Наконец, у меня вышло копьё Мардука. Тренировки последнее время пришлось забросить, а после удалось возобновить. И они наконец дали результат. Вместе с копьём я получил и пятьдесят девятый уровень. Свободные очки ушли в ману. Тридцать лишних единиц ни в коем случае не повредят. Можно было бы вбрасывать в заклинания, но они и так неплохо получаются, а я сейчас в бою пользуюсь практически чистым электрокинезом, так что мана-мана-мана. К счастью, естественный прирост тоже идёт. На данный момент с учётом вброшенных очков у меня уже две тысячи семьдесят единиц. Такой резерв вселяет робкую надежду, что и следующее сражение мне будет дано пережить. К тому же, нельзя забывать про дополнительный запас в жезле и колечке с Ийром.

Спустя ещё четыре дня марша мы резко развернулись и, добравшись до развилки, отправились на Вавилон. В войсках гуляли жуткие слухи. Я не особо им верил. Уж Вавилон-то пасть не может! Оказалось — пал.

Полная картина происходящего мне была тогда недоступна, но позже я выяснил, что форсировавшие Евфрат куклусы, осадив Урук, Ларсу и Куталлу, отправились по большей части на север и, получив подкрепление в виде обратившихся жителей Эреды, ударили прямо в Дилбат, атаки не ожидавший. Жители потерянного Шумером уже третьего города пополнили вражескую армию и скорым маршем добрались до Борсиппы, а потом вся эта бесчисленная орда ударила по Вавилону. Ситуация оказалась на уровне «катастрофа». Если раньше ещё среди магов звучали настроения вроде «не в первый раз», ведь Лэнг действительно пытался вернуться на Землю не впервые, то теперь у всех забрезжило понимание: раз-то не первый, но конкретно этот может стать удачным. Пали четыре города, а орда из их жителей сейчас хозяйничает на улицах Вавилона. Всё же, что может выставить Шумер, — это наша армия и собранная императором. Более того, те, кто осаждали Урук, Куталлу и Ларсу, разбрелись по округе тех мест, начав терроризировать окрестности.

Куклусы начали нам встречаться чаще и чаще. Часто теперь они ходили группами. Многие деревни опустели. До Вавилона оставалась неделя пути.

Что я не могу отнять у Троянцев — так это хитро***ости. Вавилон, в отличие от Трои, не имел выстроенных богом стен. Иначе бы полудемоны сюда бы никогда не дошли.

На соединение с войсками императора мы подошли уже когда они ворвались на улицы столицы и вели там уличные бои. Выглядело это примерно так: «О! Отлично! У нас как раз стало заканчиваться мясо для мясорубки! Спасибо, что пришли!»

Вавилон — город большой. Там много укреплённых домов магов и господ. Эти островки сопротивления надёжно связали куклусов вместе с храмами и императорским дворцом.

Нас, магов, придавали в усиление отрядам из шестидесяти человек, после чего отправляли зачищать очередной дом, улочку, площадь. Вавилон стал для куклусов огромной ловушкой: в чистом поле их численность была бы страшным оружием, а здесь такое преимущество было сведено на нет. Как по мне, то надо было сделать куда проще: запереть все ворота и врезать дланью Шамаша по Вавилону. Но сделать этого было, видимо, нельзя по каким-то причинам. А возможно, что никто просто не был готов жертвовать городом. Не представляю.

В любом случае, сражался весь Шумер. Я слышал, что все города и многие деревни непрестанно собирали новые отряды, охотились на куклусов, загоняли и истребляли их. Особую роль приобрели жрецы, ведь помимо магии у людей было и другое оружие — вера. Искренняя. Эта война стала напоминать естественный отбор по признаку веры. Кто не верил, тот подыхал.

В Вавилоне всё было далеко не гладко. Бои шли беспрерывно. Днём мы наступали, ночью — оборонялись. Потери были страшные: твари с острыми когтями и зубами, ловкие и сильные, они в узких улочках могли показать кузькину мать. И показывали. Впрочем, у нас были некроманты, и смерть бойца вовсе не означала, что он прекратит сражаться.

— Демоны! Зажали! — прорычал командир, когда обнаружилось, что мы отрезаны. Был вечер, вскоре солнце сядет, и тогда-то уж нам не поздоровится. Я предпочёл бы умереть благодатной шумерской ночью, чем под знойным полуденным солнцем, но вообще мысль умирать мне не нравится как таковая. — Маг?

— Что, маг? У меня маны немного. Могу помолиться Энки, если хотите! — огрызнулся я, смотря с крыши дома на скалящихся куклусов, заполнивших все окрестные улицы.

— Ты же умеешь открывать порталы⁈ — меня схватили за плечо. Ясно. Командир ищет любую возможность, чтобы вытащить из этой ж*пы нас всех. Или только себя? Проверим…

— Умею. Три-пять секунд. Я смогу открыть окно на такое время, потом маны не останется. Размер чтобы пропустить одного-двух человек.

— Демоны! — мужчина пнул ни в чём не повинный бортик крыши ногой. — Если будем ждать темноты, то они полезут по стенам! Думай, абгаль, думай! Думай вместе со мной! Неужели ты не можешь призвать кого-нибудь⁈

— Могу призвать червей, которые вселятся в трупы, — пожимаю плечами. — Штук восемь, наверное. Я не демонолог. Можем пойти на прорыв. Только я долго поддерживать не могу: одно мощное копьё Мардука и пара-тройка изгнаний. Прорву нам коридор длиной в семь-восемь метров. Не бог весть какая помощь.

— О пречистая Инанна и всесветлый Энки… О всеблагой Энлиль, — многие солдаты молились, понимая, что лишь божества могут помочь продержаться до утра. Тут мне в голову пришла идея.

— Знаешь что, лугаль, а есть у меня одна мысль.

— Что ты придумал, абгаль⁈ — командир схватил меня за плечи.

— В моём кольце сидит могучий дух молний. Если кольцо сломать, то он вырвется на свободу. И будет очень злым. Думаю, если выпустить его посреди толпы куклусов…

— Так чего же мы ждём! — В нетерпении воскликнул воин.

— Дьявол, — я снял кольцо, к которому привык за недели ношения. Оно тяжело слезало с кожи. — Я отдал за него сотни золотых! — раздражённо бросаю в пустоту. Удивительно, но пустота меня услышала:

— Ничего, абгаль, ничего. Обещаю, если выживем, то вернем тебе твоё золото, — хмыкнул мужчина, жадно глядя на простенькую бронзу. — Как его надо сломать? Пополам?

— Если бы я знал… Есть у нас кто-нибудь с топором? — оглянулся я. На крыше было далеко не мало бойцов: двенадцать лучников, которые беспрерывно стреляли по куклусам, девять ребят с щитами, мечами и копьями. Но топора, увы, не нашлось. — Чрево Тиамат… Забудьте! — я вспомнил, что у меня есть телекинез. На самом деле, и не забывал, но подсознательно всегда думал, что воздействовать телекинезом на артефакты — идея не лучшая. Сломаться могут. Но сейчас ведь его и нужно сломать, да?

Колечко аккуратно слетело с моей ладони, вылетело над толпой куклусов, а потом сжалось и скомкалось пучком толстой проволоки. Искры, вспышка… Но я успел телепортировать ставший таким опасным артефакт подальше. Метрах в тридцати затрещали молнии.

Разозлённый, даже, наверное, приведённый в бешенство ийр, выглядел как сгусток электрических разрядов. Куклусы явно решили, что его призвал я. И были в каком-то смысле правы. Ийр же был попросту в ярости. Ну, еще на него нападали. Та фантасмагорическая бойня с молниями и электрическими дугами вызывала восторг, восхищение.

— Быстро вниз! — рявкнул лугаль. — Мы должны идти на прорыв, пока солнце не село!

Отряд строился у ворот внутреннего двора. Там, во дворе, находились остальные воины, которые кололи редких куклусов, лезущих сюда. Ну да: зачем им влезать к нам при свете дня, когда они слепы, слабы и уязвимы? Куда умнее дождаться ночи. Потому мы могли оборонять двор.