоя семья.

Он быстро покачал головой.

— Нет. И близко нет, Наоми. Мне нравится давление, которое ты оказываешь. Это полезно и возбуждает. Это похоже на… любовь.

Мои глаза расширились.

Уши Финна покраснели. Он издал дрожащий смешок и отошел.

У меня в ушах застучало сердце.

Значит, он догадывался о моих сильных чувствах? Я не пыталась скрыть это, но не была уверена, что готова сказать об этом вслух.

— Финн… — я ковыряла ноготь, наблюдая, как он укладывает в сумку еще несколько вещей.

— Дело в том, — сказал он, не оборачиваясь ко мне. — Я чувствую, что ребята и ты — моя семья. Меня это устраивает. Так что мне не так уж и нужны мои родные. Я могу выбирать, и вы все чувствуете себя лучшими людьми, которых только можно себе представить.

Я пожевала нижнюю губу, изо всех сил стараясь не улыбаться слишком широко.

Быть его избранницей было приятно.

Черт, это было потрясающе.

Еще несколько месяцев назад мое воодушевление привело бы меня в замешательство. Я бы испугалась до безумия, что меня это так волнует. Но Финн чувствовал себя правильно. Видя его довольным, я чувствовала себя так же. Нет, у меня не было рядом биологической семьи. Но Селеста была лучшей сестрой, чем та, о которой я могла мечтать. Это было замечательно — иметь право выбора, кто был, а кто не был в моей жизни.

Финн прочистил горло.

— Увидимся на игре, да?

— Я буду там. Буду болеть за тебя и стараться не отставать.

Он подошел достаточно близко, чтобы снова коснуться меня. Я расслабилась, когда он притянул меня к себе для поцелуя.

— Ты возьмешь фургон? — спросил он, когда отстранился.

Я скорчила гримасу. Моя машина наконец-то вышла из мастерской, но все равно была не самым надежным средством передвижения.

— Наоми, — предупредил Финн и достал ключи. — Ты берешь фургон. С той секунды, как я увидел твою машину, мне стало ненавистно думать, что ты в ней.

Я взяла ключи.

— Я думала, ты ненавидишь только меня.

— Никогда, — он покачал головой, забавляясь. — Ни одна часть меня не могла тебя ненавидеть. Я был запуган. Ты очень пугающий человек, знаешь ли.

— Это говорит шестифутовый хоккеист с бицепсами как валуны, — я ткнула его в руку.

— Это была твоя красота. И грация, — Финн дразняще усмехнулся при слове "грация".

Он миллион раз спасал меня от падения лицом на крыльце.

Я ущипнула его.

— О, заткнись.

— И манеры тоже. Ты всегда так мила со мной, Наоми Льюис. По крайней мере, на людях. По моему опыту, самые милые люди обычно становятся задирами за закрытыми дверями.

— Ты так полон этого.

Он рассмеялся, схватив меня за руку, когда я снова потянулась ущипнуть его. Прежде чем мы успели начать полномасштабную войну, снизу позвонил Сэм,

— Ну что, засранцы! Готовы или нет! Пора сражаться за наши жизни.

Финн

В составе произошли изменения. Джек вышел, а я вошел в качестве стартера. Никто не жаловался на перестановки в последнюю минуту. Даже Джек, который, как правило, от таких вещей просто звереет. Во время поездки на автобусе он сразу сел на заднее сиденье и надел наушники, чтобы не слышать никого.

Я не знал пьесы так хорошо, как остальные, и однажды, когда мы вышли из автобуса, негромко признался в этом Сэму.

— Я знаю. Вот почему ты в игре, — Сэм бросил на меня знающий взгляд. — Расслабься и докажи, что они ошибаются. Хорошо?

— Хорошо, — мой желудок сжался.

Он говорил, что это легко. Как будто идти в ногу с группой парней, которые в ближайший год могут стать спортсменами НХЛ, было проще простого.

Дышать стало труднее, когда мои лопатки уперлись в лед. Я не мог разглядеть толпу за стеклом. Все, кто не был одет в экипировку, были похожи на какие-то сгустки. Это была моя первая большая игра после аварии. Мне хотелось блевать.

— Ты справишься. Не думай об этом, — Линкольн коснулся моего плеча своим, прежде чем занять свое место в воротах.

— Все путем, — Хенрик протянул свою клюшку, стукнув ею о мою.

Я повторил его мантру:

— Все путем.

Я выдохнул и на секунду закрыл глаза, чтобы отгородиться от всего. Я был здесь не потому, что я хорош. Тренер поставил меня сюда, потому что я с большей вероятностью могу все испортить. Я крепче сжал хоккейную клюшку, заставляя себя вспомнить, что я уже достаточно раз облажался в этом семестре. Теперь я вывел это из себя, и, по статистике, у меня было больше шансов на улучшение. По крайней мере, я надеялся, что статистика работает именно так. Наоми бы знала. У нее, наверное, есть идеальная фраза, которую можно сказать прямо сейчас. Что-то дико позитивное и светлое, вроде: делай все, что в твоих силах, и все получится. Я улыбнулся, думая о ней.